54. Проблема свободы в «Братьях Карамазовых».

55. Разговор Ивана с чёртом. О чём шла речь? Позиция Ивана.

Черт как образ все время двоится между определениями его в качестве галлюцинаций Ивана, плода его болезненного воображения, и вполне реальным воплощением, хотя фантастическая суть его при этом сохранятся. Черт в разговоре с Иваном поясняет, что как «дух» он, являясь на землю, воплощается в реального человека. Иронические речи Черта не встрече с Иваном воплощает вторую сторону его сознания, развенчивающую его «бунт», идею неприятия мировой гармонии, самого Бога и приход к разрушительному постулату вседозволенности. Н.К.Савченко пишет: "Явление черта — это предел раздвоенности сознания. Черт — это символ всего прошлого, грязного и жестокого, что живет в душе человека, присосалось к нему и пытается выдать себя за суть человеческой души. Иван отчаянно отбивается от родства с чертом, хочет от него освободиться. Он воспринимает философию черта как накипь на своей душе, не случайно черт назван "приживальщиком«...но вместе с тем чувствует правду в словах черта: «я одной с тобой философии» и заставляет себя дать в антигуманности вывода «все позволено».

Богоборчество Ивана гибельно. В этом он начинает убеждаться сам, угадывая правду своего двойника. Черт прав, когда говорит, что стоит только разрушить в человечестве идею бога... и падает все прежнее мировоззрение и, главное, вся прежняя нравственность...

56. Что заставило Ивана Карамазова выступить на суде с самообвинением?

57. Как связаны Смердяков, Иван Карамазов и Инквизитор?

58. Зачем человеку нужна связь с мирами иными, по мнению Достоевского?

В предсмертном дневнике Достоевского не случайно появляется запись: «Убеждение же человечества в соприкосновении мирам иным, упорное и постоянное, тоже ведь весьма значительно». Об этом говорит и старец Зосима в романе «Братья Карамазовы»: «Многое на земле от нас скрыто, но взамен того даровано нам тайное сокровенное ощущение живой связи нашей с миром иным, с миром горним и высшим, да и корни наших мыслей и чувств не здесь, а в мирах иных… Сущности вещей нельзя постичь на земле. Бог взял семена из миров иных и посеял на сей земле и взрастил сад свой, и взошло все, что могло взойти, но взращенное живет и живо лишь чувством соприкосновения своего мирам иным; если ослабевает или уничтожается в тебе сие чувство, то умирает и взращенное в тебе. Тогда станешь к жизни равнодушен и даже возненавидишь ее».РоР

59. В чём расходились Христос и Инквизитор?

См.53

60. Почему Христос ничего не отвечает на обвинения Инквизитора?

61. В чём суть учения Христа в романе «Братья Карамазовы»?

62. Что такое «надрыв» в романе «Братья Карамазовы»?

А «свободная любовь» предполагает жертву, отказ от себялюбия, без которого любовь неподлинна и потому мучительна, для ее определения у Достоевского есть слово — «надрыв». Им названа в романе целая книга — четвертая. В ней рассказывается о монахе Ферапонте, Федоре Павловиче Карамазове, о Катерине Ивановне, о семье штабс-капитана Снегирева. Совершенно разные лица и события, но все связаны внутренним смыслом слова «надрыв». Оно появляется и проясняется в пятой главе книги — «Надрыв в гостиной». Хохлакова уверена, что «Катерина Ивановна любит брата Ивана и только сама себя мучит напускною любовью своею к Дмитрию из какой-то будто бы благодарности...». Можно сказать, что вся глава заключается в раскрытии понятия «надрыва». Алеша, размышляя о брате, сознается, что он ничего не может понять в «этой путанице». «“Надрыв” произнесено теперь! Но что он мог понять даже в этом надрыве? Первого даже слова во всей этой путанице он не понимает!» Сцена, произошедшая на глазах Алеши, раскрыла смысл этого «первого слова», и сразу ему стали ясны отношения братьев. Он понял, что Катерина Ивановна любит Дмитрия надрывом, то есть любит «внеправду». Для нее это не любовь, не радость, не счастье, а «вековечный, тяжелый, угрюмый может быть, но неустанный долг». Надрыв — непосильное для человека чувство, которому он стремится быть верным во что бы то ни стало. Оно не первично, а обусловлено чем-то иным, более изначальным, что составляет истинную суть и определяет поступки человека в решающую минуту. По виду это может быть любовь к другому, в действительности — к самому себе. Катерина Ивановна проговаривается, не сумев выразиться «искуснее», у нее получается «слишком поспешно и слишком обнажено», и она невольно выдает секрет своего чувства к Дмитрию, возможно неясного и ей самой: «Я буду богом его (Дмитрия. — В.Л.), которому он будет молиться, — и это по меньшей мере он должен мне за измену свою и за то, что я перенесла через него вчера».