Мифология Упанишад

В Упанишадах представлено множество богов. Чаще других появляется Праджапати. Неоднократно выступает образ бога-творца Брахмана. Выше приводился социальный миф о тво­рении Брахманом варн, далее он же творит дхарму – правду (Бр. I, 4). О Брахмане говорится как о «творце всего» и «хранителе мира». Брахман «возник первым из богов» (My. I, 1). В од­ном космогоническом мифе рассказывается о том, как из перво­начальной тьмы возник бог Праджапати, а из его части – Рудра (Шива), Брахман и Вишну (Мт. V, 2). К тому же мифология, ко­торую встречаем в Упанишадах, – это мифология не только самхит, но и Брахман, религиозная мифология, т.е. мифология, сли­тая с ритуалом. Поэтому все происходящее в мире рассматрива­ется как жертвоприношение. Даже дыхание – обряд (Бр. I, 5), а жизнь – жертвоприношение (Чх. II, 16). Выше говорилось о «Гимне Пуруше», который описан в «Ригведе», где творение мира представлено как принесение богами в жертву вселенского человека – Пуруши, ко­торый имеется и в Упанишадах. Но поскольку к этому времени человеческие жертвоприношения исчезли, сотворение мира пред­ставлено аллегорией принесения в жертву коня. Конь отождест­вляется со Вселенной, а его части – с обыденными, рядовыми явлениями природы: его голова – утренняя заря, глаз – Солнце и т.д. (Бр. I, 1). Согласно другому космогоническому мифу, бог-творец, названный «голодом или смертью», создает речь, гимны, жертвоприношения, людей, скот, а затем превращает свое тело в коня и сам себя приносит себе в жертву. В Упанишадах широко представлены и другие, более частные мифологические сюжеты, например, миф о сотворении женщины (Бр. IV, 4). Творение богом мира – это сознательный волевой акт: «Он подумал: «Теперь я создам миры». Он создал эти миры» (Ай. I, 1).

Правда, весь религиозно-мифологический комплекс Упанишад не всегда имеет самодовлеющее значение. Традиционные мифоло­гические мотивы или подражания им служат поучениям и настав­лениям, Упанишады стремятся осмыслить и мифологию, и ритуал. Этому осмыслению служит уже тот упор на внутренний ритуал, о котором говорилось выше. Упанишады подчеркивают недоста­точность одного лишь исполнения обрядов. «Все же непрочны эти ладьи в образе жертв», – говорится в них (My. I, 2). Возникает тенденция к монотеизму. Тысячи богов сначала сводятся к 33, а затем к одному Брахману. Боги становятся все более отвле­ченными, в особенности Брахман. Тем самым перед нами уже философский аспект и даже философский комплекс Упани­шад.

Брахман и брахман

Переход от мифологии к философии в Упанишадах весьма нагляден. Там есть и живой мифологический бог Брахман (слово мужского рода с долгим «а» на конце), и отвлеченное философское начало брахман (слово среднего рода с коротким «а» на конце, «брахмо»).

Поскольку, однако, мифологическая пуповина брахмана в Упанишадах еще не перерезана, часто трудно сказать, кто перед нами: Брахман или брахман, ибо брахман среднего рода и Брах­ман мужского рода не всегда могут быть четко разделены по смыслу. В Упанишадах высшая реальность – это одновременно и божественная личность, и безличный принцип.

Однако нет сомнения в том, что брахман среднего рода – по сути, уже философское понятие субстанции. Такой брахман – ге­нетическое и субстанциональное начало всего сущего, он же – за­вершающий конец всего сущего. «Поистине от чего рождаются эти существа, чем живут рожденные, во что они входят, умирая, то и стремись распознать, то и есть Брахман», – сказано в Упанишадах (Та. III, 1). Правда, это новое содержание трудно выразимо для авторов Упанишад, ибо философской терминологии почти нет. Поэтому приходится говорить иносказательно, аллегорически; на­пример, желая показать субстанциональность брахмана и иерар­хию основных явлений природы, Упанишады говорят о том, что все сущее «выткано вдоль и поперек» на воде, вода же выткана на ветре, ветер – на воздушном пространстве, последняя же осно­ва мироздания – миры Брахмана, об основе которых нельзя спра­шивать. Здесь, даже трудно сказать, о каком брахмане идет речь – личном или безличном. Однако Упанишады иногда поднимаются и до обобщений, которые они выражают в кратких и выразитель­ных формулировках. Один из главных тезисов Упанишад – все это есть брахман: «Поистине, Брахман – это бессмертное, Брах­ман – впереди, Брахман – позади, справа и слева, он простирает­ся вверх и вниз; по истине, Брахман – все это, величайшее» (My. II, 2). Различаются два аспекта брахмана: воплощенный и не­воплощенный. Первый – смертный, неподвижный и существующий, второй – бессмертный, двигающийся, истинный. Второй брахман един, первый множествен, ибо «все это есть брахман».