Эволюция видов.

Рассмотрим эволюцию видов и структурной организации мозга для того, чтобы полнее представить картину эволюции психическо­го и выяснить, когда и каким образом могли происходить эти изменения. Современные данные об эволюции животных указывают на расхож­дение линий эволюции и развитие параллельных линий, в том числе и среди млекопитающих, и среди приматов. Это, в частности, означает, что сравнение строения мозга у грызунов, хищных и приматов или же у гориллы, шимпанзе и человека является исследованием не филогенетической, а адап­тивной эволюции, поскольку развитие шло в парал­лельных, независимых друг от друга линиях от общего, в каждом из ранееназванных примеров своего, предшественника. Выводы о фи­логенетической эволюции видов и мозговых структур возможны лишь на основе анализа в последовательных рядах. Например, линия, ве­дущая к человеку, схематично может быть представлена следующим образом: рептилиеподобные млекопитающие — однопроходные — сумчатые — насекомоядные — обезьяны — приматы — большие обезь­яны — африканские человекообразные обезьяны, хотя и очевидно, что ныне живущие виды могут в той или иной степени отличаться от своих исходных форм — вымерших предков. Прежде чем перейти к краткому описанию основных структурных различий мозга филогенетически разных животных и выяснению эволюционных закономерностей в развитии мозга, следует остано­виться на вопросе о том, что является источником многообразия признаков, с которым имеет дело естественный отбор, и в результа­те каких «событий» появляются новые таксоны. Считается, что про­цессы развития находятся под генетическим контролем и что эволюцию следует рассматривать как результат изменений в генах, ре­гулирующих ре­гулирующих онтогенез. Одним из оснований для заключения о том, что морфогенез, а тем самым и морфологическая эволюция (появ­ление новых групп организмов) связаны не столько с изменениями структурных генов, сколько с изменениями регуляторных генов, управляющих генетической программой онтогенеза, являются дан­ные, свидетельствующие о том, что морфологическая эволюция слабо коррелирует с молекулярной эволюцией (эволюцией белков). Так, например, лягушки за 150 млн лет своей истории почти не измени­лись ни анатомически, ни по образу жизни, в то время как диапазон морфологического разнообразия у млекопитающих велик: от лету­чих мышей до китов, от слонов до человека. Несмотря на «морфоло­гический консерватизм» лягушек, аминокислотные последователь­ности их белков подверглись значительным эволюционным измене­ниям. И, наоборот, человек и шимпанзе быстро дивергировали и многие систематики относят их к разным семействам, однако ами­нокислотные последовательности их белков на 99% одинаковы. Другими аргументами в пользу морфогенеза за счет регуляторных генов служат данные об отсутствии корреляции между сложностью организации животного и величиной генома, наблюда­емые различия в величине генома у близкородственных животных, которые имеют сходную морфологическую сложность, а также то, что количество генов в геноме гораздо выше количества экспрессируемых (функционирующих) генов. Регуляторные гены являются «переключателями» между альтерна­тивными путями развития, и количество их относительно невелико. Они функционируют на протяжении всего процесса развития, управляя процессом онтогенеза тремя различными способами: 1) регулируя время наступления тех или иных событий; 2) делая выбор из двух возможностей, тем самым определяя судьбу клеток и частей зародышей и 3) интегрируя экспрессию структурных генов и обеспечивая создание стабильных дифференцированных тканей. По­скольку регуляторный ген способен влиять на скорость роста какой-то определенной структуры, он контролирует как сроки появления, так и размеры данной структуры. А поскольку онтогенез слагается из связанных между собой процессов, т.е. формирование каждой от­дельной структуры зависит как во времени, так и в пространстве от формирования других структур, изменения в сроках возникновения одного морфогенетического события могут иметь глубокие послед­ствия, изменяя многие дальнейшие зависящие от него ступени он­тогенеза. Важно отметить, что модификации генетических регуляций приводят к возникновению новых структур, в том числе и разных «конструкций» мозга, а тем самым, и типов поведения, открывающих новые адаптивные возможности. Очевидно, что создав все условия, не удастся «превратить» шимпанзе в человека, енота «заставить» говорить, а кролика — охотиться на слонов. Наряду с зоологической, существует и психологическая класси­фикация животных. Одной из них является классификация К.Э. Фаб­ри, для создания которой он использовал представления А.Н. Леонтьева о «психике как форме отражения, позволяющей животному орга­низму адекватно ориентировать свою активность по отношению к компонентам среды», а в качестве уровней разви­тия психики выделил уровень элементарной сенсорной психики и уровень перцептивной психики, граница между которыми проходит на уровне членистоногие, головоногие и хордовые, хотя оказалось, что не все крупные таксоны укладываются в эти рамки. Для высших позвоночных в этой класси­фикации имеется стадия интеллекта, при том, что отмечаются прин­ципиальные различия между интеллектом животных и людей, зак­лючающиеся в том, что мышление животных всегда имеет конкрет­но-чувственный характер и осуществляется через действия с пред­метами. Для наиболее часто используемых определений психики (а именно, психика как психические процессы и состояния — субъек­тивный мир — индивидуальный опыт) детальных психологических классификаций животного мира пока не создано.