2.3. Национальная специфика языковой картины мира

Ярким отражением характера и мировоззрения народа является язык и, в частности, его лексический состав. Анализ русской лексики позволяет исследователям сделать вывод об особенностях русского видения мира. Такой анализ подводит под рассуждения о «русской ментальности» (тенденция к крайностям, ощущение непредсказуемости жизни, недостаточность логического и рационального подхода к ней, тенденция к «морализаторству», тенденция к пассивности и даже к фатализму, ощущение неподконтрольности жизни человеческим усилиям и др.) объективную базу, без которой такие рассуждения часто выглядят поверхностными спекуляциями [Булыгина, Шмелев 1997:481].

Разумеется, не все лексические единицы в равной мере несут информацию о русском характере и мировоззрении. Наиболее показательными, с этой точки зрения, оказываются следующие лексические сферы:

- слова, соответствующие определенным аспектам универсальных философских концептов: правда, истина, долг, обязанность, свобода, воля, добро, благо и др.;

- понятия, специальным образом выделенные в русской языковой картине мира: судьба, душа, жалость, доля, участь, удел и др.;

- уникальные русские концепты: тоска, удаль и др.;

- «мелкие слова» как выражение национального характера: авось, небось, видно, ну и др.

Слова правда и истина обозначают две стороны одного и того же общефилософского концепта: правда указывает на практический аспект этого понятия, а истина – на теоретический аспект:

В одном из городов Италии счастливой

Когда-то властвовал предобрый, старый Дук.

Народа своего отец чадолюбивый,

Друг мира, истины, художеств и наук (А.С.Пушкин. Анджело).

В каком-то смысле истину знает только Бог, а люди знают правду. Нередко говорят, что у каждого своя правда (но мы не говорим *У каждого своя истина). Правда оказывается как бы «приземленной», относящейся к «дольнему» миру, связанной с человеческой жизнью. Ср. пословицы: Без правды не житье, а вытье; Брехни много, а правда одна; В ногах правды нет; Все минется – одна правда останется; Всякий про правду трубит, да не всякий ее любит; Всяк правду знает, да не всяк ее бает; Где честь, там и правда; Говори правду – правду и чини; Говорить правду – не терять дружбу; За правду-матку и помереть сладко; Кто за правду горой – тот истый герой; Лучше горькая правда, чем красивая ложь; Правда глаза колет; Правда хорошо, а счастье лучше; Правда, что шило, в мешке не утаишь; Хлеб-соль ешь, а правду режь; Хлеб соль кушай, а правду слушай и др.

Если сравнить слова и понятия добро и благо, то можно отметить, что добро находится внутри нас, мы судим о добре, исходя из намерений. Ср. пословицы: Добро скоро забывается, а худое в памяти сохраняется; Нет худа без добра; Никакое худо до добра не доведет; От добра добра не ищут; От худа и добро убывает; То и добро, что до нас дошло и др.

Существительное судьба имеет в русском языке два значения; ‘cобытия чьей-либо жизни’, и ‘таинственная сила, определяющая события чьей-либо жизни’. В соответствии с этими двумя значениями слово судьба возглавляет два различных синонимических ряда: 1) рок, фатум, фортуна и 2) доля, участь, удел, жребий. В обоих этих случаях за употреблением слова судьба стоит представление о том, что из множества возможных линий развития событий в какой-то момент выбирается одна (решается судьба). После того как судьба решена, дальнейший ход событий уже как бы предопределен, и это отражено во многих русских пословицах, концептуализирующих судьбу как некоторое существо, подстерегающее человека или гонящееся за ним. Ср.: От судьбы не уйдешь; Судьбы не миновать.

Важная роль, которую данное представление играет в русской картине мира, обусловливает высокую частоту употребления слова судьба в русских текстах: … Левин … расплатился и отправился домой, чтобы переодеться и ехать к Щербацким, где решится его судьба (Л.Н.Толстой. Анна Каренина). …Levin … went home to dress for his call on the Scherbatskys, where his fate was to be decided (Перевод M.Wettlin). Княгиня была сначала твердо уверена, что нынешний вечер решил судьбу Кити и что не может быть сомнения в намерениях Вронского; но слова мужа смутили ее (там же). At first the princes was firmly convinced that this evening had decided Kitty’s fate and that there could be no doubt of Vronsky’s intentions; but her husband words had disconcerted her.

Важный класс слов, отражающий специфику «русской ментальности» – это слова, соответствующие уникальным русским понятием, такие, как тоска или удаль. Склонность русских к тоске и удали неоднократно отмечалась исследователями. Эти слова едва ли можно адекватно перевести на какой-либо иностранный язык. Словарные определения («тяжелое, гнетущее чувство», «душевная тревога», «гнетущая томительная скука», «уныние», «душевная тревога, соединенная с грустью») описывают душевные состояния, родственные тоске, но не тождественные ей. Лучше всего для описания тоски подходят развернутые описания: тоска – это то, что испытывает человек, который чего-то хочет, но не знает чего именно, и знает только, что это недостижимо [Булыгина, Шмелев 1997: 490]:

Сквозь волнистые туманы

Пробирается луна,

На печальные поляны

Льет печально свет она.

По дороге зимней, скучной

Тройка борзая бежит,

Колокольчик однозвучный

Утомительно гремит.

Что-то слышится родное

В долгих песнях ямщика:

То разгулье удалое,

То сердечная тоска (А.С.Пушкин. Зимняя дорога).

Особую роль для характеристики «русской ментальности» играют так называемые «мелкие слова (по выражению Л.В.Щербы), т.е. модальные слова, частицы, междометия. Сюда относится знаменитое русское слово авось. Авось всегда проспективно, устремлено в будущее и выражает надежду на благоприятный для говорящего исход дела. Чаще всего авось используется как оправдание беспечности, когда речь идет о надежде не столько на то, что случится некоторое благоприятное событие, сколько на то, что удастся избежать какого-то крайне нежелательного последствия: Авось да как-нибудь до добра не доведут; Авось да небось, а там хоть брось; Авось да небось – плохая подмога; Держись за авось, пока не сорвалось.

Установка на авось обычно призвана обосновать пассивность субъекта установки, его нежелание предпринять какие-либо решительные действия (например, меры предосторожности). Важная идея, также отраженная в авось, – это представление о непредсказуемости будущего: «всего все равно не предусмотришь, поэтому бесполезно пытаться застраховаться от возможных неприятностей»: Несмотря на то, что Степан Аркадьевич был кругом виноват перед женой и сам чувствовал это, почти все в доме, даже нянюшка, главный друг Дарьи Александровны, были на его стороне.

– Ну что? – сказал он уныло.

– Вы сходите, сударь, повинитесь еще. Авось бог даст. Очень мучаются, и смотреть жалости, да и все в доме навынтарары пошло (Л.Н.Толстой. Анна Каренина). Even though Oblonsky had done his wife a serious wrong, as he himself knew only too well, most of the people in the house, including the nursemaid, who was Daria Alexandrovna’s help and mainstay, took his side.

“What is this?” he asked dispiritedly.

“Go to her, sir, and ask her forgiveness again. It may help, God willing. She is so miserable! Wrings a person’s heart, so it does, and the house all topsy-turvy.

Примерно такой же смысл передается глаголом обойдется:

– Дарья Александровна приказали доложить, что они уезжают. Пускай делают, как им, вам то есть, угодно…

Степан Аркадьевич помолчал. Потом добрая и несколько жалкая улыбка показалась на его красивом лице.

– А? Матвей? – сказал он, покачивая головой.

– Ничего, сударь, образуется, – сказал Матвей.

– Образуется?

– Так точно-с.

– Ты думаешь? … (Л.Н.Толстой. Анна Каренина)

“Daria Alexsandrovna told me to say she was going away. She said let him you, that is – do as he likes.”

Oblonsky said nothing for a while. Then a kindly and somewhat pathetic little smile crept over his handsome face.

“How do you like this, Matvei?” he said, shaking his head.

“Have no fear, sir; everything will shape up,” said Matvei.

“Shape up?”

“Oh, yes; it will.”

«Мелкие слова» обычно оказываются трудно переводимыми на другие языки. Это не означает, что никакой носитель иного языка никогда не может руководствоваться выраженными в этих словах внутренними установками. Но отсутствие простого и идиоматичного средства выражения установки бывает связано с тем, что она не входит в число культурно значимых стереотипов. Так, носитель английского языка может «действовать на авось», но важно то, что язык в целом «не счел нужным» иметь для обозначения этой установки специального модального слова [Булыгина, Шмелев 1997:494].

Анализируя слова и понятия дух, душа, Т.В.Булыгина и Шмелев [1997:523], отмечают, что душа в наивно-языковом представлении воспринимается как невидимый орган, локализованный где-то в груди и «заведующий» внутренней жизнью человека. Каждый человек обладает уникальной, неповторимой душой. Те состояния, которые имеют внешние проявления, находятся на поверхности этого вместилища (на душе); скрытые от посторонних мысли и чувства находятся где-то в глубине (в душе). Поведать другому свои мысли или чувства – раскрыть душу, а нежелательное вмешательство, приставания с целью выведать мысли и чувства – лезть в душу.

Душа, дух, тоска любви часто являются предметом описания в поэзии А.С.Пушкина:

Люблю тебя, невольник милый,

Душа тобой упоена (А.С.Пушкин. Кавказский пленник).

Я вижу образ вечно милый

…..

Об нем в пустыне слезы лью;

Повсюду он со мною бродит

И мрачную тоску наводит

На душу сирую мою (А.С.Пушкин. Кавказский пленник).

Какой-то дух тебя томил;

Во сне душа твоя терпела

Мученья; ты меня страшил (А.С.Пушкин. Цыганы).

С душою, полной сожалений,

И опершися на гранит,

Стоял задумчиво Евгений (А.С.Пушкин. Евгений Онегин).