Михаил Васильевич Ломоносов (1711-1765)

Краткая биография

Родился в 1711 году на Севере, в селе Денисовке Архангельской губернии, на берегу Белого моря.

Отец Михаила Ломоносова, Василий Дорофеев (или Федоров) был черносошным крестьянином. Он имел землю и суда для рыбного промысла по Мурманскому берегу.

Мать Ломоносова – Елена Ивановна, урожденная Сивкова, дочь просвирни. Умерла, когда сыну было 9 лет.

Подростком Михаил Ломоносов постоянно ездил с отцом на промыслы. В свободное время он читал – к счастью, будущего ученого рано обучили грамоте. Его любимыми книгами («вратами учености») были занятые у односельчанина грамматика Смотрицкого и арифметика Магницкого. Ломоносов выучил эти книги буквально наизусть и хотел продолжить обучение.

1731 год – Михаил Ломоносов, пристав к обозу, тайком от отца уходит в Москву учиться. В Москве его принимают в «Спасские школы». Двадцатилетний юноша учится в одном классе с маленькими детьми – конечно, ему приходится терпеть их насмешки. Позже Ломоносов вспомнит свою «несказанную бедность» в этот период – он существует на три копейки в день. К прочим неприятностям добавляются еще и постоянные укоры отца. Но, несмотря ни на что, Ломоносов учится, и его успехи, прилежание и примерное поведение очень быстро замечает школьное начальство. За один год Ломоносов проходит сразу три класса.

1736 год – Михаил Ломоносов в числе двенадцати лучших учеников Славяно-греко-латинской Академии отправлен в Петербург для обучения при Академии наук.

Сентябрь того же года – Ломоносов отправлен в немецкий Марбург к Христиану Вольфу, обучаться химии и горному делу. Кроме того, ему было наказано «учиться и естественной истории, физике, геометрии и тригонометрии, механике, гидравлике и гидротехнике».

1738 год – Ломоносов шлет из Германии в Россию письмо на немецком языке, содержащее полный отчет о том, какие лекции он прослушал и какие книги приобрел. В письме содержалось еще рассуждение о физике на латинском языке и стихотворный перевод оды Фенелона, воспевающий счастье уединенной жизни в сельской местности.

1739 год – русских студентов переводят из Марбурга в Фрейберг к горному советнику Генкелю, также с целью обучения. Генкелю было поручено держать студентов в строгости, уменьшить их содержание, а в городе объявить, чтобы никто не верил им в долг. А так как Академия наук высылала деньги нерегулярно, материальное положение студентов по приезду в Марбург резко ухудшилось. В этом же году Ломоносов пишет известную в филологии работу «Письмо о правилах российского стихотворства» и знаменитую «Оду на взятие Хотина», воспевающую доблесть русской армии, сражавшейся в Турции.

1740 год – Михаил Ломоносов, устав от безденежья и унизительных просьб к Генкелю, ссорится с ним и покидает Фрайберг. Он странствует по Германии, знакомится с людьми. В этот же период он женится на Елизавете-Христине Цильх.

По некоторым (неподтвержденным) источникам, во время странствия по Германии Ломоносов был против своей воли завербован в прусские солдаты, но бежал.

1741 год – по приказу Академии Ломоносов возвращается в Петербург.

1742 год – Михаил Ломоносов становится адъюнктом по физике при Петербургской Академии наук.

1745 год – Михаил Ломоносов получает должность профессора химии.

1748 год – Ломоносов впервые создает сначала «краткую», а потом и «пространную» «Риторику» на русском языке.

1749 год – Ломоносов пишет «похвальное слово» императрице Елизавете. Вообще, помимо всех прочих заслуг, Ломоносов сыграл огромную роль в становлении нового русского литературного языка. Предпочитая жанр оды, он писал также духовные похвальные надписи, стихотворения, экспромты, послания к императрицам Елизавете и Екатерине, вельможам. Его перу принадлежит неоконченная эпическая поэма «Петр Великий» и трагедии «Тамира и Селим», «Демофонт».

1752 – 1753 годы – Ломоносов читает студентам курс «Введение в истинную физическую химию». Лекции сопровождаются практическими опытами. Известно, что Ломоносов вел обширную исследовательскую работу по химии. Им были, в частности, разработаны приборы для физических исследований химических объектов. В плане физики Ломоносов, кроме прочего, совместно с ученым Г.В. Рихманом исследовал атмосферное электричество.

1755 – 1757 годы – Ломоносов пишет трактат «О пользе книг церковных в российском языке».

1756 – 1758 годы – Ломоносов изобретает «ночезрительную трубу», которая позволяет различать предметы в сумерки.

1757 год – Ломоносов становится членом Академической канцелярии, теперь он может участвовать в управлении делами Академии. В этом же году появляется его знаменитая работа по минералогии «Слово о рождении металлов от трясения Земли».

1758 год – Ломоносов управляет гимназией, университетом, историческим собранием и географическим департаментом (все при Петербургской Академии наук). На новой должности Ломоносов составляет план создания «Атласа» - фундаментального труда, куда должны были войти физико-географические и экономико-географические знания, полученные в ходе специальных экспедиций. Также для сбора материала по всей стране были разосланы особые анкеты.

1759 год – Ломоносов пишет «Рассуждения о большой точности морского пути». В этих «Рассуждениях…» ученый описывает ряд новых, изобретенных им приборов для определения долготы и широты. В этой же работе Ломоносов предложил (первым из современников) организовать международную Мореплавательную академию.

1761 год – проанализировав данные, полученные из разосланных ранее анкет, Ломоносов пишет трактат «О сохранении и размножении российского народа». Здесь ученый выдвигает ряд предложений по принятию законов для увеличения населения России. Предлагалось повышать рождаемость, сохранять родившихся и привлекать иностранцев в русское подданство.

Май 1761 года – Ломоносов открывает существование атмосферы у планеты Венеры.

1762 – 1763 годы – Ломоносов публикует свой очередной труд по географии «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию».

1763 год – опубликована очередная работа Ломоносова по геологии «О слоях земных». В ней ученый доказал, что на Южном полюсе Земли существует материк, и выдвинул теорию об эволюции природы. В работе есть такие слова: «Напрасно многие думают, что все, как видим, сначала Творцом создано… Таковые рассуждения весьма вредны приращению всех наук». Тогда же, в 1763 году, Ломоносов публикует руководство «Первые основания металлургии или рудных дел». В работе рассматриваются не только свойства различных металлов, но и практически применяемые способы их изучения. Это руководство сыграло большую роль в дальнейшем становлении русского металлургического производства.

1764 год – написано «прибавление» к работе «Краткое описание разных путешествий…» «О северном мореплавании на Восток по Сибирскому океану». Ломоносов утверждал в этой работе, что «России могущество будет прирастать Сибирью». «Прибавление» дополнялось «примерной» инструкцией «морским командующим офицерам».

Уже в конце жизни Ломоносов создает фундаментальный исторический труд «Древняя Российская история», опубликованный уже после его смерти. Как историк, Ломоносов разработал свою концепцию развития России, основанную на православии, самодержавии и духовно-нравственных ценностях русского народа. В ходе русской истории Ломоносов выделял шесть периодов. Ученый выдвинул теорию славяно-чудского происхождения Древней Руси, и последующие историки приняли эту теорию.

4 апреля 1765 года – Михаил Васильевич Ломоносов умирает в Санкт-Петербурге. Похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Анализ оды Ломоносова "На день восшествия на Всероссийский престол ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, 1747 года"

Обратимся к анализу одной из лучших од Ломоносова "На день восшествия на Всероссийский престол ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, 1747 года". Термин "ода" (от греческого , что значит песня) утвердился в русской поэзии, благодаря Тредиаковскому, который, в свою очередь, заимствовал его из трактата Буало. В статье "Рассуждение об оде" Тредиаковский так охарактеризовал этот жанр: "В оде описывается всегда и непременно материя благородная, важная, редко нежная и приятная, в речах весьма пиитических и великолепных". Несмотря на неприязнь к своему литературному противнику, Тредиаковский давал определение жанра, по существу, исходя из поэтических опытов Ломоносова. Именно такова ломоносовская ода. Она обращена тематически к "материи благородной и важной": миру и покою в стране, мудрому правлению просвещенного монарха, развитию отечественных наук и образования, освоению новых земель и рачительного использования богатств на старых землях.

Ломоносов разработал на практике и утвердил на десятилетия вперед формальные признаки жанра, или, другим словом, его поэтику. В оде встречаем масштабные образы; величественный стиль, подымающий описываемые картины над обыденностью; "пышный" поэтический язык, насыщенный церковнославянизмами, риторическими фигурами, красочными метафорами и гиперболами. И при этом – классицистическая строгость построения, "гармония стиха": выдержанный четырехстопный ямб, строфа из десяти строк, ненарушаемая схема гибкой рифмовки абабввгддг.

Начнем анализ текста с первой строфы:

Царей и царств земных отрада,

Возлюбленная тишина,

Блаженство сел, градов ограда,

Коль ты полезна и красна!

Вокруг тебя цветы пестреют

И класы на полях желтеют;

Сокровищ полны корабли

Дерзают в море за тобою;

Ты сыплешь щедрою рукою

Свое богатство по земли.

Словно бы с высоты птичьего полета обозревает поэт села, города, колосящиеся хлебные нивы, бороздящие моря корабли. Они все овеяны и защищены "блаженной тишиной" – в России мир и покой. Ода посвящена прославлению императрицы Елизаветы Петровны, но еще до ее появления в оде успевает поэт высказать свою главную и заветную идею: процветанию страны способствует мир, не войны. Императрица, которая входит в оду в следующей строфе, оказывается по художественной логике производным от этой всеобъемлющей мирной тишины ("Душа ее зефира тише"). Очень интересный ход! С одной стороны, поэт выдерживает параметры хвалебного жанра ("краше Елисаветы" ничего не может быть в свете). Но с другой, – с первых строк произведения он твердо обозначил свою авторскую позицию. И далее лирический голос поэта, а не проекция на образ императрицы все отчетливее будет вести развитие повествования. Доминирующая роль лирического героя в оде – несомненное художественное достижение Ломоносова в этом традиционном классицистическом жанре. Ломоносов стремится выдержать композиционные нормы жанра, то есть принцип построения одического стихотворения. В вводной части заявлены предмет воспевания и главная мысль произведения (правда, как мы видели, поэт поменял их местами). Это – тезис. Основная часть обосновывает, доказывает заявленный тезис о величии и могуществе воспеваемого предмета. И, наконец, заключение (или финал) дает взгляд в будущее, в дальнейшее процветание и могущество прославляемых явлений. Нормы классицизма рационалистичны, потому одна композиционная часть произведения неукоснительно и последовательно идет за предписанной другой. Вводная часть, или, как ее еще называют, экспозиция, занимает в этой ломоносовской оде двенадцать строф. Поэт славит Елизавету на фоне строго следующих один за другим ее предшественников на троне. В царственной портретной галерее особо выделен отец нынешней правительницы Петр I. Это – кумир поэта. Читателю ясно из развернутой и высоко пафосной характеристики Петра, что именно от него переняла дочь эстафету великих дел.

С четырнадцатой строфы ода вступает в свою основную часть. Замысел расширяется, а его художественная реализация неожиданно начинает проявлять новые, нетрадиционные, черты. Лирический пафос переходит от династии правителей к величественному образу Отчизны, к ее неисчерпаемым природным богатствам, громадным духовным и творческим возможностям:

Сия Тебе единой слава,

Монархиня, принадлежит,

Пространная Твоя держава,

О, как Тебя благодарит!

Воззри на горы превысоки,

Воззри в поля свои широки,

Где Волга, Днепр, где Обь течет;

Богатство в оных потаенно

Наукой будет откровенно,

Что щедростью Твоей цветет.

Вот где простор воодушевлению лирического героя! Достоинства "прекрасной Елисаветы" постепенно отходят на второй план. Мысли поэта заняты теперь другим. Меняется само тематическое направление оды. И сам автор теперь – не просто одописец. Он – патриотически настроенный ученый, обращающий взоры читателей на животрепещущие для России проблемы. Развитие наук поможет освоить богатства Севера, сибирской тайги и Дальнего Востока. Русские моряки с помощью ученых- картографов открывают новые земли, прокладывая путь к "неведомым народам":

Там влажный флота путь белеет,

И море тщится уступить:

Колумб Российский через воды

Спешит в неведомы народы

Твои щедроты возвестить.

Сам Плутон, мифический хозяин подземных богатств, вынужден уступить разработчикам полезных ископаемых Северных и Уральских (Рифейских) гор. Вспомним кстати, что Ломоносов в совершенстве изучил горнодобывающее дело:

И се Минерва ударяет

В верьхи Рифейски копием.

Сребро и злато истекает

Во всем наследии твоем.

Плутон в расселинах мятется,

Что Россам в руки предается

Драгой его металл из гор,

Который там натура скрыла;

От блеска дневного светила

Он мрачный отвращает взор.

И все-таки главное, что выведет Россию в ряд мировых держав, это, по мысли поэта, новые поколения людей: образованные, просвещенные, преданные науке русские юноши:

О вы, которых ожидает

Отечество от недр своих,

И видеть таковых желает,

Каких зовет от стран чужих,

О, ваши дни благословенны!

Дерзайте, ныне ободренны,

Раченьем вашим показать,

Что может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать.

Науки юношей питают,

Отраду старым подают,

В счастливой жизни украшают,

В несчастный случай берегут;

В домашних трудностях утеха

И в дальних странствах не помеха,

Науки пользуют везде:

Среди народов и в пустыне,

В градском саду и наеди´не,

В покое сладком и в труде.

Тему решающей роли науки и просвещения в развитии страны заявил, как помним, еще Кантемир. Служил науке своим творчеством и всей своей жизнью Тредиаковский. И вот теперь Ломоносов увековечивает эту тему, ставит ее на поэтический пьедестал. Именно так, потому что две только что процитированные строфы – это кульминация оды, высший ее лирический пик, вершина эмоционального одушевления.

Но вот поэт как бы спохватывается, вспоминая, что ода посвящена официальному событию: ежегодно празднуемой дате восшествия на престол императрицы. Финальная строфа вновь непосредственно обращена к Елизавете. Эта строфа обязательная, церемониальная и потому, думается, не самая выразительная. Скучное слово "беспреткновенну" поэт с натугой рифмует с эпитетом "благословенну":

Тебе, о милости Источник,

О Ангел мирных наших лет!

Всевышний на того помощник,

Кто гордостью своей дерзнет,

Завидя нашему покою,

Против тебя восстать войною;

Тебя Зиждитель сохранит

Во всех путях беспреткновенну

И жизнь Твою благословенну

С числом щедрот Твоих сравнит.

Явно не лучшая строфа! Попробуем поставить вопрос следующим образом: если жанр классицистической оды есть выражение определенных политических и государственных взглядов, то в ломоносовской оде чьи это взгляды в большей степени, императрицы или самого поэта? В ответе на этот вопрос особенно важной оказывается третья строфа. В ней Елизавета представлена миротворицей, прекратившей все войны ради спокойствия и счастья россиян:

Когда на трон Она вступила,

Как Вышний подал ей венец,

Тебя в Россию возвратила,

Войне поставила конец;

Тебя прияв, облобызала:

– Мне полно тех побед, – сказала, –

Для коих крови льется ток.

Я Россов счастьем услаждаюсь,

Я их спокойством не меняюсь

На целый Запад и Восток.

Но в действительности Елизавета вовсе не была миротворицей! Воинственная правительница задумывала новые и новые походы на границах Российского государства. Военные сражения тяжелым бременем ложились на семьи русских людей-тружеников. Как мало соответствовала реальная Елизавета Петровна тому идеалу правительницы страны, который воссоздан в произведении! И каким нужно было быть не просто смелым, но дерзким человеком, чтобы расхваливать императрицу за внешнюю политику, противоположную той, которую она установила в отношении военных действий! Своей одой Ломоносов говорил Елизавете Петровне, что России нужен мир и не нужны войны. Пафос и стилистика произведения миротворческие, а не призывно-агрессивные. Красивыми и великолепными по обилию выразительных средств становятся строфы, когда поэт выходит на тему мира вкупе с науками и требует, чтобы "пламенные", то есть военные, звуки умолкли:

Молчите, пламенные звуки,

И колебать престаньте свет:

Здесь в мире расширять науки

Изволила Елисавет.

Вы, наглы вихри, не дерзайте

Реветь, но кротко разглашайте

Прекрасны наши имена.

В безмолвии внимай, вселенна:

Се хощет Лира восхищенна

Гласить велики имена.

Особенно красочны у Ломоносова метафоры. Метафора (по-гречески metaphora´ означает перенос) – это художественный прием, соединяющий в один образ разные явления или предметы, переносящий свойства этих разных предметов друг на друга. Оттого, что явления или предметы сопоставлены внутри образа, он получает дополнительные эмоциональные и смысловые значения, границы его раздвигаются, образ становится объемным, ярким и оригинальным. Ломоносов любил метафоры именно за их способность соединять разнородные частности в цельную грандиозную картину, выводить к главной идее произведения. "Метафорой, – отмечал он в своей "Риторике" (1748), – идеи представляются много живее и великолепнее, нежели просто". Художественное мышление Ломоносова было по сути своей, как сказали бы сейчас, синтезирующим.

Вот один из примеров ломоносовской метафоры. Пятая строфа из оды "На день восшествия…":

Чтоб слову с оными сравняться,

Достаток силы нашей мал;

Но мы не можем удержаться

От пения Твоих похвал;

Твои щедроты ободряют

Наш дух и к бегу устремляют,

Как в понт пловца способный ветр

Чрез яры волны порывает,

Он брег с весельем оставляет;

Летит корма меж водных недр.

Бо´льшую часть пространства этой строфы занимает сложная и витиеватая метафора. Чаще метафоры бывают в несколько слов или в одно предложение. Здесь же поражаешься масштабности метафорического образа. Чтобы его вычленить, придется хорошо вдуматься в текст. Перед нами – изысканный комплимент императрице. Поэт сетует на то, что не имеет возвышенных слов, равных достоинствам Елизаветы, и тем не менее, решается эти достоинства воспевать. Чувствует он себя при этом как неопытный пловец, отважившийся в одиночку "чрез яры волны" переплыть "понт" (то есть Черное море). Пловца направляет и поддерживает в пути "способный", то есть попутный, ветер. Подобным образом поэтический дух автра воспламеняется и направляется замечательными деяниями Елизаветы, ее "щедротами".

Чтобы сообщить оде величие и размах мысли, Ломоносову приходилось прибегать к непростым оборотам речи. В своей "Риторике" он теоретически обосновал правомерность "украшения" поэтического слога. Каждая фраза, подчиняясь высокому одическому стилю, должна рождать ощущение пышности и великолепия. И здесь похвальны, по его мысли, даже изобретения: например, такие "предложения, в которых подлежащее и сказуемое сопрягаются некоторым странным, необыкновенным или чрезъестественным образом, и тем составляют нечто важное и приятное". Г.А. Гуковский образно и точно сказал об этом стремлении поэта одновременно и к красочной пышности, и к гармонической стройности: "Ломоносов строит целые колоссальные словесные здания, напоминающие собой огромные дворцы Растрелли; его периоды самым объемом своим, самым ритмом производят впечатление гигантского подъема мысли и пафоса. Симметрически расположенные в них группы слов и предложений как бы подчиняют человеческой мысли и человеческому плану необъятную стихию настоящего и будущего". Пышность и великолепие поэтического слога помогают Ломоносову воссоздать мощную энергетику и красочную наглядность описываемых картин. Вот, например, в оде 1742 года удивительно яркая картина военного сражения, в центре которой персонифицированный образ Смерти. От созерцания этого образа мурашки бегут по коже:

Там кони бурными ногами

Взвевают к небу прах густой,

Там Смерть меж готфскими полками

Бежит, ярясь, из строя в строй,

И алчну челюсть отверзает,

И хладны руки простирает,

Их гордый исторгая дух.

А что за чу´дные кони с "бурными ногами"! В обычной речи так выразиться нельзя, в поэтической – можно. Больше того, "бурные ноги" коней, взвевающие к небу густой прах, – почти космический образ. Проведенный при этом по очень тонкому поэтическому лезвию. Чуть- чуть в сторону, и все сорвется в нелепость.

Через полвека поэт-новатор, основоположник русского романтизма В.А. Жуковский, описывая особое состояние души, навеянное спускающимися в сельской тишине сумерками, напишет: "Душа полна прохладной тишиной". Он поразит современников небывало смелым сочетанием слов. "Может ли тишина быть прохладной!" – станут укорять поэта строгие критики. Но ведь первым в русской поэзии прибегал к смелым соединениям слов и понятий в своем метафорическом слоге уже Ломоносов!

Научно-просветительские оды Ломоносова. "Письмо о пользе Стекла"

Читая и изучая произведения Ломоносова, постоянно сталкиваешься с тем, как неразрывно связаны в них начала лирическое и научно-просветительское. В этом смысле Ломоносов-поэт совершенно уникален. Нередко он предлагает или даже обсуждает в стихах свои научные догадки и открытия. Так, молодую в ту пору науку химию убеждает поставить на службу более легкой и экономной добыче полезных ископаемых:

В земное недро ты, Хими´я,

Проникни взора остротой,

И что содержит в нем Россия

Драги сокровища открой.

Отечества умножить славу

И вящще укрепить державу

Спеши за хитрым естеством.

Метеорология, по его убеждению, должна служить сельскому хозяйству, но при этом учитывать многовековой опыт крестьян, умеющих ориентироваться по "небесным приметам":

Наука легких метеоров,

Премены неба предвещай

И бурный шум воздушных споров

Чрез верны знаки предъявляй;

Чтоб земледелец выбрал время,

Когда земле поверить семя

И дать когда покой браздам,

И чтобы, не боясь погоды,

С богатством дальни шли народы

К елизаветиным брегам.

Поэт-ученый точно знает, как направить деятельность россиян на благоустройство отчизны, потому требовательно и категорично звучат иногда его стихи:

Моря соедини реками

И рвами блата иссуши.

Его знаменитое "Письмо о пользе Стекла" (1752) является одновременно и стихотворным произведением, и научным трактатом. В нем идет речь о насущной необходимости производства стекла в России, об экономических и бытовых выгодах этого производства, о перспективах получения из стекла множества предметов, необходимых россиянам повседневно. И все-таки это прежде всего поэзия. Ведь доминирует в этом удивительном стихотворении лирическое одушевление, имеющее своим истоком заветную мысль поэта об огромных созидательных возможностях творческого труда человека:

Стекло приводит нас чрез Оптику к сему,

Прогнав глубокую неведения тьму!

Прело´мленных лучей пределы в нем неложны

Поставлены Творцом; другие невозможны.

В благословенный наш и просвещенный век

Чего не мог дойти по оным человек?

Оды Ломоносова о "Божием величестве". "Гимн бороде".

Еще больше лирического одушевления в "Утренних размышлениях о Божием величестве" и в "Вечерних размышлениях о Божием величестве при случае великого северного сияния" (1748). Поэт выходит здесь к главным вопросам, которые пытался разрешить всю жизнь. Что представляет собой Вселенная? Познаваема ли она человеческим разумом? Какое место занимает в ней человек?

Лицо свое скрывает день;

Поля покрыла мрачна ночь,

Взошла на горы черна тень;

Лучи от нас сокрылись прочь:

Открылась бездна звезд полна,

Звездам числа нет, бездне дна.

Песчинка как в морских волнах,

Как мала искра в вечном льде,

Как в сильном вихре тонкий прах,

В свирепом как перо огне,

Так я в сей бездне углублен,

Теряюсь, мысльми утомлен!

Хотя в заглавие стихотворения вынесено "Божие величество", на равных с мотивом великого Творца выступает мотив животворящих сил материи, "природного естества": Уста премудрых нам гласят:

"Там разных множество светов,

Несчетны солнца там горят,

Народы там и круг веков;

Для общей славы божества

Там равна сила естества".

Форма стихотворения экспрессивна. Построение фраз, синтаксические конструкции провоцируют взволнованный тон повествования. Обилие вопросов рождает напряженную эмоциональную атмосферу поиска разгадок удивительнейших тайн природы:

Но где ж, натура, твой закон?

С полночных стран встает заря!

Не солнце ль ставит там свой трон?

Не льдисты ль мещут огнь моря?

Се хладный пламень нас покрыл!

Се в ночь на землю день вступил!

Что зыблет ясный ночью луч?

Что тонкий пламень в твердь разит?

Как молния без грозных туч

Стремится от земли в зенит?

Как может быть, что мерзлый пар

Среди зимы рождал пожар?

Финальная строфа "Вечерних размышлений" демонстрирует позицию истинного исследователя-ученого: главное в науке – поставить новый вопрос. А затем уже искать на него ответы и сомневаться. Так сомневается дерзкий мыслитель Ломоносов в безграничном "величестве" самого небесного Творца, так подталкивает он научную мысль к новому, более современному, пониманию законов мироздания:

Сомнений полон ваш ответ

О том, что о´крест ближних мест.

Скажите ж, коль пространен свет?

И что малейших дале звезд?

Несведом тварей вам конец?

Скажите ж, коль велик Творец?

Понятно, как негодовали высокопоставленные церковные служители, к которым попадали научные статьи и стихотворения поэта. Особенно возмутил их "Гимн бороде" (1757)! Это была веселая и злая сатира на ханжей-церковников, умело прикрывающих свои неблаговидные делишки "завесой" роскошной бороды. Можно быть казнокрадом и вралем, можно иметь "незрелый разум" или вовсе быть "безголовым", – это не имеет значения, если умело пустишь в ход свою "дорогую прикрасу" – бороду. Не вспомнил ли Н.В. Гоголь в своей повести "Нос" дерзкий ломоносовский "Гимн бороде", когда язвительно "прославлял" чиновничий мундир, способный выставить личностью обыкновенный нос?!

Борода в казне доходы

Умножает во все годы:

Керженцам любезный брат

С радостью двойной оклад

В сбор за оную приносит

И с поклоном низким просит

В вечный пропустить покой

Безголовым с бородой.

…………………………………

О коль в свете ты блаженна,

Борода, глазам замена!

Люди обще говорят

И по правде то твердят:

Дураки, врали, проказы

Были бы без ней безглазы,

Им в глаза плевал бы всяк:

Ею цел и здрав их зрак.

…………………………………

Если кто невзрачен телом

Или в разуме незрелом,

Если в скудости рожден

Либо чином не почтен, –

Будет взрачен и рассуден,

Знатен чином и не скуден

Для великой бороды:

Таковы ее плоды!

О прикраса золотая,

О прикраса дорогая,

Мать дородства и умов,

Мать достатков и чинов,

Корень действий невозможных,

О завеса мнений ложных!

Чем могу тебя почтить,

Чем заслуги заплатить?

В то время во главе церкви стоял Синод. Чиновники из Синода отправили императрице гневное донесение о крамольном "Гимне бороде". Они требовали, чтобы стихотворение "было сожжено через палача под виселицею", а его автор подвержен жестокому наказанию. "Гимн бороде" ходил по рукам в списках, напечатать его было невозможно. Ломоносов рисковал, если не головой, то служебным положением. Но разве это могло его смутить! Он пишет смелые эпиграммы на высокопоставленных церковников, а в 1761 году сочиняет шутливую, но очень примечательную притчу-стихотворение "Случились вместе два астронома в пиру", остроумно высмеивающее устаревшее, но церковью, однако, упорно отстаиваемое геоцентрическое учение Птолемея о том, что центром Вселенной является Земля. Это была острейшая мировоззренческая и научная проблема того времени. Мимо нее трудно было пройти, она рождала споры. Еще до Ломоносова в спор вступил Кантемир, в своем переводе труда Фонтенеля "Разговор о множестве миров" встав на сторону более современной и прогрессивной гелиоцентрической теории Николая Коперника. Затем в своей поэме "Феоптия" взгляды Коперника поддержал Тредиаковский. Разумеется, и Ломоносов был сторонником и даже продолжателем учения Коперника, изложенного в труде "Об обращениях небесных сфер". Среди прочих научных трудов Ломоносова были и исследования по астрономии. Одно и них называлось "Явление Венеры на Солнце" (1761). Предмет разговора так увлек Ломоносова, что суть его он изложил еще раз, но уже в стихотворной форме притчи, повествующей об ученом споре двух астрономов Птолемея и Коперника. Эту притчу он не упустил случая вставить в свою серьезную научную статью:

Случились вместе два астро´нома в пиру

И спорили весьма между собой в жару.

Один твердил: "Земля, вертясь, круг солнца ходит";

Другой, что Солнце все с собой планеты водит.

Один Коперник был, другой слыл Птоломей.

Тут повар спор решил усмешкою своей.

Хозяин спрашивал: "Ты звезд теченье знаешь?

Скажи, как ты о сем сомненье рассуждаешь?"

Он дал такой ответ: "Что в том Коперник прав,

Я правду докажу, на Солнце не бывав.

Кто видел простака из поваров такого,

Который бы вертел очаг вокруг жаркого?"

Стихотворение коротенькое, но как оно емко и удобно для анализа, как многое можно из него извлечь. Природный здравый смысл поэта, умеющего как никто соединить теорию с практикой, подсказал ему в этой притче простое и наглядное решение сложнейшей для того времени проблемы. А как лаконично и выразительно само ее построение (композиция). Перед читателем – сюжетная картинка, конкретная, детализированная и живописная. Два увлеченных астронома не могут оставить ученого спора даже во время праздничного застолья. Смеясь про себя, слушает их беседу сообразительный повар, готовящий еду на жарко пылающем очаге. Он и решит спор ученых мужей, сравнив очаг – с Солнцем, а сковороду – с Землей. Не заставишь очаг вращаться вокруг сковородки, напротив, она движется вокруг очага. Прием сравнения – хорошо работающий прием, в том числе и в литературном произведении.

Лирические стихотворения. "Разговор с Анакреоном"

Нам осталось поговорить о лирических стихотворениях поэта. К таким принадлежит "Разговор с Анакреоном", произведение, которое Ломоносов дорабатывал и перерабатывал не один раз в течение 1750-х–1762-го годов и которое для него самого являлось программным. Стихотворение построено как диалог двух поэтов: древнегреческого и современного. В споре и диалоге, как известно, рождается истина, потому Ломоносов и избрал столь оригинальную форму стиха. В чем истинное назначение поэзии – вопрос, который здесь поставлен. Анакреон жил очень давно, в пятом веке до нашей эры. В своих песнях поэт прославлял светлые и радостные минуты жизни, счастье в любви, красоту, молодость, а если старость, – то довольную собою и беспечальную. И в древности, и в более поздние времена стихотворения Анакреона были настолько популярны, ему так активно подражали, что возникло даже обозначение этого направления в поэзии – "анакреонтическая лирика".

Вот с таким поэтом вступает в полемический диалог Ломоносов. Чтобы убедить читателя в своей правоте, он сначала переводит строфу из Анакреона, а следом сочиняет свой ответ, предлагает собственное понимание затронутой в этой строфе темы. Так и чередуются фрагменты произведения: мысли, принадлежащие Анакреону – мысли, принадлежащие Ломоносову. Древнегреческий поэт сетует, что в своих песнях не может настроиться на героическую тему – поневоле рождаются строки о любви:

Мне петь было о Трое,

О Кадме мне бы петь,

Да гусли мне в покое

Любовь велят звенеть.

Я гусли со струнами

Вчера переменил

И славными делами

Алкида возносил;

Да гусли поневоле

Любовь мне петь велят,

О вас, герои, боле,

Прощайте, не хотят.

Русский поэт рассуждает иначе:

Мне петь было о нежной,

Анакреон, любви;

Я чувствовал жар прежний

В согревшейся крови.

Я бегать стал перстами

По тоненьким струнам

И сладкими словами

Последовать стопам.

Мне струны поневоле

Звучат геройский шум.

Не возмущайте боле,

Любовны мысли, ум:

Хоть нежности сердечной

В любви я не лишен,

Героев славой вечной

Я больше восхищен.

По звучанию строки поэтов перекликаются: Мне петь было о Трое – Мне петь было о нежной; Да гусли поневоле – Мне струны поневоле и т.д. Но смысл их прямо противоположен. Русскому поэту его позиция представляется куда весомее, и чтобы эту весомость подчеркнуть, он позволяет себе прибавить в ответе Анакреону еще четыре заключительных строки (посчитаем: в анакреоновой строфе их двенадцать, в ломоносовской – шестнадцать). Эти четыре строки почти афористичны, в них заключается суть позиции Ломоносова. И ему доступны нежные чувства, и он умеет "петь о любви", но считает, что лирическая Муза призвана воспевать славные подвиги героев.

Самая "программная" в этой перекличке двух поэтов ее заключительная часть. Оба обращаются в конце концов к живописцу с просьбой написать портреты самой привлекательной и любимой женщины. Оба высказывают и свои пожелания, в какой манере это сделать, какие качества характера и внешности в рисунке подчеркнуть. Приведем целиком эти два фрагмента, чтобы иметь возможность подробнее их сопоставить:

Анакреон

Мастер в живопистве первый,

Первый в Родской стороне,

Мастер, научен Минервой,

Напиши любезну мне.

Напиши ей кудри черны,

Без искусных рук уборны,

С благовонием духов,

Буде способ есть таков.

Дай из роз в лице ей крови,

И как снег представь белу,

Проведи дугами брови

По высокому челу;

Не сведи одну с другою,

Но расставь их меж собою,

Сделай хитростью своей,

Как у девушки моей.

Цвет в очах ее небесный,

Как Минервин, покажи

И Венерин взор прелестный

С тихим пламенем вложи;

Чтоб уста без слов вещали

И приятством привлекали,

И чтоб их безгласна речь

Показалась медом течь.

Всех приятностей затеи

В подбородок умести,

И кругом прекрасной шеи

Дай лилеям расцвести,

В коих нежности дыхают,

В коих прелести играют,

И по множеству отрад

Водят усумненный взгляд.

Надевай же платье ало

И не тщись всю грудь закрыть,

Чтоб, ее увидев мало,

И о прочем рассудить.

Коль изображенье мочно,

Вижу здесь тебя заочно,

Вижу здесь тебя, мой свет:

Молви ж, дорогой портрет.

Ломоносов

Ответ

Ты счастлив сею красотою

И мастером, Анакреон,

Но счастливее ты собою

Через приятный лиры звон.

Тебе я ныне подражаю

И живописца избираю,

Дабы потщился написать

Мою возлюбленную Мать.

О мастер в живопистве первый!

Ты первый в нашей стороне

Достоин быть рожден Минервой,

Изобрази Россию мне!

Изобрази мне возраст зрелый

И вид в довольствии веселый,

Отрады ясность по челу

И вознесенную главу.

Потщись представить члены здравы,

Как должны у Богини быть;

По пле´чам волосы кудрявы

Призна´ком бодрости завить;

Огонь вложи в небесны очи

Горящих звезд в средине ночи,

И брови выведи другой,

Что кажет после туч покой.

Возвысь сосцы, млеком обильны,

И чтоб созревша красота

Являла мышцы, руки сильны,

И полны живости уста

В беседе важность обещали

И так бы слух наш ободряли,

Как чистый голос лебедей,

Коль можно хитростью твоей.

Одень, одень Ее в порфиру,

Дай скипетр, возложи венец,

Как должно ей законы миру

И распрям предписать конец.

О коль изображенье сходно,

Красно, любезно, благородно!

Великая промолви мать

И повели войнам престать.