[Править]Структурный функционализм

Роберт Мертон считается одним из классиков структурного функционализма. С помощью этой парадигмы он обосновал конкретные теории — социальной структуры и аномии, науки, бюрократии. Эта парадигма ориентирована на теорию среднего уровня.

Основными понятиями теории структурного функционализма Мертона являются «функция» и «дисфункция». Функции — по Мертону, те наблюдаемые следствия, которые служат саморегуляции данной системы или приспособлению её к среде. Дисфункции — те наблюдаемые следствия, которые ослабляют саморегуляцию данной системы или её приспособление к среде.

Три постулата, которые Р.Мертон считал «спорными и ненужными для функциональной теории»:

• функциональное единство;

• функциональная универсальность;

• функциональная обязательность (принудительность).

Роберт Мертон выступил продолжателем Э. Дюркгейма, значительно дополнив его концепцию социальной аномии.

11.

Концепция общества Лумана

Общество, как всеохватывающая социальная система, конституируется различением себя от окружающего мира, к которому относятся системы сознания (индивиды), система мозга и физические системы. Отграничив себя от окружающего мира, общество способно оперировать замкнутым образом и, поскольку, единственной подлинно-социальной операцией выступает коммуникация, то оперативная замкнутость выражается в том, что одна коммуникация подсоединяется к другой коммуникации. Смысл есть медиум, посредством которого происходит такое подсоединение. Однако само общество неоднородно и дифференцируется на ряд подсистем, таких как: функциональные подсистемы (массмедиа, политика, наука и прочее), системы интеракций лицом-к-лицу, а также системы организаций. Каждая функциональная подсистема обособляется через кодирование коммуникаций: через да-редакции и нет-редакции, заложенные в смысле. Так, каждая функциональная подсистема стремится включить в себя коммуникации, специфичные только для себя, но, одновременно с этим, исключить коммуникации иного рода. Наука, к примеру, существует благодаря коду истина/ложь, поэтому в ней любое истинное утверждение может подсоединяться исключительно к другому истинному утверждению. Коммуникация как таковая есть триединство информации, сообщения и понимания (осознания различения между информацией и сообщением).

12. Постмодернизм возник в середине 50-х гг. 20 века в США как художественное явление, в области архитектуры, скульптуры, живописи. Затем появились литературная и музыкальная формы постмодернизма, в том числе в Европе, в первую очередь во Франции. Для постмодернизма как художественного стиля характерны такие особенности, как сознательная ориентация на эклектичность, мозаичность, ироничность, игровой стиль, пародийное переосмысление традиций, неприятие деления искусства на элитарное и массовое, преодоление границы между искусством и повседневной жизнью и т.п.

При всей отличающей его пестроте подходов, постмодернизм создал собственную специфическую традицию социального анализа, которая отчетливо выделяется среди всех остальных. "Мир как текст" – один из наиболее известных и основополагающих тезисов постмодернизма. Его центральной проблемой оказывается проблема языка, текста. Реальность невозможно постичь вне языка, вне текста. "Ничто не существует вне текста",- утверждает Деррида. Тексты можно понять только в их отношении к другим текстам, а не в отношении к внешней реальности, относительно которой они могли бы проверяться. Язык описывается в постмодернизме как знаковая структура, которая является вместилищем значений, независимых от их связи с "фактами" мира. Язык "владеет" своим носителем, определяя его способы мышления и жизнедеятельности, а не наоборот. Постмодернизм отказывается от старой веры в язык, способный правдиво и достоверно воспроизводить действительность, говорить "истину" о ней.

Отсюда вытекает важнейший тезис постмодернизма – о ненадежности знания, получаемого с помощью языка, и, как следствие, о проблематичности той картины действительности (эпистемы, по Фуко), которая существует в ту или иную эпоху. Это – исходная и главная идея постмодернизма, рождающая установку на сопротивление власти языковых структур, источник его негативистского пафоса. Она выражает те кардинальные изменения социокультурной ситуации, которые произошли в мире ( и не только в западном обществе) под воздействием глобализирующейся системы масс-медиа, мистифицирующей массовое сознание,  порождающей мифы и иллюзии. Ж.Бодрийар назвал реальность, формирующуюся под их воздействием, гиперреальностью. Гиперреальность возникает тогда, когда культурные представления утрачивают связь с человеческой реальностью, которую они должны описывать, и становятся автономными – симулякрами. Это, ставшее модным, слово означает псевдовещь, заменяющую "исчезающую" реальность, кажимость, не обладающую никаким референтом. Таким образом, отношения человека с миром трансформируются фундаментальным образом. В мире, где доминируют искусственные модели, уже не делается различий между "словами" и "вещами" ( "Слова и вещи" – одна из самых известных работ М.Фуко).

Фуко начал с разработки проблем методологии и того, что он назвал «археологией знания». Предметом его исследования были элементы знания — идеи, кредо, типы дискурсов. Археология знания» стремилась установить определенные правила формирования условий того, что мо­жет быть сказано в рамках конкретного дискурса в любое данное время. Здесь ясно прослеживается влияние структурализма. Фуко проявлял особый интерес к проявлению дискурсивных событий, высказываемых в письменных утверждениях.

Область интересов «позднего» Фуко может быть охарактеризована одной фразой — «генеалогия власти». Он многое берет у Ницше как философа, писавшего прежде всего о власти. Фуко начал размышлять о том, каким образом люди управляют собой и другими. В частности, он проследил, каким образом знание генерирует власть, превращая людей в подданных, и затем позволяет управлять ими с помощью знания. Точкой опоры всего социального порядка выступает власть. Дискурсы, включающие в себя знание имманентно обладают властью.

Имеющий власть может зафиксировать хаотически перемещающиеся дискурсы и определить остальные субъекты и объекты в собственных понятиях. Другими словами власть проявляется как власть научных дискурсов над сознанием человека. То есть власть непосредственно связана с сознанием.

В истории Фуко не увидел прогресса от жестокости примитивных обществ к совре­менному гуманизму, основывающемуся на более широкой системе зна­ний (об этом много писали в 50—60 гг.). По его мнению, история раз­вивалась от одной системы господства (основанной на знании) к дру­гой.

В книгах «Сумасшествие и цивилизация» и «Рождение клиники» Фуко доказал, что медицина была предшественницей гуманитарных наук. Вплоть до XIX столетия медицина была наукой классифицирую­щей и ее основной фокус был направлен на установление упорядочен­ной системы болезней. Лишь с XIX века медицина начала обращать внимание на сами болезни, на то, как именно они проявляются у от­дельных индивидов и у более широкого общества (эпидемии, панде­мии). Медицина, которая до этого занималась болезнью, теперь расши­рила сферу своего применения и начала заниматься также здоровьем людей — профилактикой заболеваний. Она встала на нормативную по­зицию, введя различие между здоровыми и больными людьми, то есть между нормой и патологией. Тем самым она подготовила почву для гуманитарного знания, которое перенесло эту дихотомию нор­ма/патология на людей вообще, а также общество и государство.

Значение медицины для формирования гуманитарных наук, по Фу­ко, не только методологическое, но и онтологические, поскольку чело­век превращается в объект позитивного знания.

Многие темы, затронутые ранее, вновь появились в еще одной рабо­те Фуко — «Дисциплина и наказание» (1979), однако в ней больше внимание уделено генеалогии власти Знание и власть, по мнению Фуко, прямо и непо­средственно предопределяют друг друга. В этой работе Фуко обратился к тем временам, когда пытки заключенных были заменены контролем над ними на основании тюремных правил. Считается общепринятым, что отказ от пыток и переход к правилам тюремного содержания означал гуманизацию. Реальность же, считает Фуко, заключается в том, что наказание стало более рацио­нализированным.

В случае пыток связь между знанием и властью очевидна. Новая система создавалась отнюдь не с целью более гуманного обращения с заключенными, а, наоборот, с целью усиления наказания.

На примере тюремной системы Фуко показывает, что в современном обществе, властные отношения и технологии проникают во все более широкие слои социальных институтов и воздействуют на каждого человека. В современном мире власть представляет собой не столько всеобъемлющую систему власти, сколько систему микровластей. Власть отовсюду исходит и отовсюду проистекает.

з всех современных постмодернистов наиболее радикальным является Жан Бодрийяр.

В 80-е годы в работе «Симуляции» он пришел к выводу, что в современном обществе доминирует не производство, а средства массовой информации, кибернетические модели и вычислительные системы, компьютеры, информационные процессоры, развлечения и индустрия знаний. Следствием появления этих систем стал настоящий знаковый взрыв. Можно сказать, что мы перешли из общества, в котором доминирует производство, в общество, где господствуют коды (знаки) производства. Цель изменилась: раньше речь шла об эксплуатации и прибыли, сегодня доминируют знаки и производящие их системы. Нам сегодня уже трудно различить, где реальность, а где просто знак. Это и характерно для постмодернистского мира.

Бодрийяр полагает, что для постмодернистского мира характерно наличия симуляций.

Процесс симуляций приводит к возникновению симулакры (репродукции объектов и событий). В результате очень трудно отличить реальное от тех вещей, которые симулируют реальность. В конце концов симуляции реального начинают преобладать.

Речь в данном случае идет не о ложной репрезентации реальности, а о принятии того факта, что реальность как таковая изначально включает в собственную структуру симуляцию. Бодрийяр описывает наш мир как гиперреальность. По его мнению, средства массовой информации перестали быть зеркалом реальности, а сами превратились в реальность, или даже стали еще более реальными, чем сама реальность. В результате реальность подчиняется гиперреальности, постепенно происходит ее полное исчезновение. Невозможно отличить реальность от спектакля. Даже реальные события приобретают черты гиперреальности.

Бодрийяра больше всего интересует культура, переживающая, по его мнению, крупномасштабную и «катастрофическую» революцию. Индифферентность, апатия и инерция — характеристики масс под воздействием знаковой системы СМИ, симулакр и гиперреальности. Это вовсе не означает, что СМИ манипулируют массами. Дело обстоит сложнее. Дело в том, что сами массы постоянно требуют от СМИ все новых образов и спектаклей. Таким образом, постмодернизм Бодрийяра выражается в том, что он подчеркивает ускорение инерции, растворение смыслов в СМИ и растворение самих масс в «черной дыре» нигилизма и бессмысленности.

13. Сетевое общество Кастельса

Понятие «сетевое общество», применительно к обществу в целом, а не к сетевому сообществу (то есть пользователям сети Интернет), было введено Мануэлем Кастельсом, профессором Калифорнийского университета (Беркли, США) и директором Института исследований стран Западной Европы в его книге «Зарождение сетевого общества» [8]. Определение сетевого общества Кастельса предельно описательно и неконкретно: «сетевое общество» - это специфическая форма социальной структуры, опытно устанавливаемая эмпирическими исследованиями в качестве характеристики «информационной эпохи». Основной же смысл теории Кастельса [8, 9, 10] заключается в том, что смена способов производства, внедрение производственных отношений нового типа ведет к изменению и общественных отношений. Отношения внутри общества и между обществом и государством будут строиться по новым принципам, которые вполне можно назвать сетевыми.

Точка зрения автора состоит в следующем. Сетевые отношения, сетевая организация общества существовала всегда, при этом сетевая организация дополняла ритуальную иерархическую. За последние 10-20 лет в экономике и производстве были разработаны такие организационные схемы, которые основывались преимущественно на сетевых отношениях, а не иерархических. Во многом это стало возможно благодаря наступлению информационной эпохи. По ряду причин, раскрывать которые нам не позволяют рамки объема, сетевая организация (имеется в виду вариант доминирования сетевых принципов в организации социосистемы) мобильнее, чем иерархическая, она более подходит для адекватной обработки информационных потоков. Это и выводит сетевые принципы организации на первый план, ведь в современном мире, по известному выражению Кастельса, власть потоков информации преобладает над потоками власти.

Таким образом, мы считаем, что то, что происходит в современном мире и те, с большой долей уверенности прогнозируемые в среднесрочной перспективе изменения, которые Кастельс называет «сетевым обществом» и политические сети, интенсивное изучение которых ведется с 1960-х годов, суть стороны одного явления – сетевая организация – роль которого в последние годы кардинально изменилась. Если ранее сетевая организация была отображением лишь внутренней структуры процесса управления, его содержанием, то в новейшем мироустройстве она играет ключевую роль и становится сознательно внедряемой формой организации управления. Происходит это за счет институционализации сетевых отношений, а формы организации сетевых структур создаются в бизнесе, а затем заимствуются обществом и государством. Хотя следует предостеречь от чрезмерно поспешного приписывания структурам принципов сетевой организации. Ведь даже сеть Интернет обладает базовыми свойствами сети только для пользователя, а внутренняя структура ее во многом иерархична.

14. Общие характеристики и критерии информационного общества

Информационное общество — концепция постиндустриального общества; новая историческая фаза развития цивилизации, в которой главными продуктами производства являются информация и знания.

Отличительные черты:

• увеличение роли информации, знаний и информационных технологий в жизни общества;

• возрастание числа людей, занятых информационными технологиями, коммуникациями и производством информационных продуктов и услуг, рост их доли в валовом внутреннем продукте;

• нарастающая информатизация общества с использованием телефонии, радио, телевидения, сети Интернет, а также традиционных и электронных СМИ;

• создание глобального информационного пространства, обеспечивающего: (а) эффективное информационное взаимодействие людей, (б) их доступ к мировым информационным ресурсам и (в) удовлетворение их потребностей в информационных продуктах и услугах;

• развитие электронной демократии, информационной экономики, электронного государства, электронного правительства, цифровых рынков, электронных социальных и хозяйствующих сетей;