Часть 1. Общая

Глава 4. Нормы и их применение в международном частном праве

101

числе и Российской Федерации, содержат специальные предпи­сания на этот случай. Так, согласно Арбитражному процессуаль­ному кодексу РФ, если содержание норм иностранного права, несмотря на предпринятые меры, не установлено, то применя­ется российское право (п. 3 ст. 14 АПК РФ).

Какие последствия влечет неприменение иностранного зако­на, подлежащего использованию, или неправильное применение иностранного закона в конкретном судебном деле. Единого от­вета на этот вопрос не существует.

Так, если в Австрии неправильное установление содержания иностранного права, равно как и его неправильное истолкова­ние, служит основанием для ревизии решения, то в Германии этого не происходит. В странах Латинской Америки в Кодексе Бустаманта по международному частному праву оговорено, что неправильное применение иностранного права является поводом для обжалования решения. Судебные органы Великобритании расценивают подобные обстоятельства также. В одном решении английского апелляционного суда сказано, что «обязанность судьи заключается в том, чтобы изучить представленные судьям доказа­тельства иностранного права и решить для себя, оправдывают ли эти доказательства тот вывод, к которому они пришли». В свете этого закономерно допущение, что если подобный вывод расхо­дится, по мнению высшей инстанции, с предъявленными дока­зательствами, решение должно быть пересмотрено¹.

Российское законодательство по этому вопросу свидетель­ствует, скорее всего, о том, что неправильное применение или неприменение иностранного закона является поводом для обжа­лования судебного решения. Однако судебная практика в Рос­сии крайне осторожно относится к этому вопросу. До сих пор значительных прецедентов по отмене судебных актов на основе только неприменения или неправильного применения ино­странного права высшими судебными органами РФ не создано.

Между тем практика применения судами РФ норм иностран­ного права постепенно формируется. Так, в одном из дел, рас­смотренных арбитражным судом РФ, встал вопрос о применении права ФРГ. Спор возник между российским акционерным об­ществом и немецкой компанией по поводу договора о продаже немецкой стороной теплохода для предполагаемой эксплуатации в рамках создаваемого совместного российско-германского пред­приятия. Совместное предприятие создано не было. Однако

С м.: Ануфриева Л.П. Международное частное право. Общая часть. С. 283.

предполагалось, что оплата стоимости теплохода российским совместным предприятием будет произведена за счет будущей прибыли этого общества. Иных источников оплаты стоимости теплохода российское юридическое лицо не имело. С целью разрешения проблемы неплатежа немецкая компания предложи­ла заключить договор аренды теплохода, в котором она выступи­ла в качестве арендодателя. Предложение было принято. Но в дальнейшем стало ясно, что предусмотренная схема расчетов фактически ставит российскую фирму на грань банкротства. Ис­ковое заявление истца содержало требование о признании дого­вора недействительным как кабальной сделки. Поскольку в до­говоре стороны не избрали применимое право, а избрали лишь судебный орган — арбитражный суд РФ, то выбор права должен был произвести суд. Квалифицировав сделку как внешнеэко­номическую, суд применил российские коллизионные нормы, позволяющие определить надлежащее право. Таким правопоряд­ком в силу пп. 1, 2 ст. 166 основ Гражданского законодательства (1991) стало право ФРГ как право страны арендодателя. Поря­док принудительного прекращения прав и обязанностей сторон по сделке должен устанавливаться в соответствии с предписани­ями и основаниями, содержащимися в немецком праве. Герман­ское гражданское уложение (ГГУ) не предусматривает расторже­ние договора в силу кабальности характера сделки. Однако в § 138 (п. 1) ГГУ устанавливается, что «ничтожна сделка, по кото­рой одно лицо, пользуясь нуждой, легкомыслием, неопытностью, безрассудством или слабостью воли другого, получает от него имущественные выгоды и обязательства для себя или для тре­тьего лица, значительно превышающие ценность предоставляе­мых услуг, так что выгода представляется явно несоразмерной оказанным услугам». Кроме того, в § 119 этого же закона немец­кий законодатель предусмотрел также и обстоятельства оспори-мости сделки: «Тот, кто при волеизъявлении заблуждался отно­сительно существенных обстоятельств в предмете сделки или определенного лица, может оспорить волеизъявление, если нет оснований полагать, что он не сделал бы волеизъявления, если бы знал об этих обстоятельствах. Заблуждение в содержании сделки признается заблуждением о свойствах лица или вещи, которые считаются существенными». Заблуждение о результатах расчетов может быть признано существенным. Таким образом, арбитражный суд, произведя выбор подлежащего права, выде­лил и те его материальные нормы, которые должны были быть применены в данном конкретном случае, а также установил их

102