Часть 3. Международный гражданский процесс

если это соответствует процессуальному законодательству Рос­сийской Федерации. В принципе национальный режим в от­ношении процессуального положения иностранных лиц в Рос­сийской Федерации предполагает именно такое разрешение коллизий подобного рода.

В настоящее время такие положения содержатся в п. 5 ст. 399 и п. 3 ст. 400 ГПК РФ.

Кроме того, российская судебная практика имеет примеры именно такого подхода. Так, в окружном арбитражном суде рас­сматривалась в кассационном порядке жалоба фирмы, имеющей штаб-квартиру на Каймановых островах. Представитель фирмы-ответчика, с которой предстояло взыскать долг по арендной плате по решению арбитражного суда, утверждал, что не являет­ся юридическим лицом по праву своей страны и, следовательно, не может являться стороной в российском арбитражном процес­се, в котором участвуют юридические лица. Суд не принял до­вод иностранного ответчика, указав, что хотя на Каймановых островах и действует английское право, согласно которому фир­ма-ответчик действительно не является юридическим лицом, но на практике английские суды рассматривают такие фирмы-това­рищества в качестве сторон английского гражданского процесса, а потому у российского арбитражного суда нет оснований огра­ничивать процессуальную дееспособность ответчика.

Другая серьезная проблема, возникающая в связи с установ­лением процессуального статуса иностранных лиц, заключается в определении «личного закона» исключительно на традицион­ных привязках закона гражданства и закона места нахождения (домициль). Отечественное законодательство и международные договоры с участием Российской Федерации используют в ос­новном только эти формы закрепления «личного закона». Между тем практика показывает, что такой подход не позволяет решать проблему аффилированных лиц.

При этом проблема состоит в следующем. За рубежом созда­ется юридическое лицо, полностью контролируемое российски­ми гражданами и фирмами. Впоследствии такое формально иностранное юридическое лицо заявляет требования к россий­ским лицам в суде, получает решение в свою пользу и на основе судебного решения осуществляет перевод денежных средств и имущества с территории Российской Федерации за рубеж, не истребуя разрешения Центрального банка РФ. Согласно нормам валютного законодательства подобное разрешение необходимо.

Проблеме аффилированных лиц посвящена обширная лите­ратура во многих странах. В национальных законодательствах

о компаниях зарубежных государств появились целые разделы нормативного регулирования этих вопросов. В них нашли закреп­ление правила об установлении «личного закона» подобных компаний на основе привязок к законодательству, регулирую­щему статус лиц, контролирующих фирму (доктрина контроля).

Возможно, при заключении новых международных дого­воров, равно как и при совершенствовании российского законо­дательства об акционерных обществах, следует учесть новые нормативные правила, основанные на доктрине контроля за дея­тельностью иностранных предприятий.

Между тем в настоящее время установление право- и дееспо­собности иностранных лиц в российском процессе проводится главным образом на основе привязки «личного закона» ино­странного лица, скорректированного в некоторых случаях при­вязкой к национальному закону суда (lex fori).