Часть 2. Особенная

н ение и последствие неисполнения договорных обязательств, толкование договора, прекращение его действия, последствия признания его ничтожным, обязательственное отношение сторон в преддоговорной период и т.д., иными словами, к договорному статуту относится совокупность норм подлежащего применению права, регулирующего содержание сделки, ее действительность, порядок исполнения, последствия неисполнения, условия осво­бождения сторон от ответственности. Перечисленные вопросы касаются обязательственного статута в целом, но каждый из них может иметь свою экономическую специфику и, следовательно, нуждаться в специальном правовом регулировании.

Так, согласно одному из споров, рассмотренных арбитраж­ным судом, договор поставки сложной медицинской техники из Германии в российский госпиталь нуждался в приемке и экс­пертизе на территории Германии с участием немецких экспер­тов. Коммерческий контракт на поставку этого оборудования содержал общую привязку к российскому праву, но вопросы ка­чества были подчинены сторонами немецкому праву. Такая пре­дусмотрительность участников контракта впоследствии была признана судом оправданной: экспертиза, проведенная при при­емке техники в Германии, выявила технические недостатки обо­рудования.

Таким образом, при выборе применимого права к обязатель­ствам сторон может применяться несколько правовых систем. Такое явление в выборе применимого права получило название дифференцированное коллизионное регулирование¹ и использу­ется при составлении сложных международных коммерческих контрактов. Но при исключении общего, правового регулирова­ния к какому-либо условию контракта, стороны должны кон­кретно указать, к какому условию договора применяется иная правовая система. Без такой конкретизации суд может не при­знать возможность дифференцированного выбора правовых сис­тем к разным условиям конкретной сделке.

Так, между белорусским и московским предприятием был заключен договор поставки. В соглашении к договору стороны установили, что применительно к контракту в целом примени­мым правом будет законодательство Белоруссии и законодатель­ство ответчика. В качестве органа, разрешающего спор, избран российский арбитражный суд. Белорусским предприятием условия контракта были выполнены полностью. Факт получения товара

¹ Проблемы современного международного частного права / Под ред. М.М. Богуславского. М., 2000.

Глава 3. Внешнеэкономические сделки в международном частном праве 967

подтвержден тремя накладными и платежными требованиями. Однако российская фирма в течение установленного договором срока деньги белорусскому партнеру не перечислила.

В судебном заседании ответчик настаивал на том, что в данном случае к отношениям сторон должно применяться законодатель­ство Российской Федерации.

При разрешении данного спора, по существу, суд принял во внимание следующее:

. данный договор поставки относится к внешнеэкономическим сделкам, так как он заключен между сторонами, предприятия которых находятся в разных государствах. Применимое к от­ношениям сторон право согласовано в контракте (принцип автономии воли сторон);

• стороны имели право согласовывать применимое к сделке за­конодательство на основании принципа автономии воли, так как последнее закреплено в пункте «с» ст. 11 Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хо­зяйственной деятельности (Киев, 1992).

В то же время, поскольку участники сделки не конкретизиро­вали правоотношений, регулируемых правом Белоруссии, и право­отношений, регулируемых правом России, суд не смог конкретно определить, законодательство какой страны выбрали стороны.

В этой ситуации арбитражный суд решил вопрос о примени­мом праве самостоятельно на основе другого пункта — «е» ст. 11 Соглашения, в котором предусмотрено, что «права и обязанности сторон по сделке определяются по законодательству места ее со­вершения».

В силу того, что сделка совершена в Москве, суд разрешил спор на основе российского законодательства.

При решении коллизионных вопросов формы сделки во многих странах использовалась классическая коллизионная нор­ма, согласно которой форма сделки определяется законом места ее совершения — «locus regit forman actus — «locus actus»). Но в XX в. это устоявшееся положение было потеснено правилом о том, что форма сделки определяется правом того государства, которое регулирует договорный статут (закон сущности — lex cause). Например, такие положения включены в ст. 9 Европей­ской конвенции о праве, применимом к договорным обязатель­ственным отношениям, в ст. 11 Вводного закона к Германскому Гражданскому уложению («сделка заключена в надлежащей форме, если выполнены требования, предъявляемые к форме согласно праву, которое подлежит применению к правоотноше­нию, образующему предмет этой сделки») и т.д.

268