Часть 2. Особенная

контракте, осуществляли этот выбор на принципах «разумного хозяина», «отца семейства» и на основе справедливости, что приводило к определению правовой нормы, обеспечивающей нормативное регулирование экономических отношений на ос­нове привязки «наиболее тесной связи» (proper law of contract). Так, в 2001 г. суд штата Нью-Йорк рассмотрел иск голландской компании к российскому банку. При выборе применимого пра­ва суд указал, что: а) стороны не выбрали применимого права; б) так как правоотношения возникли из контракта покупки на­личной валюты на нью-йорской бирже, то будет справедливым считать, что данный контракт наиболее тесно связан с правовой системой США.

Таким образом, привязка «наиболее тесной связи» возникла в судебной практике в странах англо-саксонской системы права, но постепенно была воспринята законодательством континен­тальных правовых систем. При этом в законодательном оформ­лении «тесная связь» получила конкретизацию в виде привязки к месту оказания наиболее характерной услуги в обязательстве: в договоре продажи — это услуги продавца, в кредитном догово­ре — услуги кредитора, в аренде — услуги арендатора и т.д.

В законодательствах континентальной Европы «тесная связь» получила конкретизацию не на основе принципов справедливости, но восприняла практику выбора права той страны, где домицили­рована сторона контракта, осуществляющая исполнение, имею­щее решающее значение для содержания такого договора: для договоров о производстве работ — это право страны, где работы осуществляются (lex loci solutionis); для учредительных договоров — это право страны регистрации (учреждения) юридического лица; для договора, заключенного на бирже, аукционе, торгах — это место проведения этих действий (lex loci actus); для внешнеэко­номической сделки — это право страны, где учреждено основное лицо в обязательстве (кредитор, продавец, арендатор, переводчик и т.д.). В новом Гражданском кодексе РФ привязки, опосредую­щие тесную связь в сделке, сформулированы в ст. 1211. Но все эти привязки оспоримы, не действуют, если окажется, что дого­вор имеет более тесную связь с иным правопорядком, т.е. прин­цип «тесной связи» имеет приоритет над жесткими привязками (п. 1 ст. 1211).

Введение принципа «тесной связи» в законодательную ткань национальных правовых систем привело к созданию более гиб­кого метода поиска применимого права в целях эффективного правового регулирования внешнеэкономической сделки. В совре­менном Гражданском кодексе Российской Федерации принцип

Глава 3. Внешнеэкономические сделки в международном частном праве 265

«тесной связи» в отношении договорного статута также выпол­няет роль гибкого регулятора сложных внешнеэкономических отношений: он применяется в качестве основной объективной привязки к договорным правоотношениям при отсутствии выбо­ра права сторонами (ст. 1186), но при этом в ст. 1211 Гражданско­го кодекса Российской Федерации сформулирована развернутая система коллизионных привязок, которые преимущественно яв­ляются выражением права стороны, чье обязательство имеет ре­шающее значение, и которые свидетельствуют о «тесной связи» правоотношения с определенным правопорядком. Прокоммен­тировать систему действия такой схемы можно на следующем примере из судебно-арбитражной практики.

Трактор, произведенный в России, имевший скрытный конст­руктивный дефект, был приобретен предпринимателем из Бело­руссии. Белорусский предприниматель получил серьезные увечья в результате работы на неисправном тракторе на территории Бе­лоруссии. Впоследствии иск о возмещении вреда из деликта к заводу-производителю потерпевший заявил в арбитражный суд России. В этом случае применению подлежало Киевское согла­шение «О порядке разрешения споров, связанных с осуществле­нием хозяйственной деятельности» (1992). Исходя из этого согла­шения, к деликтным правоотношениям применимо право страны причинения вреда. В данном случае следовало бы применить бе­лорусское право. Но исходя из обстоятельств дела, причинение вреда было связано с конструктивными, техническими недостат­ками автотранспортного средства, произведенного в России и, кроме того, по заявлению истца российское законодательство того периода было более благоприятно в отношении защиты прав потребителя. Оба эти обстоятельства были приняты во внима­ние судом и на основе принципа «тесной связи» деликта с тер­риторией России (техническое средство повышенной опасности произведено в России, российское законодательство защищает право потребителя) решение арбитражного суда было вынесено на основе российского права.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что в современных условиях выбор применимого к договорному статуту внешне­экономической сделки права осуществляется гибким способом с приоритетом свободного волеизъявления по этим вопросам уча­стников такой сделки, а в отсутствие такого волеизъявления на основе принципа «тесной связи» правоотношения с конкретным правопорядком.

Следует остановиться на вопросах, составляющих договорной статут сделки. Как правило, к этим вопросам относятся: выпол-

266