; Часть 2. Особенная

трактов по международной продаже движимых материальных вещей»).

Гаагские конвенции 1964 г. широкого применения не полу­чили. Не в последнюю очередь это связано и с тем, что опреде­ление международной сделки в этих конвенциях было весьма сложно и заключалось не только в обязательности выделения признака местонахождения сторон сделки в разных государствах, но и в сопровождении этого признака дополнениями: 1) о пере­сечении товара через границу или 2) о совершении оферты или акцепта на территории разных государств или 3) о передаче то­вара на территории другого государства, чем то, где совершалась оферта или акцепт (ст. 1 обеих конвенций). Все эти дополни­тельные признаки, верные на первый взгляд, приводили к тому, что очень многие международные экономические операции не признавались международными сделками.

Например, не могла быть признана международной сделкой поставка товара в другое государство и перепродажа его в этой стране третьим лицом. Перепродажа иностранного товара уже не обладала ни одним из дополнительных признаков, что при­водило к исключению универсального международного регули­рования такой сделки, и, как следствие, подчинение ее исклю­чительно национальному праву, и, следовательно, конфликту юрисдикции. Таким образом, первая попытка нормативного вы­деления признаков международной коммерческой сделки не при­вела к появлению эффективного регулирующего механизма. Но работа по выработке таких механизмов, начатая Римским ин­ститутом еще в 1926 г., не была приостановлена. С 1966 г. она велась уже в рамках структур ООН, в частности, в Комиссии по праву международной торговли (UNCITRAL).

Примерно в это же время и национальное законодательство некоторых государств вводит в свой оборот понятие сделки международной торговли, основанное на одном признаке — на­личии в сделке иностранного элемента в виде местонахождения (домициля) сторон сделки в разных государствах¹.

Этот же признак лег в основу определения международной коммерческой сделки в Конвенции об исковой давности в меж­дународной купле-продаже товаров (1974) и в Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров (1980)². Так пункт «а» ст. 2 Конвенции (1974) гласит, что «договор купли-продажи товаров считается международным, если в момент

¹ См.: Лунц Л.А. Указ. соч. С. 130.

² См.: Розенберг HI. Международная купля-продажа товаров. М., 1995.

Глава 3. Внешнеэкономические сделки в международном частном праве 247

заключения договора коммерческие предприятия покупателя и продавца находятся в разных государствах...» Таким образом, признак разногосударственного домициля (местонахождения) сторон в сделке с этого времени становится основополагающим для отнесения коммерческой сделки к категории международной.

При этом не имеет значения другая основа личного закона субъектов сделки — их гражданство или национальность: при­менение обеих конвенций не зависит от гражданства (нацио­нальности) сторон коммерческого договора.

Признак местонахождения коммерческих предприятий в раз­ных государствах с этого времени становится основополагающим для определения коммерческой сделки в качестве международной как в национальных законодательствах, так и в международно-правовых документах.

Несколько иное положение по этому вопросу складывается в законодательстве Российской Федерации. Во-первых, в действую­щем российском праве не используется термин «международная коммерческая сделка», но закрепляется его аналог «внешнеэконо­мическая сделка» (ст. 162 Основ гражданского законодательства (1991), ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации (1995)). Возможно, внедрение термина «внешнеэкономическая сделка» в российское право связано с особенностями нацио­нального развития экономики в Российской Федерации в XX сто­летии, а точнее с государственной монополией внешней торгов­ли. На это обстоятельство указывает и тот факт, что до 1991 г. в праве имело закрепление понятия «внешнеторговой сделки», под­черкивающее, что такие сделки совершало государство, владею­щее монопольным правом на внешнюю торговлю.

Сегодня ситуация изменилась, монополия на внешнюю тор­говлю осталась в прошлом: субъекты коммерческой деятельности в Российской Федерации имеют право заключать разнообразные международные коммерческие сделки в области торговли, строи­тельных, научно-исследовательских, проектных работ, передачи технологий, аренды оборудования и т.д.

В то же время современное российское законодательство не дает определения «внешнеэкономической сделки». Между тем анализ некоторых законодательных актов Российской Федера­ции позволяет вычленить те признаки, которые российский за­конодатель связывает с внешнеэкономической сделкой. Начнем с законов публичного порядка.

Так, в Федеральном законе о государственном регулировании внешнеторговой деятельности (1995) предпринимательская дея­тельность совершается в области «международного обмена това-

248