Пояснение (2) Зачем нам беспокоиться о непосредственном восприятии?

Дисциплинарное значение непосредственного восприятия. Гибсоново решение проблемы познания разрешает многие из давно стоящих вопросов, поставленных всеобще принятой косвенной (репрезентационной) теорией восприятия - которая была отправной точкой для аналитических философов (напр. Райла, Витгенштейна), "логических позитивистов" 1920-1930-х, так же, как и за ним последовавшего движения "операционистов" в психологии.

"Важнейшая инновация этой [гибсоновской] теории - была переопределить восприятие как накопление во времени информации. Включение времени и движение значимо. Она проходит длинный путь освобождения нас от метафоры фотографии, которая так неистово поддерживала репрезентационализм" (Tolman, 1986b, p. 130).

Как Чарльз Толман указал, "репрезентационалим" (косвенное восприятие) имел дело с "ошибочными восприятиями" (напр., думая, что звонит телефон во время принятия душа). Но Гибсон демонстрирует, что ошибается не восприятие, а суждение о содержании или источнике того восприятия. Конструируется не объект (на что претендует идеализм), а наше суждение о том, какой объект продуцирует информацию, ставшую ошибочной (ухо приносит ту же самую стимульную информацию и в том и другом специально ограниченном случае - при вибрации и от телефона и от воды). Объекты, исследуемые перцептивно активно изучающим во времени человеком будет (по терминологии Гибсона) снабжаться соответствующими "переменными и инвариантами" (напр., один звонок, а не много), которые собираются непосредственно, но которые все еще должны быть отдифференцированы. Теория непосредственного восприятия, следовательно, дает непосредственно объективный но не абсолютный мостик к объектам в мире.

(а) Улучшение Стандартного научного воззрения. Эти факты, касающиеся непосредственности перцептивных процессов дают обращение к базальной связи (наблюдения объекта) со "Стандартно научного воззрения" Шеффлера (1967) - которое изображалось как трехсвязная структура, состоящая из объекта, описывающих их эмпирических законов и теоретических законов, пытающихся ответить на вопросы "почему" (объясняя переменные и инварианты эмпирических законов). С достаточной информацией правильного типа, ученые могут в принципе прийти к правильным мнениям по своим предметным дисциплинам. Иначе говоря, можно выбирать между двумя раздельными теориями благодаря их уместному соответствию объекту как представляющегося в активных экспериментальных и демонстративных исследованиях в продолжении некоторого времени. И Куннингам, и Шеффлер тем самым оправдано защищают "объективность" в науке, но теперь обеспечены и более убедительной перцептивной теорией для поддержки их воззрения.

(б) Не-абсолютное познание. Это не абсолютная (всезнание на все времена) объективность в метафизическом смысле. Мы никогда не знаем все о предмете исследования, но скорее мы всегда достигаем знания больше через наши активные исследования изучаемого предмета. Наше познание психологии, пусть нередко и верное, всегда относительно того, чего мы еще не знаем. Этот диалектический (двусторонний) аспект научного познания представляется в том факте, что когда бы мы успешно не отвечали на данный эмпирический и теоретический вопрос, это ведет к иным вопросам. Равным образом, некоторые из очевидных логических противоречий между соперничающими теориями может относительно быть связан с объективными противоречиями в развивающейся природе самого изучаемого предмета. Диалектическая взаимосвязь между познанным и еще не познанным подводит нас к еще одной важной точке.

(в) Материалистическая диалектика и непосредственное восприятие заодно. Именно сочетание материалистической диалектики и непосредственного восприятия дает недогматическое разрешение вопроса о возможности объективности в науке. В различных интерпретациях относительно научного предмета исследования, имеется обилие обрисовок (конструкций), но это суть концептуализация информации от объекта а не конструкция (конституция) самого объекта. Это сочетание онтологического и эпистемологического подходов является надлежащим основанием, лучше нас обеспечивающим возможностью недогматического, систематического понимания поднятия от фактов у теории, так же, как и успешного движения от теории, к теории по ходе исторического развития данной дисциплины (ср. Ballantyne, 1995).