Билет № 44. Русская идея
Одной из самых порочных идей современной им философии русские философы данного направления считали идею общественного прогресса. Идея общественного прогресса имеет свои истоки в европейской философии 17-го века, когда возникает представление о том, что дельнейшее развитие человека, его счастье и благополучие, его нравственное и общественное совершенствование связано, прежде всего, с развитием разума на пути научного познания и постижения истины. В 18-ом веке к разуму, обладающему знанием и в силу этого являющимся условием и двигателем общественного прогресса, добавляется как необходимое условие наличие справедливости. Но коль скоро речь пошла о справедливости, то с необходимостью в качестве гаранта и единственно возможного условия обеспечения этой справедливости появляется идея правового государства и теперь все дальнейшие успехи человечества на пути прогресса связываются с развитием и совершенствованием государства. Таким образом, личному просвещению, личному совершенствованию, личной гуманности противопоставляется совершенствование и развитие государства. Конец 19-го начало 20-го века с бурным развитием науки и техники обусловливают то, что доминирующей чертой миросозерцания того времени стала вера в науку и технику, в производство как первостепенное условие и гарант общественного прогресса. Личность, человек и его достоинство все более и более отступают на второй план.
Однако развитие общества, при всех успехах развития науки и техники, сопровождалось целым рядом противоречий и, прежде всего, противоречий между личностью и обществом. Действительность оказывалась не такой разумной, как предполагалось. Количество противоречий не уменьшалось, а множилось. Счастье и благоденствие отступали все дольше. Прогресс уже рассматривается не как средство и условие совершенствования и благополучия человека, а как цель сам по себе и для себя, все себе подчиняющий и все обращающий в средство для себя. Человек уже только человеческий фактор прогресса. Прогресс как все пожирающий Молох требует новых и новых человеческих жертв. Русские философы данного направления никак не могли согласиться с тем, что “счастье произойдет от материализма” и наступит исторически.
В рамках прогресса как самоценности, как цели в себе оказывалась невозможной и ненужной свобода человека, коль скоро человек превращается в средство, а вместе с тем и нравственное самоопределение и самосовершенствование. В теории общественного прогресса, которая связывала все успехи человечества и его благоденствие с развитием техники и государства, не остается места для духовно развитой и нравственной личности. Она вытесняется некоторыми идеальными общественными организациями и учреждениями, т.к. именно они и являются конечной целью и итогом прогресса. Вл. Соловьев по этому поводу писал: “Никакой прогресс демократических учреждений не даст ослу способности находить удовольствие в симфониях Бетховена и не заставит свинью, не знающую вкуса даже в апельсинах, наслаждаться сонетами Данте и Петрарки или поэмами Шелли”. Человек, рассматриваемый как средство производства, как фактор прогресса, в духовном развитии, в нравственном достоинстве, в свободе не нуждается, ибо они для него в таком качестве даже вредны. Сама идея прогресса, понимаемого таким образом, как полагали русские философы, порочна и безнравственна в своей основе, т.к. не только отдельные личности, но и все предшествующие поколения и эпохи сами по себе не имеют ценности, но лишь как средство для разрешения некоторой цели, находящейся далеко впереди. Страдание одних есть лишь мост к счастью других. Идея прогресса, утверждают они, только тогда имеет смысл и значение и только тогда может быть принята, когда личность и ее свобода, ее достоинство и ценность выступают не только конечной целью, а как цель и задача уже дня сегодняшнего. Отсюда становится понятным и то большое внимание русских философов к выявлению смысла истории и назначения человека, которые, по сути, стягиваются в одну проблему смысла и ценности жизни человека.
В метафизических изысканиях представителей русской религиозно-идеалистической философии разрабатывались две основные идеи: идея всеединства (выявление и обоснование надмировой основы сущего) и идея соборности (обоснование вселенской организации сознания как нормы отдельных сознаний и их производящего начала). Концепцию всеединства в русской философии начинает разрабатывать Вл.Соловьев, которая затем с различными нюансами разрабатывается почти всеми философами данного направления. Но эта концепция отнюдь не русского происхождения. Она имеет свои истоки еще в античной философии и активно разрабатывается Плотином, а в средние века ею занимается, например, Эриугена.
Всеединое или как это обозначается в метафизике - абсолютное, по сути, религиозная идея и всеединым или абсолютным обозначается Бог, т.е. это философское выражение идеи Бога. Абсолютное в одно и то же время есть основание всего, что есть и тот смысл (мира, жизни), который неустанно разыскивается философией. Абсолютное – это сущее и то, что должно быть, ибо оно одновременно и содержание и цель. Сложность задачи состоит в том, чтобы понять все как одно целое в абсолютном и тем самым понять мир как всеединство. Абсолютное безгранично, безусловно и по сути своей оно не может быть дано в опыте, который всегда ограничен и конечен (речь идет об эмпирическом опыте). Не может его быть и в умозрении, которое в самом себе не имеет безусловного. Тем не менее, мы имеем представление о безусловном. Сам процесс познания, по мнению Соловьева, указывает нам на наличие в познании не только чувственного и рационального, но и наличие третьего элемента, посредством которого мы и имеем представление о безусловном бытии – это вера, дающая знание безусловное о безусловном и, по сути, мистическое. Но такое знание для нас возможно лишь при наличии нашего сущностного единства с познаваемым, т.е. безусловным. Объект познается в своей безусловности потому, что и сам познающий субъект действует как безусловный и свободный. По сути, утверждается взаимное проникновение познающего и познаваемого, их единство. Таким образом, снимается противоречие, присущее западной философии, между бытием и бытием познающего субъекта. Они едины во всеединстве, абсолюте. Сам процесс познания возможен только благодаря реальности всеединства и с необходимостью ведет к синтезу веры, умозрения и опыта.
Познание единого, абсолютного приобретает явный мистический характер, ибо оно возможно лишь как непосредственное переживание, непосредственное восприятие. Речь идет ни о чем другом, как об экстазе, в котором человек сливается с единым или с божеством. Но в отличие от западной традиции, где человек, сливаясь с единым, с божеством, поглощается, Соловьев стремится сохранить и утвердить человека в абсолютном посредством их неразрывного, но и неслиянного единства. Человек, его сознание и дух должны вместить в себя единое, безусловное, абсолютное, а не исчезнуть в нем, растворившись в нем.
Человек в рассуждениях Соловьева, есть связующее звено между божественным и природным миром, т.к. он причастен и к тому, и к другому, объединяя в себе безусловное и условное. Мир получает или имеет смысл лишь постольку, поскольку в нем осуществляется или воплощается божественное начало. Но сам по себе мир прийти к Богу не может, следовательно, человек выступает как посредник, ибо он есть образ божий и только он может подготовить боговоплощение в мире. Это боговоплощение возможно лишь как “вочеловеченье” Бога, т.е. соединение Бога с человеком и тем самым со всякой тварью. Богочеловечество – это действительность абсолютного. Богочеловечество рассматривается как тайна, смысл и разум вселенной, а соединение земного с божественным начинает выступать как конечная цель всего мирового процесса. Таким образом, с точки зрения метафизики всеединства, боговоплощение входит в план мироздания, а вера в Бога и в человечество объединяется в истине Богочеловечества.
В рамках концепции всеединства, как мы видим, осуществляется синтез религии, философии и науки или, другими словами, синтез веры, мысли и опыта. Задача, цель обоснования всеединства, по сути, проста – это ответ на вопрос о цели человеческого существования вообще. Из идеи всеединства проистекает учение о Богочеловечестве, как цели человеческого существования, ибо осуществление Богочеловечества – это осуществление всеединства или “царства Божия на земле”.
Вторая идея, идея соборности уходит, на первый взгляд, своими корнями в изыскания славянофилов, рассматривавших духовную жизнь, ее единство в церкви, где само понятие “церковь” просто отождествляется с фактом духовной жизни. Таким образом, все члены церкви духовно и органично соединены друг с другом. Церковь в этом смысле есть некоторая единая, всеобщая духовная реальность, а не учреждение и социальный институт, хотя издревле существовало представление о том, что церковь – это “мистическое тело Христа”, а верующие есть единые члены этого тела. На первом месте здесь оказывается не личность и ее духовная свобода, но целое, церковь, которой только и принадлежит вся полнота духовной свободы и благодаря которой и в рамках которой только и может существовать духовная свобода личности.
В метафизических, философских изысканиях идея соборности уже предстает как идея соборности сознания и наиболее детальная разработка ее принадлежит С.Трубецкому. Он полагает, что нет сознания абсолютно субъективного и нет каких-либо изолированных сфер сознания. Сознание как бы изначально обращено ко всем уже хотя бы тем, что выдает свои истины и оценки за всеобщие и общеобязательные. В силу этого, полагает Трубецкой, сознание не может быть единоличным или безличным, но оно всегда соборно, т.е. со всеми вместе. Другими словами, речь попросту идет о сущности сознания и предпринимается попытка ее определения. Однако здесь с необходимостью возникает вопрос об источнике сознания, присущего каждой личности. Ответ в русле религиозно-философской ориентации Трубецкого очевиден. Он начинает говорить о некотором вселенском начале, вселенском сознании, которое и будет как бы общей основой и нормой для всех отдельных сознаний.
Таким образом, мировое сознание, мировой дух … все это в духе старой доброй западной философии в единстве с религией, где все едино и сливается в Боге. Однако проделывается это с большим и искренним желанием отстоять, защитить, восстановить честь, достоинство и свободу человека перед лицом нарастающего технократизма, примитивного позитивизма и надвигающихся социальных потрясений.