Интеракция

Вот еще одна загадочная фраза Витгенштейна: «Внутренний процесс нуждается во внешнем критерии»¹⁸⁰. И далее он поясняет это утверждение с помощью мысленного эксперимента. «Если кто-то говорит: «Я надеюсь, что он придет», то является ли это отчетом (т.е. рефлексивным сообщением об объективных результатах наблюдения – И.К.) о его состоянии сознания или проявлением (стихийным психическим актом – И.К.) его надежды? – Я могу, к примеру, сказать это самому себе. И, конечно же, я в данном случае не сообщаю это в форме отчета. Это могло бы быть вздохом, но не обязательно. Если я говорю кому-то: «Я сегодня не могу сосредоточиться на работе; я все время думаю о его приходе», то именно это будет называться описанием моего состояния сознания»¹⁸¹. Ключевой момент здесь – словечко «кому-то», наличие другого субъекта, адресата сообщения, участника коммуникации. Сознание проявляется в коммуникации и даже должно быть понято как ее продукт. К такому выводу склоняется Витгенштейн, размышляя вполне в духе современных ему научных исследований интеракционистского направления.

Термин «интеракция» был впервые использован в самоназвании социально-психологического подхода к пониманию поведения малых групп американского исследователя Р.Ф. Бэйлса¹⁸². Его определение таково: «Под социальной интеракцией мы понимаем разговор или поведение, с помощью которого два или более индивида непосредственно общаются друг с другом»¹⁸³. Об интеракции можно говорить уже тогда, когда деятельность одного индивида (подобно раздражению) вызывает действия (реакцию) другого индивида. Эмпирический анализ интеракционного поведения исходит из предпосылки, что действующие субъекты взаимно ориентируются в отношении друг друга с помощью дополнительных ожиданий (определений ситуации, ролевого понимания). При этом предметом исследования являются те нормативные образцы поведения, смысловые символы и коммуникативные техники, которые в каждом конкретном случае влияют на интеракцию, определяя развитие личности и микропроцессы социальных взаимодействий.

Под термином «интеракционизм» объединяются различные теоретические подходы, общим местом которых является допущение, что развитие личности базируется на межчеловеческом общении. Для большинства авторов социальная интеракция выступает предметом социальной психологии¹⁸⁴. Интеракционисты исследуют те возможности, которые используются субъектами для познания самих себя в качестве Я, а также для того, чтобы на основе самодефиниции успешно коммуницировать с другими. Способность антиципации и представления других людей ведет к различным когнитивным и аффективным системам репрезентации: а) к восприятию поведения и ожиданий других людей; б) к пониманию того, каким Я сам выступаю в другом сознании благодаря своему поведению и своим ожиданиям; в) к самодефиниции своей собственной личности. Г. Мид предложил исходные терминологические дифференции такого исследования путем различения «Я» и «Меня». «Меня» репрезентирует представления, которые другие формулируют по поводу меня в виде интерпретаций и которые накладываются на меня как внешние ожидания. Понятие «Я» Дж. Мид определяет со ссылкой на понятие Ч. Кули «зеркало Я»¹⁸⁵.

В глазах Мида «Я» оказалось устаревшей категорией, которая обозначает все, что не подверглось рефлексии и несет на себе зависимость от биологической природы человека. В сфере интеракционистского исследования остается, поэтому, почти исключительно категория «Меня». Индивид культивирует умение обращаться с языковыми символами. Только благодаря социальной интеракции развивается самосознание, способность к свободной деятельности и рациональному принятию решения. Исходя из языка и коммуникации как социальных предпосылок формирования самосознания (Я-идентичности), Мид интерпретирует чувственное восприятие лишь на фоне социального опыта. Интеракционисты стремились, тем самым, снять различие между психологией личности и социальной психологией. Мид пишет: ««Я-идентичность» действует в связи с другими и в непосредственном сознании окружающих их объектов. В воспоминании она воспроизводит действующую идентичность так же, как и те, по отношению к которым она действует. Но наряду с этими содержаниями действие в отношении иных субъектов вызывает реакции в самом индивиде»¹⁸⁶.

Самосознание объясняется Мидом как реакция на собственную деятельность и на невербальные проявления в социальной коммуникации. «Когда мы действуем, мы обретаем связь не только с объектами наших действий, но и с непосредственными обратными воздействиями наших действий на нас самих. Говорящий слушает свой голос вместе с другими»¹⁸⁷. Обучение языку и коммуникативным навыкам находит объяснение в рамках этого подхода вне связи с воздействием на индивида внешних факторов, но исключительно благодаря социально опосредованному отношению Я к самому себе. Позже это было обозначено как «символический интеракционизм».

Мид исходит из довербальных форм коммуникации, из жестовых интеракций, которым предпосылает определенное понимание семантики естественных условий, находящих выражение в жестах, схемах чувственности и реакций. Мид называет «смыслом» развитие объективно данного отношения между определенными фазами социальной деятельности. Он утверждает, что смысл – не психический привесок к такой деятельности и не «идея» в традиционном смысле. Жесты организма и реакции на них другого организма – вот релевантные факторы в трехстороннем отношении между жестом и организмом, жестом и другим организмом, жестом и соответствующими фазами социальной деятельности; это трехстороннее отношение является базисной субстанцией смысла или, по крайней мере, субстанцией, из которой смысл возникает.

Философскую дефиницию интеракции как синонима коммуникативной деятельности мы (по-видимому, впервые) находим у Ю. Хабермаса. «Под коммуникативной деятельностью я понимаю… символически транслируемую интеракцию. Она осуществляется в соответствие с обязательно принимаемыми нормами, которые определяют взаимные поведенческие ожидания, а также понимаются и признаются, по крайней мере, двумя действующими субъектами… В то время как состоятельность технических правил и стратегий зависит от состоятельности эмпирически истинных или аналитически правильных высказываний, значение социальных норм основано лишь на интерсубъективном согласии по поводу интенций и гарантировано общим признанием своих обязательств»¹⁸⁸.

Даже беглое обращение к проблематике интеракционизма показывает, что целый ряд современных идей и подходов (социальный конструктивизм, «смерть субъекта», тотальность интерпретации, ситуационный анализ) находит свои истоки уже в психологии и социологии начала ХХ века. Естественно, что и современная лингвистика наследует понятие интеракции из интеракционистской социальной психологии. Связь внешнего и внутреннего в языке трактуется, поэтому, как интеракция, в которой внутреннее (сознание) осуществляется с помощью внешнего (поведения). Общая схема коммуникации приобретает следующий вид: субъект стремится интенционально связать себя с другими, производя эту связь по социальным правилам и, тем самым, оказывая интерактивное влияние на других. Чего все еще не хватает в данной схеме?