11.1.4. Соотношение в правовой системе Российской Федерации

гражданско-правовых и уголовно-правовых средств

правовой защиты

Суд подчеркивает, что российская правовая система предусматривает два основных средства правовой защиты лиц, пострадавших от неправомерных действий, за совершение которых ответственно государство или его должностные лица, это, собственно, средства гражданско-правового и уголовно-правового характера.

По делу "Алихаджиева против Российской Федерации" Суд отметил, что касается предъявления гражданского иска о возмещении убытков, причиненных вследствие неправомерных действий государства или его должностных лиц, то указанная процедура не может считаться эффективной в аспекте ст. 2 Конвенции. Гражданский суд не может осуществлять независимое расследование и поэтому не в состоянии, без обращения к результатам уголовного следствия, не только прийти к выводам, касающимся установления лиц, причинивших смерть, но и также установить их ответственность. В свете вышеизложенного Суд пришел к выводу, что заявитель не обязан был обращаться к средствам защиты гражданско-правового характера. Применительно к средствам уголовно-правового характера Суд обнаружил, что заявитель сразу обратился в органы государства после ареста Руслана Алихаджиева, и расследование по поводу его исчезновения продолжается с июля 2000 г. до настоящего времени. По указанному делу Суд, констатировавший нарушение ст. ст. 2 и 3 Конвенции, пришел к выводу, что заявительница была лишена эффективных и реальных средств правовой защиты, способных привести к обнаружению и наказанию ответственных за арест ее сына лиц, а также присудить компенсацию. В связи с этим уголовные процедуры, касающиеся исчезновения и смерти ее сына, являлись неэффективными, соответственно иные средства, которые могли бы существовать, включая средства гражданско-правового характера, также являлись неэффективными, поэтому государство не исполнило своих обязательств по ст. 13 Конвенции ("Алихаджиева против Российской Федерации", п. п. 50 - 52, 94 Постановления от 5 июля 2007 г. См. также Постановление от 10 января 2008 г. по делу "Зубайраев против Российской Федерации" (п. 106)).

Как свидетельствовали материалы дела "Менешева против Российской Федерации", власти были ответственны за телесные повреждения, причиненные заявительнице 13 февраля 1999 г. Жалоба заявительницы национальным властям основывалась на доказательствах и, следовательно, являлась обоснованной по смыслу ст. 13. В связи с этим власти должны были провести эффективное расследование в отношении ее утверждений, касающихся поведения сотрудников милиции. Эффективное уголовное расследование (см. Лекцию 5) не было осуществлено. Суд подчеркнул, что какие-либо дополнительные средства правовой защиты, включая требование о возмещении убытков, были ограничены на успех. Хотя гражданские суды имеют возможность осуществить независимую оценку факта, на практике особое значение придается результатам уголовного расследования, поэтому самые убедительные доказательства, предоставляемые истцом, часто отвергаются как "не относящиеся" к делу. Гражданское судопроизводство, инициированное заявительницей, продемонстрировало это. Национальный суд, не оценивая фактов по делу, поддержал точку зрения прокурора о необоснованности требований заявительницы. При обстоятельствах настоящего дела иск о взыскании убытков являлся только теоретическим и иллюзорным средством правовой защиты, неспособным обеспечить адекватную защиту заявительницы. Соответственно, заявительница была лишена эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении недопустимого обращения, совершенного сотрудниками милиции. Поэтому было допущено нарушение ст. 13 Конвенции ("Менешева против Российской Федерации", п. п. 73, 74 Постановления от 9 марта 2006 г.).