5.2. Статья 3 Конвенции. Запрещение пыток

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

5.2.1. Общие положения

Данное положение Конвенции защищает одну из основополагающих ценностей демократического общества. Оно абсолютно запрещает пытки, бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств и поведения жертвы ("Битяева и Х. против Российской Федерации", п. 103 Постановления от 21 июня 2007 г. См. также Постановление от 14 октября 2008 г. по делу "Бузяшкин против Российской Федерации" (п. 53); Постановление от 24 января 2008 г. по делу "Маслова и Налбандов против Российской Федерации" (п. 99); Постановление от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (п. 207); Постановление от 20 октября 2005 г. по делу "Романов против Российской Федерации" (п. 71).

К лицу недопустимо применять пытки, унижающее достоинство наказание, какое бы тяжкое действие с точки зрения фундаментальных основ общества оно ни совершило. В принципе аналогичная позиция полностью применима и в отношении бесчеловечного и унижающего достоинство обращения. Статья 3 не предусматривает каких-либо исключений. Также не допускается отступление от обязательств по данной статье согласно вышеупомянутой ст. 15 Конвенции (дерогация), когда имеются угрозы существования государства. Однако в отдельных случаях Конвенция позволяет применять силу к лицу, если это абсолютно необходимо и вызывается поведением такого лица. При рассмотрении дела "Белоусов против Российской Федерации" Суд отметил, что применение физического насилия в отношении лишенного свободы лица, которое не обусловливалось абсолютной необходимостью в силу поведения самого лица, в принципе нарушает права, предусмотренные ст. 3 Конвенции (п. 59 Постановления от 2 октября 2008 г. См. также Постановление от 9 октября 2008 г. по делу "Олег Никитин против Российской Федерации" (п. 46)). Изучив обстоятельства дела, Суд не нашел оснований для применения в отношении заявителя силы. Суд принял во внимание факты, установленные следователем, относительно провокационных действий заявителя в отделении милиции, использования оскорбительных выражений по отношению к сотрудникам милиции. Но Суд не может согласиться, что при этих обстоятельствах у сотрудников милиции была необходимость в применении физической силы. Похоже, что применение силы было умышленным, в ответ на поведение заявителя, связанное с унижением заявителя, чтобы заставить последнего сделать признания. В дополнение обращение, которому подвергся заявитель, вызывало у него психологические и моральные страдания. Более того, это привело к долговременному расстройству здоровья. С учетом вышеизложенного Суд пришел к выводу, что в отношении заявителя было применено недопустимое обращение в виде пытки (п. 62 Постановления от 2 октября 2008 г.).

Как свидетельствует практика, недопустимое обращение (пытки, бесчеловечное обращение или наказание, унижающее человеческое достоинство обращение или наказание), как правило, осуществлялось по отношению к лицам, находящимся в местах лишения свободы. Здесь Суд следует четкой правовой позиции. Власти обязаны защищать физическую целостность лиц, лишенных свободы. Если в момент лишения свободы лицо являлось здоровым, однако при освобождении оно нездорово, обнаруживаются телесные повреждения, то на государство возлагается обязанность представить разумные объяснения причин соответствующих повреждений ("Михеев против Российской Федерации", п. 127 Постановления от 26 января 2006 г. См. также "Олег Никитин против Российской Федерации", п. 45 Постановления от 9 октября 2008 г.; "Акулини и Бабич против Российской Федерации", п. 37 Постановления от 2 октября 2008 г.; "Маслова и Налбандов против Российской Федерации", п. 99 Постановления от 24 января 2008 г.).

При анализе ст. 3 Конвенции важно иметь в виду, что "недопустимое обращение, наказание" является родовым понятием, в свою очередь, "пытки", "бесчеловечное обращение или наказание" и "унижающее человеческое достоинство обращение или наказание" являются видовыми понятиями. Иными словами, недопустимое обращение может быть в форме пытки, бесчеловечного обращения или наказания или унижающего человеческое достоинство обращения или наказания. Указанная классификация, как будет показано ниже, используется Судом в ходе толкования и применения ст. 3 Конвенции.

Минимальная степень жестокости

недопустимого обращения, наказания

Для того чтобы недопустимое обращение, наказание подпадало под запрет ст. 3, такое обращение или наказание должно предполагать наличие минимальной степени жестокости. Оценка данного "минимума" является относительной; она зависит от обстоятельств дела, таких как продолжительность обращения, физические и психологические последствия, в некоторых случаях это пол, возраст, состояние здоровья жертвы ("Майзит против Российской Федерации", п. п. 34 - 35 Постановления от 20 января 2005 г. См. также Постановление от 7 июня 2007 г. по делу "Гарабаев против Российской Федерации" (п. 75); Постановление от 25 октября 2005 г. по делу "Федотов против Российской Федерации" (п. 62); Постановление от 20 октября 2005 г. по делу "Романов против Российской Федерации" (п. 71).

Суд не всегда констатирует по делу наличие "минимальной степени жестокости", что, в свою очередь, не позволяет Суду применять ст. 3 Конвенции. Так, по делу "Линд против Российской Федерации" заявитель жаловался на то, что ему, будучи лишенному свободы во время следствия, не дали возможность проститься с умирающим в Гааге отцом. Суд подчеркнул, что отказ в свидании с больным родственником не достигает минимального уровня жестокости по смыслу ст. 3 Конвенции ("Линд против Российской Федерации", п. 88 Постановления от 6 декабря 2007 г.). Соответственно, отсутствовали основания для применения рассматриваемого конвенционного положения.

В ходе применения ст. 3 Конвенции, аналогичных положений, содержащихся в национальном законодательстве, важно помнить, что оценка наличия "минимальной степени жестокости" относительна. Если та или иная ситуация в настоящее время не охватывается данным понятием, то это не является гарантией того, что в дальнейшем Суд не констатирует наличие "минимальной степени жестокости" в схожей ситуации.

При рассмотрении целого ряда дел Суд в правовых позициях сформулировал понятия "пытки", "бесчеловечное обращение или наказание" и "унижающее человеческое достоинство обращение или наказание", представляющие собой отдельные формы недопустимого обращения по ст. 3 Конвенции.

Понятие "пытки"

При рассмотрении вопроса, может ли конкретная форма недопустимого обращения рассматриваться в качестве пытки, следует соотнести понятия "пытки" и "бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение". Конвенция намеренно уделяет особое значение умышленному бесчеловечному обращению, приводящему к серьезным и жестоким страданиям ("Белоусов против Российской Федерации", п. п. 58 - 63 Постановления от 2 октября 2008 г.; "Менешева против Российской Федерации", п. 55 Постановления от 9 марта 2006 г.).

По делу "Мусаева и другие против Российской Федерации" Суд отметил, что, принимая во внимание документы, предоставленные заявителями, которые подтверждают наличие множественных повреждений и колотых ран на теле Умара Мусаева, обращение, допущенное в отношении Умара Мусаева и причинившее очень серьезные и жестокие страдания, может быть расценено как пытка по смыслу ст. 3 Конвенции ("Мусаева и другие против Российской Федерации", п. п. 101, 102 Постановления от 26 июля 2007 г.).

По делу "Менешева против Российской Федерации" Суд подчеркнул, что обжалуемые действия способствовали возникновению у заявительницы чувства страха, неопределенности, способного унизить, оскорбить ее и, возможно, нарушить физическую и моральную целостность.

Примечание. Судом по делу была установлена высокая вероятность применения физической силы в отношении заявительницы с целью получения информации об ее сожителе.

Суд указал, что в отношении лишенных свободы лиц обращение к физической силе, которая не являлась необходимой в силу собственного поведения заявителя, унижает человеческое достоинство и нарушает право, закрепленное в ст. 3 ("Менешева против Российской Федерации", п. 56 Постановления от 9 марта 2006 г.). Суд обратил внимание на то, что наличие физической боли и страданий заявительницы подтверждается медицинскими документами, показаниями заявительницы, и связывает их с недопустимым обращением с ней в отделении милиции. Последовательность событий показывает, что боль и страдания причинялись умышленно, в частности, с целью получения информации о Л., сожителе заявительницы, подозреваемом правоохранительными органами в совершении правонарушения. При оценке тяжести страданий и причиненной боли необходимо учитывать все обстоятельства дела, такие как продолжительность недопустимого обращения, физические и моральные последствия и в некоторых случаях пол, состояние здоровья жертвы. Во время происходящих событий заявительница, которой было 19 лет, "противостояла" нескольким взрослым милиционерам, что обусловливало ее нахождение в уязвимом положении. Более того, недопустимое обращение продолжалось несколько часов, во время которого ее дважды били и подвергали иным формам физического и морального воздействия. При таких обстоятельствах Суд пришел к выводу, что, принимая в целом и особо цели и тяжесть, недопустимое обращение представляло собой пытку по смыслу ст. 3 Конвенции ("Менешева против Российской Федерации", п. п. 56 - 59 Постановления от 9 марта 2006 г.).

При рассмотрении дела "Михеев против Российской Федерации" Суд пришел к выводу, что в отношении заявителя сотрудниками правоохранительных органов применялось недопустимое обращение с целью получения признания и информации в отношении преступления, в совершении которого он подозревался. Недопустимое обращение в отношении заявителя причинило ему серьезные физические и психологические страдания, которые обусловили попытку самоубийства заявителя, приведшую к невосстановимой потере здоровья. Согласно практике применения Конвенции и принимая во внимание критерий суровости обращения и цели такого обращения, Суд посчитал, что рассматриваемое недопустимое обращение являлось пыткой по смыслу ст. 3 Конвенции. Соответственно, было нарушение ст. 3 ("Михеев против Российской Федерации", п. п. 135, 136 Постановления от 26 января 2006 г.).

По делу "Маслова и Налбандов против Российской Федерации" Суд установил, что заявительница была задержана сотрудниками правоохранительных органов государства, и, будучи в изоляторе, ее неоднократно насиловали, подвергали различным формам недопустимого обращения: избиение, удушение, пропускание электрического тока. Согласно устоявшейся практике Суда, изнасилование лишенного свободы лица должностным лицом государства должно рассматриваться в качестве особо возмутительной, отвратительной формы <1> недопустимого обращения, учитывая легкость, с которой насильник может использовать уязвимость и слабое сопротивление потерпевшей. Более того, изнасилование оставляет глубокую психологическую рану у потерпевшего, которая не проходит со временем так же быстро, как иные формы физического и психологического насилия. Потерпевший испытывает физическую боль от насилия, что обусловливает унижение и физическое, и психологическое. С учетом вышеизложенного Суд посчитал, что неоднократное изнасилование заявительницы, иные формы недопустимого обращения представляли собой пытку по ст. 3 Конвенции (п. п. 106 - 108 Постановления от 24 января 2008 г. по делу "Маслова и Налбандов против Российской Федерации").

--------------------------------

<1> Дословный перевод.

Пытка - умышленное, как правило, на протяжении непродолжительного периода, причинение человеку физических, психических, моральных страданий с целью заставить человека совершить те или иные действия или, наоборот, воздержаться от совершения действий.

Понятие бесчеловечного обращения

Обращение (наказание) с позиций ст. 3 рассматривается в качестве бесчеловечного в том случае, если оно осуществляется умышленно, на протяжении многих часов подряд и приводит как к причинению физического вреда здоровью, так и к физическим, психологическим страданиям ("Гарабаев против Российской Федерации", п. 75 Постановления от 7 июня 2007 г.).

Положения ст. 3, подчеркивает Суд, обычно не распространяются в отношении родственников лиц, которые были убиты в нарушение ст. 2, или по делам неоправданного применения вооруженной силы органами государства в отличие от родственников пропавших без вести лиц. Однако анализируемая ситуация, имевшая место по делу "Мусаева и другие против Российской Федерации", не вписывалась в обычные рамки. Так, как следовало из текста Постановления Суда от 26 июля 2007 г., первый заявитель 5 февраля 2000 г. явился свидетелем внесудебной расправы (убийства) над несколькими своими родственниками и соседями. Он был подвергнут угрозам со стороны нападавших, опасаясь за свою собственную жизнь, под дулом оружия он лег на землю. Суд не сомневался, что пережитый заявителем в этот день шок, а также бездействие государства в отношении указанных событий вызвали у первого заявителя страдания, представляющие собой бесчеловечное и унижающее человеческое достоинство обращение ("Мусаева и другие против Российской Федерации", п. 169 Постановления от 26 июля 2007 г.). По вышеупомянутому делу "Маслова и Налбандов против Российской Федерации" Суд посчитал доказанным, что второго заявителя (Налбандова), будучи лишенного свободы, избивали, пинали ногами, душили. Суд пришел к выводу, что указанное обращение представляло собой бесчеловечное, унижающее человеческое достоинство обращение ("Маслова и Налбандов против Российской Федерации", п. п. 124, 125 Постановления от 24 января 2008 г.).

Как видно, с учетом обстоятельств дела Суд признает не только факт бесчеловечного, но и факт унижающего человеческое достоинство обращения. Действительно, как правило, пытки, бесчеловечное обращение влекут за собой унижение человеческого достоинства. В этом проявляется тесная взаимосвязь данных форм недопустимого обращения. Не всякое унижающее достоинство обращение или наказание свидетельствует о наличии бесчеловечного обращения или пыток, но любая пытка, любое бесчеловечное обращение представляют собой унижение человеческого достоинства.

По делу "Федотов против Российской Федерации" Суд обратил внимание, что заявитель в отделении милиции находился на протяжении 22 часов без пищи и воды, он не мог пользоваться туалетом. Сотрудники милиции оскорбляли его словесно, применяли силу. Эта информация подтверждалась результатами работы Европейского комитета по предотвращению пыток, бесчеловечного и унижающего человеческое достоинство обращения или наказания. В своем заключении Комитет обратил внимание на то, что в изоляторах временного содержания в России отсутствуют условия для обеспечения водой и пищей задерживаемых лиц. Имеются проблемы с доступом в туалетное помещение. Соответствующие помещения не приспособлены для длительного лишения свободы <1>. Заявитель всю ночь находился в комнате, не предназначенной для сна. Неудовлетворительные условия содержания превышают уровень страданий, связанный с незаконным лишением свободы. При таких обстоятельствах Суд посчитал, что заявитель был подвергнут бесчеловечному обращению.

--------------------------------

<1> С учетом рассматриваемых аспектов длительность лишения свободы в таких условиях, по мнению автора, не должна превышать 2 - 3 часов.

Примечание. Наличие умысла со стороны сотрудников милиции (когда речь шла о фактах применения силы в отношении заявителя) без цели получить какую-либо информацию обусловило вывод Суда о наличии фактов бесчеловечного, а не унижающего человеческое достоинство обращения или пытки.

Суд также обратил внимание на отсутствие эффективного расследования, касающегося условий лишения свободы. Расследование, начавшееся в 2004 г., когда жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации, не привела к обнаружению лиц, ответственных за бесчеловечные условия лишения свободы. Соответственно, было нарушение материальных и процессуальных аспектов ст. 3 Конвенции применительно к лишению заявителя свободы с 6 по 7 июля 2000 г. ("Федотов против Российской Федерации", п. п. 66 - 70 Постановления от 25 октября 2005 г.).

Материальные аспекты (ст. 3 Конвенции) - соблюдение государством негативных обязательств и позитивных обязательств материального характера.

Процессуальные аспекты - проведение эффективного расследования.

Как следовало из текста Постановления от 3 июля 2008 г. по делу "Чембер против Российской Федерации", заявитель, являвшийся военнослужащим срочной службы, в связи с ненадлежащей уборкой помещения был наказан в виде неоднократных приседаний. В свою очередь, командиры, отдавшие приказ, знали о болезни ног у заявителя. Вследствие приседаний заявитель потерял сознание, он лечился в военном госпитале, а затем в гражданском медицинском учреждении. Заявитель остался инвалидом второй группы. Суд посчитал, что в отношении заявителя было допущено бесчеловечное обращение (п. п. 54 - 57 Постановления).

С учетом вышеизложенного и согласно прецедентной практике Суда:

Бесчеловечное обращение или наказание - умышленное причинение лицу физических, психических, моральных страданий без какой-либо цели.

Рассматривая вопрос разделения понятий "бесчеловечное обращение или наказание" и "пытки", нельзя не сослаться на совпадающее мнение судей Малинверни и Ковлера по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Постановление от 24 июля 2008 г.). Как следовало из текста Постановления, в отношении заявителя с помощью дубинки была применена сила сотрудником следственного изолятора. В результате заявитель получил серьезные повреждения и его направили в медицинскую часть изолятора. Сила была применена для предотвращения беспорядков. Большинство судей согласились с тем, что по делу речь шла о пытках (п. 91 Постановления). Однако судьи Малинверни и Ковлер посчитали, что удары, нанесенные заявителю, были чрезмерными, обусловившими его госпитализацию и, возможно, не были необходимыми, но должны рассматриваться в качестве не "пыток", а "бесчеловечного обращения".

Понятие унижающего человеческое достоинство

обращения или наказания

Самой распространенной формой унижающего человеческое достоинство обращения или наказания является помещение лица в места лишения свободы (в том числе изоляторы временного задержания, следственные изоляторы), условия которых унижают человеческое достоинство. Но в принципе, как будет отмечено ниже, унижающее достоинство обращение или наказание может иметь место и в случаях, не связанных с лишением свободы. Однако практика в отношении Российской Федерации свидетельствует, что большинство фактов унижающего достоинство обращения имелись в местах лишения свободы и были связаны с условиями содержания лиц под стражей, что позволило автору раскрыть данное понятие через соответствующую практику Суда.

Рассматривая, являются ли обращение или наказание унижающими человеческое достоинство по смыслу ст. 3, Суд обращает внимание на то, что являлось целью такого обращения - унижение, оскорбление лица и, с учетом обстоятельств, отразилось ли негативно на человеческом достоинстве, что несовместимо со ст. 3 ("Гарабаев против Российской Федерации", п. 75 Постановления от 7 июня 2007 г.). Но для констатации данной формы недопустимого обращения не всегда требуется наличие цели - оскорбить или унизить человека. Отсутствие такой цели не всегда свидетельствует о ненарушении ст. 3 Конвенции ("Худобин против Российской Федерации", п. 91 Постановления от 26 октября 2006 г. См. также "Рожков против Российской Федерации", п. 103 Постановления от 19 июля 2007 г.).

Суд подчеркивает, что государство должно обеспечить лицу, задерживаемому, заключаемому под стражу, условия, совместимые с уважением человеческого достоинства, средства и методы осуществления тех или иных мер не должны подвергать человека страданиям, создавать ему трудности, которые по своей интенсивности превышают уровень страданий, связанных с заключением под стражу. Принимая во внимание цели лишения свободы, его здоровье и общее состояние должны адекватно защищаться, должна предоставляться возможность обращения для необходимой медицинской помощи. Оценивая условия лишения свободы, необходимо принимать во внимание кумулятивный эффект указанных условий, а также продолжительность лишения свободы (п. 105 Постановления от 21 июня 2007 г. по делу "Битяева и Х. против Российской Федерации". См. также Постановление от 20 октября 2005 г. по делу "Романов против Российской Федерации" (п. 72).

Суд не раз подчеркивал, что переполненность помещений для содержания лиц под стражей относится к фактам, унижающим человеческое достоинство. Тем не менее дать исчерпывающего определения необходимого пространства для содержания заключенного Суд не смог. Это зависит, по мнению Суда, от многих факторов, таких как продолжительность заключения, возможность покидать комнату (камеру), физическое и психологическое состояние заключенного и т.д. Если предусмотренные национальным законодательством условия содержания в заключении соблюдаются, то это обстоятельство может свидетельствовать, что внутригосударственные стандарты достаточно низки, если речь идет об унижающем человеческое достоинство обращении или наказании. По делу "Трепашкин против Российской Федерации" заявитель страдал от бронхиальной астмы, которая вполне могла развиться в условиях переполненности камеры и отсутствия возможности находится за ее пределами. Более того, Суд обратил внимание на то, что заключение в рассматриваемый период являлось незаконным, - факт, который усиливает психологические страдания ("Трепашкин против Российской Федерации", п. п. 92, 94 Постановления от 19 июля 2007 г.). Указанные обстоятельства обусловили признание Судом нарушения Российской Федерацией ст. 3 Конвенции.

При рассмотрении дела "Белевитский против Российской Федерации" Суд вновь обратил внимание на переполненность камеры как на фактор, обусловливающий возможность констатации нарушения права заявителя на запрет унижающего человеческое достоинства обращения ("Белевитский против Российской Федерации", п. п. 73 - 79 Постановления от 1 марта 2007 г.). Аналогичные обстоятельства, связанные с переполненностью камер, были предметом рассмотрения в том числе по делу "Белашев против Российской Федерации" (п. п. 55 - 60 Постановления от 4 декабря 2008 г.); "Бузяшкин против Российской Федерации" (п. 59 Постановления от 14 октября 2008 г.); "Моисеев против Российской Федерации" (п. п. 121 - 127 Постановления от 9 октября 2008 г.); "Гулиев против Российской Федерации" (п. п. 28 - 46 Постановления от 19 июня 2008 г.); "Власов против Российской Федерации" (п. п. 79 - 85 Постановления от 12 июня 2008 г.); "Гусев против Российской Федерации" (п. п. 51 - 61 Постановления от 15 мая 2008 г.); "Игорь Иванов против Российской Федерации" (п. п. 30 - 41 Постановления от 7 июня 2007 г.); "Бенедиктов против Российской Федерации" (п. п. 31 - 41 Постановления от 10 мая 2007 г.).

По делу "Дорохов против Российской Федерации" Суд отметил, что часовые прогулки не могут смягчить негативный эффект переполненности камеры. Более того, переполненность камеры исключает разумное уединение в повседневной жизни, что само по себе травмирует человека. И хотя у властей не было цели унизить заявителя или заставить его страдать, но это не исключает применение ст. 3 Конвенции ("Дорохов против Российской Федерации", п. 58 Постановления от 14 февраля 2008 г.).

Суд следует позиции, что на государство возлагается обязанность так организовать свою систему исполнения наказаний, чтобы гарантировать человеческое достоинство лишенных свободы лиц, несмотря на финансовые и организационные трудности ("Бабушкин против Российской Федерации", п. 45 Постановления от 18 октября 2007 г.). По делу "Бабушкин против Российской Федерации" было отмечено, что Суд часто констатирует нарушения ст. 3 Конвенции в связи с недостатком личного пространства лиц, лишенных свободы. Принимая во внимание свою прецедентную практику и материалы, предоставленные сторонами, Суд подчеркнул, что власти Российской Федерации не смогли изложить аргументы для иного вывода Суда. Хотя по настоящему делу не было доказательств наличия намерения унизить или оскорбить заявителя, Суд посчитал, что заявитель был вынужден был жить, спать, использовать санитарные и иные средства, как и другие лишенные свободы лица, на протяжении более пяти месяцев в одном небольшом помещении, что достаточно для создания страданий, неудобств, при этом уровень которых превышает уровень страданий, имманентный местам лишения свободы, и что указанное обстоятельство привело к чувству страха, мукам, страданиям заявителя. Более того, власти Российской Федерации признали, что окна в камерах были заколочены и это мешало доступу свежего воздуха и естественного света. Поэтому ситуация с заявителем была усугублена недостатком естественного света в камере. Указанные обстоятельства позволили Суду прийти к выводу о нарушении Российской Федерацией ст. 3 Конвенции ("Бабушкин против Российской Федерации", п. п. 46 - 51 Постановления от 18 октября 2007 г.).

Практика рассмотрения дел в отношении Российской Федерации свидетельствует, что обычно на лишенное свободы лицо приходилось менее 2 кв. м пространства (см., к примеру, дела "Калашников против Российской Федерации", "Лабзов против Российской Федерации", "Майзит против Российской Федерации" и др.). При рассмотрении дела "Линд против Российской Федерации" Суд установил, что во время лишения свободы в следственном изоляторе на заявителя приходилось 2,1 кв. м. Суд, предварительно сославшись на целый ряд дел, ранее рассмотренных против Российской Федерации, констатировал факт нарушения ст. 3 Конвенции ("Линд против Российской Федерации", п. п. 60 - 63 Постановления от 6 декабря 2007 г.).

По делу "Попов против Российской Федерации" Суд, констатировав, что на заявителя приходилось менее 2 кв. м камерного пространства, пришел к выводу: заявитель находился в этих условиях 23 часа в день. Нехватка пространства позволила говорить о том, что условия лишения заявителя свободы представляли собой унижающее человеческое достоинство обращение по смыслу ст. 3. Тот факт, что заявителю приходилось спать, жить, использовать туалет в одной и той же камере совместно с другими лицами, сам по себе достаточен, чтобы вызвать депрессию, унижение, уровень которых превышает допустимый уровень страданий, свойственный лишению свободы, и порождает у заявителя чувства страха, беспокойства, неопределенности, способные к унижению и оскорблению заявителя ("Попов против Российской Федерации", п. 217 Постановления от 13 июля 2006 г.).

Объем пространства, приходящегося на одно заключенное под стражу лицо, зависит от обстоятельств дела. Как уже подчеркивалось, минимальная степень жестокости, позволяющая говорить о возможном применении ст. 3 Конвенции, зависит, в частности, от продолжительности обращения, физических и психологических последствий, пола, возраста, состояния здоровья жертвы. Лицу, страдающему заболеваниями, и если его невозможно не лишать свободы, желательно создавать более благоприятные условия нахождения под стражей. Если в законодательном порядке заключаемому под стражу гарантируется минимальный объем пространства, но обстоятельства дела, включая состояние его здоровья, объективно обусловливают необходимость предоставления большей площади места лишения свободы, то, следуя Конвенции, во избежание бесчеловечного и/или унижающего достоинство обращения такому лицу требуется предоставление большей площади.

Нельзя не отметить, что при рассмотрении дела "Романов против Российской Федерации" Суд отметил, что отсутствуют нарушения ст. 3, если ограниченное пространство, предоставляемое для отдыха, компенсируется свободой передвижения задержанных во время дня ("Романов против Российской Федерации", п. 77 Постановления от 20 октября 2005 г. Суд, в частности, сослался на Постановление от 16 сентября 2004 г. по делу "Нурмагомедов против Российской Федерации").

Исследуя вопрос наличия унижающего человеческое достоинство обращения, Суд обычно учитывает все обстоятельства в совокупности. То или иное действие в отдельности может и не быть основанием для констатации наличия недопустимого обращения.

При рассмотрении дела "Новоселов против Российской Федерации" Суд обратил внимание на отсутствие эффективной вентиляции, света, надлежащих санитарных условий, отопления, которые сами по себе не дают оснований для констатации наличия "унижающего человеческое достоинство обращения". Однако эти обстоятельства, сопряженные с фактом чрезмерной переполненности камеры, могут свидетельствовать о том, что условия лишения заявителя свободы превышали допустимый по ст. 3 уровень обращения ("Новоселов против Российской Федерации", п. 44 Постановления от 2 июня 2005 г.).

По делу "Лабзов против Российской Федерации" Суд отметил, что необходимость в медицинском лечении заключенного под стражу заявителя сама по себе не обусловливает констатацию наличия "унижающего человеческое достоинство обращения". Однако необходимость такого лечения, сопряженная с чрезмерной переполненностью камеры, позволила Суду также говорить о наличии вышеуказанной недопустимой формы обращения ("Лабзов против Российской Федерации", п. 47 Постановления от 16 июня 2005 г.).

По делу "Коробов и другие против Российской Федерации" Суд установил, что заявитель вынужден был жить, спать, использовать туалет в том же самом помещении совместно с другими лишенными свободы лицами и это было достаточно, чтобы вызвать стресс, трудности, интенсивность которых превышает неизбежный уровень страданий, связанный с лишением свободы, обусловливает появление у заявителя чувства тревоги, муки, неопределенности, способные унизить, оскорбить заявителя. Суд вновь обратил внимание на то, что, независимо от причин переполненности камеры, государство-ответчик обязано так организовать свою пенитенциарную систему, чтобы гарантировать уважение достоинства лишенных свободы лиц, независимо от финансовых и организационных трудностей. Ситуация с заявителями усугублялась тем обстоятельством, что окна в камере были закрыты металлическим щитом, который препятствовал проникновению в камеры свежего воздуха и естественного света. С учетом вышеизложенного Суд пришел к выводу, что условия лишения свободы заявителей превышали уровень, позволяемый по ст. 3 Конвенции ("Коробов и другие против Российской Федерации", п. п. 24 - 26, 28, 29 Постановления от 27 марта 2008 г. См. также Постановление от 27 марта 2008 г. по делу "Суховой против Российской Федерации" (п. п. 30 - 34)).

Унижающее человеческое достоинство обращение или наказание - такое обращение или наказание, которое обусловливает появление у человека чувства тревоги, муки, неопределенности, унижает человека. Причем указанная форма недопустимого обращения может иметь место независимо от наличия умысла у лица, осуществляющего такое обращение или наказание.