5.2 Международные этические нормы делового поведения

5.2.1 Союзники (партнеры) и соперники (конкуренты)

Психология объяснения человеком происходящего в мире, и своего поведения в том числе, имеет одну весьма примечательную особенность: главная фигура в этих объяснениях – другой человек (он, она) или другие люди (они). Как говорят в социальных науках, мы персонифицируем мир. Психика человека вся основана на явном или скрытом присутствии другого или других. Она пронизана сетью отношений к другим людям. Этим и объясняется важность ответа на следующий ключевой вопрос: кто является союзниками (партнерами) и соперниками (конкурентами) при достижении поставленной цели? История человечества сложилась таким образом, что в течение большей ее части разделение на «своих» и «чужих» было определяющим. При этом «свои» как бы автоматически представлялись друзьями, а «чужие» врагами. Не вдаваясь в детали происхождения и эволюции этого противопоставления, отметим важные для нас моменты.

Мы относимся к разным людям и социальным группам по-разному: одних любим, к другим питаем антипатию. Столь же очевидно и то, что поступки, не допустимые, по нашей же собственной оценке, по отношению к одним людям, не вызывают у нас угрызения совести, если мы их совершаем по отношению к другим. Точно так же степень допустимости часто определяется характером ситуации: в одной мы сочтем свой поступок аморальным, в другой – вполне нормальным. Этические нормы на практике, таким образом, отличаются своим относительным характером.

Менее тривиален следующий психологический факт: уровень допустимости, субъективно оцениваемой этичности перемещается на шкале так называемой социальной категоризации от полюса «свой», «близкий» человек до полюса «чужой» человек, в своем крайнем выражении доходящем до исключения данного индивида из категории «человек». В этом случае другой человек приравнивается к любому другому объекту: живому, например животному, или неживому – «говорящему орудию» (так называли древние греки своих рабов), с соответствующим смещением на шкале категоризации, или этического отношения. Логика здесь очень проста: все «наши» – хорошие, все «чужие» – плохие. Поэтому отношение к «своим» должно быть хорошим, отношение к «чужим» может быть плохим.

Что думает русский человек, услышав слово «акула» в сочетании со словами «российский», «американский», «предприниматели»? В подсознании моментально складывается психологическая цепочка – ассоциация мыслей и образов: «акулы – хищники», «акулы империализма», «американский империализм». Цепочка подсказывает вывод: «акулы» – они, «дельфины» – мы.

А вот ассоциация американская: челюсти акулы-людоеда (образ из известного фильма) – смертельная угроза – русская угроза (русские идут!) – империя зла. Вывод очевиден: «акулы» – они, мы – «дельфины». И лишь в беседе или в процессе размышления постепенно формируется осознанная идея: «акулами» и «дельфинами» могут быть и те, и другие – и «свои», и «чужие».

Исторически первым кандидатом на экскатегоризацию является человек из другой местности, страны или культуры – иностранец, чужеземец. И, напротив, очевидны предпочтительные шансы на симпатию у тех, кто «наш» по внешности, языку, обычаям, поведению. Таков первый момент. Второй состоит в том, что, несмотря на всю живучесть этой механики, она меняется в направлении все большей гуманизации «чужих», включая их в категорию «своих». Вот так развивается этот процесс.

Поначалу человек в одиночку выжить не мог. Более того, даже психологически, субъективно он не мог выделить себя из своей группы как отдельную и далее неделимую единицу, индивида. По историческим меркам это случилось совсем недавно – не более восьми-десяти тысяч лет назад. И до сих пор дети до двух с небольшим лет начинают говорить о себе в третьем лице, а уже потом в первом. До настоящего времени существуют культуры и языки, в которых отсутствует «я», а есть только «мы». Еще позднее, примерно в средние века, в Европе формируется понятие личности – самодостаточного микрокосмоса – центральное понятие нашего века. В ХХ в. право личности на самоопределение уже ставится в международном праве выше прав социальной, в том числе этнической, группы. Таким образом, индивид становится в ходе истории все более автономным субъектом действия.

Вопрос о том, кто «свои» и «чужие» в этом мире, для предпринимателя решается исторически в тесной связи с ответом на вопрос: как лучше, эффективнее достичь поставленной цели – экономического успеха – в одиночку или в группе? В значительной степени от этого зависит и многое другое, например средства как внешнего, официального контроля (со стороны общества, государства), так и неофициального, неформального (со стороны общественного мнения). Отметим, что в большинстве случаев предприниматель не волен даже выбирать, поскольку ответ задается социальной системой и культурой, в которой он действует.