II. Этапы порождения речи

1. Нахождение

В риторике подробно исследованы этапы порождения речи: инвенция (нахождение и изобретение), диспозиция (композиция, или расположение), элокуция (словесное выражение), оратория («красноречие голоса и жеста»). Иначе говоря, речь сначала нужно найти, то есть разработать ее стратегию, затем изобрести (продумать тактику), расположить и лишь затем заняться ее словесным выражением.

Конечно, данные этапы не следуют механически один за другим: мы не можем не думать о словесном выражении уже при нахождении или изобретении речи. Но деятельностный характер риторики проявляется в том, что она начинала учить порождению речи не с отработки деталей (с чего как раз и начинают неопытные ораторы), а с общего замысла речи, ее нахождения.

Нахождение речи предполагает точное определение цели выступления и разработку ее стратегии. Разумеется, в большинстве случаев цель оратора — убедить слушателей в своей правоте. Казалось бы, для этого достаточно иметь глубокие знания о предмете речи, быть логичным, но почему-то среди выдающихся специалистов, как мы уже отмечали, не так уж много выдающихся ораторов.

Стратегия речи разрабатывается в расчете на конкретную аудиторию. Заметим, что дать объективную оценку выступлению оратора также невозможно без учета характера его аудитории. Например, мы можем сделать ошибочный вывод о неоригинальности суждений оратора, об избыточности повторов в его речи, если не учтем, что он выступал в плохо подготовленной аудитории. Оратор прав, если цель его достигнута, если его речь была понятна слушателям, убедила их.

Рассмотрим следующие параметры аудитории: небольшая (2025 человек) / большая; хорошо подготовленная / мало подготовленная; женская / мужская; детская / подростковая / молодежная и т.д.; настроенная по отношению к оратору положительно / равнодушно / отрицательно; однородная / разнородная (см.: 81).

В небольшой аудитории выступление может приобрести характер беседы, оратор привлекает слушателей к совместному рассуждению, его аргументация должна быть особенно тщательной. Напротив, в большой аудитории предложение Давайте подумаем не будет сильным ходом оратора. Его выступление должно носить более декларативный, эмоциональный характер.

И. А. Стернин [81] называет следующие особенности самой большой, митинговой, аудитории: многочисленность, разнородность, неподготовленность, внушаемость, восприимчивость к эмоциональным призывам, затрудненность реакции на конструктивные предложения. Этим определяются и особенности поведения оратора: громкость голоса, решительность, эмоциональность и афористичность речи. В ней не должно быть большого количества тезисов, но обязательны критичность и оценочность, ясность позиции выступающего. Лучше говорить не о прошлом, а о настоящем, называя недостатки и виновных в них. Несмотря на заведомую выигрышность критического выступления, его финал должен быть положительным (так называемая позитивность конца), отвечать на вопрос «что делать?».

В хорошо подготовленной аудитории не стоит злоупотреблять цитатами, стереотипными суждениями. Темп речи может быть ускоренным, а ее характер диалогизированным, рассчитанным не только на взаимопонимание, но и на совместное решение рассматриваемой проблемы. Оратор может пропустить некоторые логические звенья, конспективно перечислить только самое необходимое.

Напротив, в мало подготовленной аудитории следует говорить в медленном темпе, уделять большее внимание примерам. В такой аудитории приветствуются ссылки на авторитетные источники, на известные факты, в речи неоднократно повторяется главная мысль. Оратор должен открыто руководить переходом слушателей от одного положения к другому, перебрасывая между ними словесные мостики.

Большое значение имеют возрастные особенности аудитории. Оратор потерпит поражение, если не будет учитывать того, что детская аудитория (лет до 11) не способна, как правило, оценить иронию и подтекст, но ценит событийность изложения, способность оратора «рисовать словом». В речевом общении с ребенком должна присутствовать похвала, необходимая для его нормального развития. Дети не могут долго сосредоточиваться на предмете речи, поэтому оратор должен заботиться о ее конкретности, эмоциональности, увлекательности, разнообразить приемы подачи доступного материала.

Молодежная аудитория (до 25 лет) ценит личное, пусть даже субъективное мнение оратора, новое и оригинальное. Вместе с тем оратор должен постоянно поддерживать нить изложения, следить за ослаблением внимания аудитории, избегать длиннот.

Если аудитория настроена положительно, оратор может предоставить ей большую самостоятельность, проделать индуктивный путь рассуждения вместе с ней, то есть переходя от частного к общему. Аудитория может быть настроена и отрицательно. Это нужно иметь в виду, для того чтобы разработать свою стратегию и тактику общения. Даже в такой аудитории можно найти двух-трех союзников и говорить, прежде всего обращаясь к ним. Начинать лучше с бесспорного, переходить от общего положения к частным (так называемый дедуктивный способ).

Характеристики аудитории взаимодополняют друг друга. Например, молодежная аудитория может быть небольшой и большой, имеющей разную подготовленность, мужской, женской, однородной или разнородной по своему составу.

В любой аудитории надо приложить силы для завоевания и удержания ее внимания. А. Ф. Кони писал в «Советах лекторам» [37]:

Внимание всех вообще (ребенка, невежды, интеллигента и даже ученого) возбуждается простым интересным (интересующим) и близким к тому, что, наверно, переживал или испытал каждый. <…>

Раз внимание возбуждено вступлением, надо хранить его, иначе перестанут слушать, начнется движение и, наконец, появится та «смесь» тягостных признаков равнодушия к словам лектора, которая убивает всякое желание продолжать речь. Удержать и даже увеличить внимание можно: краткостью, быстрым движением речи, краткими освежающими отступлениями…

Как видим, решение этих задач связано и с другими этапами порождения речи: изобретением, композицией, словесным выражением, произнесением, что будет рассмотрено в дальнейшем. Здесь же, воспользовавшись советами А.Ф. Кони, продемонстрируем зависимость нахождения речи от типа аудитории. Он размышлял о том, как интересно рассказать о М.В. Ломоносове в подготовленной и неподготовленной аудитории.

Для нас сравнительно неподготовленной аудиторией будут школьники четвертого класса, которые знакомятся с его биографией на уроках истории. А сравнительно подготовленной аудиторией — девятиклассники, которые встречаются с Ломоносовым-поэтом на уроках литературы. Разумеется, и четвероклассники, и девятиклассники уже кое-что знают о Ломоносове. Не будет натяжкой предположить, что вряд ли их увлекут сами по себе темы “Ломоносов — великий ученый” или “Ломоносов — великий поэт”.

Оратор должен представлять себе сильные и слабые стороны аудитории. Четвероклассники непосредственны, ценят событийность, интригующий характер изложения, любят, когда учитель рисует словом. При этом оратор, в данном случае учитель, не может позволить себе рассказ только о каких-то забавных фактах. Например, если в другой ситуации он захочет “оживить” рассказ о детстве Пушкина сообщением о том, что “маленький Саша часто терял носовые платки”, то не исключено, что в памяти слушателей и останется только эта деталь.

Какую же цель должен поставить перед собой учитель? — Ввести в обстановку далекого XVIII века, расширить словарный запас школьников, заинтересовать их судьбой Ломоносова, убедить их в том, что он действительно был великим ученым.

А.Ф. Кони предлагал следующее нахождение речи. Сначала нужно нарисовать ночь бегства Ломоносова из родного дома. Ночь морозную, вьюжную. Передать его ощущения, страхи по дороге в Москву, живописать трудности его учебы, материальные тяготы и их преодоление. При этом, подчеркивал Кони, не надо называть имени будущего ученого. А потом использовать детективный ход, сказав: “Прошло много лет. Давайте заглянем в одно из окон дворца. Мы увидим высокого дородного человека в камзоле и парике, который демонстрирует сложный химический опыт императрице. Этим человеком был тот самый мальчик, который когда-то пришел в Москву учиться, и звали его — Михайла Васильевич Ломоносов”.

Поставленные задачи тем самым будут решены. Но такая речевая стратегия не будет иметь успеха в девятом классе. Даже если слушатели настроены очень хорошо по отношению к учителю, найдется хотя бы один из них, кто сразу же назовет имя “этого человека” и привлечет внимание к искусственности речевой заготовки.

Какие же особенности восприятия аудитории девятиклассников нужно заранее предусмотреть для того, чтобы достичь поставленной перед собою цели? Она должна заключаться в том, чтобы приблизить личность Ломоносова к школьникам ХХI века, заинтересовать их ее масштабом и уникальностью. Эта аудитория любит парадоксы, ценит критический образ мыслей, опровергающее развертывание речи, задумывается о смысле жизни, восхищается сильными личностями. Наверное, Ломоносов может заинтересовать старшеклассников тем, что он “сделал себя сам”, что был удивительно разносторонним человеком. Масштаб его личности должен и может увлечь аудиторию, но если выразить это не декларативно, а как-то иначе. Но как?

Возможен такой путь. Принесем в класс репродукцию всем известного портрета Ломоносова, на котором он изображен в камзоле, парике, с вдохновенным взором, — и начнем спорить с художником. Был ли таким благостным, отрешенным взор ученого, человека страстного, вспыльчивого (даже свое “Краткое руководство к красноречию” Ломоносов написал на гауптвахте, куда был посажен за очередную ссору с немцами в Академии)? Не верится, что такими холеными были его руки естествоиспытателя, химика, художника-мозаичника. Он многое умел делать ими, возможно, они были покрыты ссадинами, ожогами. Так ли уж часто можно было встретить его в парадном камзоле?

Этот спор отчасти провокационен, так как художник, конечно, был прав со своей точки зрения, передав момент творческого вдохновения ученого и поэта. Но такое нахождение речи позволяет разрушить стереотип восприятия Ломоносова, заставить девятиклассников задуматься, включиться в коллективное обсуждение. Оно позволяет привлечь многие факты биографии ученого, подчеркнуть то в его личности, что вызывает искреннее уважение современных школьников.

Нахождение может иметь и демагогический характер. Рассмотрим с этой точки зрения небольшой рекламный текст, казалось бы, не претендующий ни на какие риторические ухищрения:

Отведу твою беду

В этой старой квартире на Петроградской Марья Семеновна прожила более полувека. Уйдя на пенсию, Марья Семеновна занялась репетиторством, чтобы, как она сама говорила, «не потерять форму». И была вполне довольна своей жизнью, пока ее давние соседи по квартире не обменяли свои две комнаты. В них поселились новые жильцы, и жизнь старой учительницы в одночасье превратилась в настоящий кошмар. Шустрые молодые люди — семейная пара из глубинки, Бог весть как попавшая в Питер, — вознамерилась утвердиться в коммуналке в качестве единоличных хозяев. В ход шли любые аргументы — от стирального порошка в чайнике с заваркой, прибитых к полу гвоздями туфель до рукоприкладства и откровенного запугивания. За полгода такой жизни из жизнерадостной приветливой женщины Марья Семеновна превратилась в нервную, измученную постоянным страхом и отчаявшуюся. Кто знает, чем бы закончилась эта история, если бы не встреча с бывшей ученицей. «Хотите верьте, хотите нет, а помочь вашему горю может только один человек, — сказала она. — Зовут эту женщину Дарья. Благодаря ее чудесному дару, я сегодня счастлива и любима, у меня есть семья — двое замечательных близняшек и любящий муж. У меня есть здоровье, оптимизм и вера. Возьмите эту фотографию — она даст вам силы и вернет покой».

Марья Семеновна дома поставила фотографию Дарьи за стекло книжного шкафа. Каждый вечер, ложась спать, она мысленно просила Дарью: «Помоги мне!» И чувствовала, что ей становится легче. Через две недели к ней вернулся здоровый сон, сердце пришло в норму, она перестала болезненно реагировать на выходки соседей. Да и они стали меняться. Ссоры прекратились, и в квартире наступило перемирие. Марья Семеновна, окрыленная успехом, отправилась на встречу с Дарьей и принесла оттуда еще одну фотографию, амулет и удивительную траву, которой в отсутствие соседей окурила квартиру.

<...> Через неделю соседка пригласила Марью Семеновну на пироги. «У меня будто пелена с глаз спала. — сказала она. — Нечего нам с вами делить. Спасибо вам за терпение и доброту». Старая учительница улыбнулась и подумала: «Спасибо Дарье».

Автор точно рассчитал воздействие текста на адресата — домохозяек, одиноких пенсионерок. Он задействовал сказочный архетип чудесной победы добра над злом, напомнил сюжеты русских сказок, анекдотов об учительнице Марьиванне (в рекламе это Марья Семеновна), коллизию фильма «Волшебная сила искусства», в котором, правда, не ученица, а ученик, в блистательном исполнении А. Райкина, приходит на помощь пожилой учительнице и побеждает ее хамоватых соседей.

Реклама и рассчитана на то, чтобы в памяти как можно большего числа людей всплыли сюжеты этих сказок, анекдотов, фильма. Тем самым утверждается: если это уже было когда-то — значит оно истинно, этому можно верить.

Пробуждаются и другие стереотипы массового сознания: Петроградская сторона — район города, где в коммуналках доживают свой век истинные петербургские интеллигенты. Их «выживают» нахрапистые приезжие, бывшие лимитчики (разумеется, мы не разделяем это мнение. — И.М.).

Скупыми чертами набрасывается бедная интеллигентская обстановка (фотография за стеклом книжного шкафа). Так рождается и крепнет сочувствие к униженной и оскорбленной Марье Семеновне. Этим сочувствием нас заражает и оценочное определение Бог весть как попавшая в Питер. В финале Марья Семеновна и сочувствующие ей читатели окончательно объединяются в своем восприятии действительности. Присоединительным союзом да и мы еще раз переводимся на удивленно-наивную точку зрения Марьи Семеновны: Да и они стали меняться.

Не забудем отметить и удачное включение чужой речи, предоставление слова бывшей ученице. Риторике давно известно, что мы лучше слышим то, что видим, и лучше видим то, что слышим. В этом заключается один из секретов речевого заражения. В самом деле, информацию о гадалке можно было передать объективно-отстраненно, но автор подает ее в форме прямой речи. Используются повторы (особенно примечательны слова с корнем -дар-, впечатывающие в память имя прорицательницы, обратим внимание и на созвучие слов вера и вернет):

Хотите верьте, хотите нет, а помочь вашему горю может только один человек, — сказала она. — Зовут эту женщину Дарья. Благодаря ее чудесному дару, я сегодня счастлива и любима, у меня есть семья — двое замечательных близняшек и любящий муж. У меня есть здоровье, оптимизм и вера. Возьмите эту фотографию — она даст вам силы и вернет покой.

В финале используется фигура умолчания: мы присоединяемся к словам благодарности гадалке, аудитория завоевана. Продуманность демагогического характера нахождения этого текста очевидна.

В связи с проблемой нахождения речи, зададим вопрос: “Так ли уж обязательна ее подготовка?” Об этом существует много противоречивых суждений. Существует мнение, которое привел в своей знаменитой книге “Искусство речи на суде” П.С. Пороховщиков [77]: тот, кто выступает без достаточной подготовки, надеется выглядеть умным в глазах дураков, но чаще всего он выглядит глупцом в глазах умных людей. На речь-экспромт может решиться только очень опытный оратор, да и сами экспромты нередко являются результатом продуманной домашней подготовки.

Их позволял себе, например, выдающийся русский судебный оратор Ф.Н. Плевако. Он мог разорвать на глазах изумленной публики свои записи, попросить прощения у своего подзащитного и произнести блестящую речь, идущую “от сердца”. Приведем фрагмент из воспоминаний В. Вересаева:

Жил в Москве знаменитейший адвокат Плевако Федор Никифорович... Прокуроры знали силу Плевако. Старушка украла жестяной чайник, стоимостью дешевле пятидесяти копеек. Он была потомственная почетная дворянка и, как лицо привилегированного сословия, подлежала суду присяжных..

Обвинитель предвосхитил речь адвоката: ...бедная старушка, горькая нужда, кража незначительная, подсудимая взывает не негодование, а только жалость. Но – собственность священна, все наше гражданское благоустройство держится на собственности, если мы позволим людям потрясать ее, то страна погибнет.

Поднялся Плевако:

— Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за ее более чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь... Старушка украла старый чайник ценою в тридцать копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно.

Оправдали.

Можно с уверенностью сказать, что к подобным защитительным речам Ф.Н. Плевако готовился всю жизнь. Для начинающего же оратора тщательная подготовка речи является обязательным условием ее произнесения.

Каким должен быть план-конспект? — А.Ф. Кони советовал:

...собрать интересное и важное, относящееся к теме — прямо или косвенно, составить сжатый, по возможности, полный план и пройти по нему несколько раз... План должен быть подвижным, то есть таким, чтобы его можно было сокращать без нарушения целого.

И.А. Стернин в своей “Практической риторике” [81] также советует составить предварительный план-конспект с выделенными тематическими блоками, с отражением оценки сообщаемого и резервных знаний, которые могут пригодиться при выступлении. Это могут быть и карточки, расположенные в определенной последовательности. В конспекте очень важно разграничить главное и второстепенное, предусмотреть примеры. При этом вступление и заключение должны быть написаны полностью.

Таким образом, лучше всего составлять конспект выступления в виде основных тезисов. Важно, чтобы он позволял оратору варьировать расположение частей, увеличивать или сокращать их объем во время устного выступления, но отнюдь не “чтения по бумажке”.

Как, готовясь к выступлению, вырабатывать уверенность в себе? — Многие знаменитые ораторы советуют прорепетировать важное выступление, произнести речь перед неподготовленной, возможно, аудиторией (младшим братом, сестрой, бабушкой, дедушкой). Поверьте, говорил П.С. Пороховщиков [77], близкие люди всегда почувствуют вашу неуверенность, слабость аргументации.

Пусть нас воодушевляет высказывание Цицерона: “... Будь то даже самые лучшие ораторы, даже те, кто умеет говорить отменно легко и красиво, но если они приступают к речи без робости и в начале ее не смущаются, то на меня они производят впечатление прямо-таки бесстыдных наглецов” [89].