IV. Риторика в зеркале литературной иронии (задания и материалы для обсуждения на занятиях)

Многовековая история науки о красноречии не превратила ее в сухую академиче­скую дисциплину. Еще древние греки и римляне, в эпоху рас­цвета риторики, выработали на нее несколько иронический взгляд, нисколько тем самым не умаляя ее значения. Они относились к красноречию как к боевому искусству, когда от речевого убеждения зависела репутация, а подчас и жизнь человека. Оратор Красс иронизирует в диалоге-трактате Цицерона «Об ораторском искусстве»:

...Науки красноре­чия, на мои взгляд, вовсе не существует, а если и существу­ет, то очень скудная; и все ученые препирательства об этом есть лишь спор о словах... Ибо разве не величайшее дураче­ство - разводить красноречие о красноречии, между тем как уже само по себе красноречие есть дурачество почти все­гда, кроме случаев крайней необходимости?.. Все красно­речие в целом, будь оно искусством или наукой, ничего не стоит без нахальства...

Ирония, одна из форм отрицания, определяется в слова­рях как осмеяние, содержащее в себе оценку того, что ос­меивается. Отличительным признаком иронии является двойной смысл, где истинным будет не прямо высказанный, а противоположный ему, подразумеваемый. Иронией может быть окрашено как сатирическое, так и юмористическое изображение.

«Иглы и кинжалы языка» (Ф. Бэкон), оружие риторики, разнообраз­ны. Она владеет высказываниями как с прямым, так и под­разумеваемым смыслом. Риторика также содержит в себе представления, подчас противоречивые и спорные, о иде­але речевого поведения, но значительная ее часть посвяще­на отрицательному опыту речевых ошибок, коммуникатив­ных неудач, недопусти­мым уловкам в споре, речевой агрессии и демагогии.

Писатели никогда не были равнодушны к риторике и красноречию. Если прочитать их произведения под этим углом зрения, мы найдем и примеры истинного ораторского искусства, и великолепные портреты ораторов-демаго­гов.

Чем продиктован отбор анализируемого мате­риала? Прежде всего склон­ностью авторов воспринимать речевое поведение персонажей своих произведений с иронической точки зрения.

Эта часть начинается фрагментами любимых дет­ских книг о Малыше и Карлсоне и Буратино. Затем для обсуждения на занятиях предлагаются фрагменты произведений зарубежной литературы («Пигмалион» Б. Шоу, «Карьера Артуро Уи, которой могло не быть» Б. Брехта и «Четвертый позвонок» М. Ларни), интересных с риториче­ской точки зрения.

По мнению В. П. Руднева, «...чуткий Бер­нард Шоу показал в начале XX века, что человек - это то, что он говорит, человек - это его язык, речевая деятель­ность» (Словарь культуры XX века. 1997: 212). Пьеса Б. Брехта привлекает саркастическим изображением поли­тической демагогии, не утратившим своей актуальности и в XXI веке. Знакомство с книгой М. Ларни - одного из са­мых популярных зарубежных писателей-сатириков - также несомненно порадует читателей.

Большая часть заданий базируется на фрагментах произведений русской литературы, демонстрирующих разнообразие стратегий и так­тик речевого поведения их персонажей: романа И. С. Тургенева «Рудин», повестей Л. Н. Толстого «Дет­ство» и «Отрочество», повести Ф. М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели», рассказов А. П. Чехова «Сильные ощущения» и др.

А.П. Чехов традиционно воспринимается как тонкий психолог, мастер подтекста. В связи с этим несколько неожиданным оказывается его непод­дельный интерес к ораторскому искусству и рито­рике.

Завершим наше вступление заметкой А.П. Чехова «Хорошая новость», которой он в 1893 году приветствовал возвращение рито­рики в программу Московского университета:

В Московском университете с конца прошло­го года преподается студентам декламация, т.е. искусство говорить красиво и выразительно. Нельзя

не порадоваться этому прекрасному нововведе­нию. Мы, русские люди, любим поговорить и по­слушать, но ораторское искусство у нас в совер­шенном загоне. У нас много учреждений, которые называются "говорильными", потому что в них по обязанностям службы много и долго говорят, но у нас совсем нет людей, умеющих выражать свои мысли ясно, коротко и просто.

Мы люди бесстрастные, скучные, в наших жи­лах давно уже запеклась кровь от скуки. Мы не гоняемся за наслаждениями и не ищем их, и нас поэтому нисколько не тревожит, что мы, равно­душные к ораторскому искусству, лишаем себя одного из высших и благороднейших наслажде­ний, доступных человеку.

Все лучшие государственные люди в эпоху про­цветания государств, лучшие философы, поэты, реформаторы были в то же время и лучшими ора­торами. "Цветами" красноречия был усыпан путь ко всякой карьере, и искусство говорить счита­лось обязательным.

В сущности ведь для интеллигентного челове­ка дурно говорить должно бы считаться таким же неприличием, как не уметь читать и писать...