Приехали!

Первые полосы газет украсили фотографии: перед стартом на международную станцию космонавты смиренно принимают благословение от православного батюшки. Тронулись они, кстати, с того самого исторического места, с которого отправился в космос Гагарин, здесь он произнес свое знаменитое «Поехали!».

Летчики, моряки, альпинисты всегда были суеверны. Брали с собой талисманы, блюли «верные приметы», вот и космонавты за ними — перед полетом запивают шампанским огурец, во время старта держат скрещенные пальцы… Но окропление святой водой — дело все-таки другое. Оно означает, что представители одной из самых современных и самых древних профессий сошлись в своем мировоззрении. Космонавты, «посланцы Земли», «первопроходцы Будущего», всерьез верят, будто их Бог может воздействовать на бездушное «железо» — все эти кабели, сопла, вентили так, что по Его желанию бесконечно сложная ракета либо полетит благополучно, либо рухнет. Там, на Небе, по их представлениям, царит ну прямо-таки Гефест с плоскогубцами в руках. Потому что даже у Бога должна быть Своя технология: если Он вмешивается в состояние материи, значит, Слово Его перекусывает провода, а сталь и титан плавит не хуже газорезки! Или, наоборот, укрепляет по мольбе жен и матерей недоваренный земным халтурщиком шов.

Забавно, конечно, наблюдать такое простодушие на пороге XXI века. Не о нравственных исканиях речь, не о споре, что первично: дух или материя? Нет, вера ширится совершенно примитивная, совершенно языческая: прежде всемогущего Бога старались умилостивить, чтобы Он помог в охоте на мамонта, теперь — чтобы благополучно полетели «Протон» или «Прогресс».

Но если уж верить в Бога с плоскогубцами, то уж верить последовательно! Если по молитве Он может уберечь, значит, Он же и губит?! Ведь не мог же Он, всеведущий, отвернуться или заснуть, когда погибал «Курск». Выходит, Он попустил потонуть несчастным морякам?! Да что попустил — погубил. За что же? Чудесные ребята погибли. Вот президента ругают лишь за то, что он оставался в Сочи, когда погибал «Курск», пеняют ему, что он, возможно, не все сразу предпринял. А Бог с его всемогуществом остается совершенно вне критики, даже и вне обсуждения: сознательно Он потопил «Курск» или только по рассеянности? Мог после взрыва еще кого-то спасти или уже не мог даже Он?

Допуская возможность божественной помощи космонавтам или водолазам, верующие в Него, имея намерения самые благие, делают своего Бога злобным чудовищем, ответственным за бесчисленные преступления и катастрофы, потрясающие нашу планету. Делают чудовищем, но не ропщут, поклоняются, потому что вера в Бога с инструментом в руках — свидетельство глубоко тоталитарного сознания.

М. Чулаки был талантливым публицистом, его последовательная атеистическая позиция не может не вызывать уважения. Но, оставив в стороне глубоко личные для каждого рассуждения о вере и безверии, подвергнем эту публикацию риторическому анализу. О ее эффективности следует судить прежде всего по тому, приобрел ли автор новых сторонников.

Кому она адресована? Атеистам? Верующим? Сомневающимся? К сожалению, аргументация М. Чулаки не заставит сомневаться верующих, сомневающихся способна оттолкнуть, да и непоследовательные атеисты могут отшатнуться от автора.

Прежде всего неудачно само нахождение речи. Основная стратегическая линия развертывания текста — ироническое осмеяние и самого молебна, и Бога в любом его воплощении и понимании. Неважно, Гефеста с плоскогубцами или всемогущего Бога, ответственного за бесчисленные преступления и катастрофы. Вера в него — забавное простодушие, вера примитивная, совершенно языческая.

Иронией и сарказмом пронизан весь текст: от названия «Приехали!», звучащего упреком, отсылающего к знаменитому гагаринскому «Поехали!», — до клубники на грядке в финале. Излюбленный прием автора — доведение до абсурда позиции оппонентов по принципу если уж верить в Бога с плоскогубцами, то уж верить последовательно! Поэтому в ироническом ключе упоминаются и «Курск» (в 2000г. это звучало особенно болезненно), и погибшие советские космонавты.

Автор публикации предстает как человек несомневающийся, сознательно выбравший стратегию осмеяния. Его аргументация — односторонняя, опровергающая (небольшая уступка суевериям звучит лишь в начале), восходящая, дедуктивная. Доводы разнообразны, опровергнуть их каждый по отдельности трудно. В конце М. Чулаки приходит к обобщающему тезису:

Лишившись Сталина в Кремле, наши сограждане подсознательно переселяют Его на Небо, хотя характер Ему сохраняют чисто сталинский. <…> И бесконечность охвата с Него требуют тоже соответствующую, чтобы Он там сверху все решал самолично — великое и малое: ведь молят Его не только о благополучии стратегических подлодок и космических кораблей, но и о том, чтобы выросла клубника на грядке. Во все Он должен вмешаться — такая диктатура вырисовывается.

Более эффективной представляется нам аргументация его оппонента — священника А. Борисова: