Характерные черты достойного хождения

Со всяким смиренномудрием и кротостью и долготерпением, снисходя друг ко другу любовью, Стараясь сохранять единство духа в союзе мира (4:2-3).

Здесь Павел приводит пять необходимых черт, характеризующих верное христианское хождение, пять положений, на которых основывается достойная Господнего призыва жизнь христианина.

Смиренномудрие

Эти характерные черты, основанием которых является смиренномудрие, образуют определенную последовательность, естественное перерастание в последующие черты христианского хождения.

Tapeinophrosune смиренномудрие является составным словом, передающим буквально значение смиренного мышления или суждения и, по этой причине, обладание смиренномудрием. Джон Уэсли заметил, что "ни греки, ни римляне не имели в своем словаре слова, обозначающего понятие смиренномудрие". Сама концепция смиренномудрия была настолько чужда и противна их мышлению, что у них для нее не нашлось даже термина. По-видимому, этот греческий термин был создан христианами, может быть и самим Павлом, для описания качества, не имеющего словесного выражения. Для гордых греков и римлян достаточно было описать постыдные, малодушные и аналогичные им черты одним термином: "противоестественный" человек, который не держится с самодовольством и гордостью. Когда в первые, начальные века христианства языческие авторы заимствовали термин tape-inophrosune, то всегда использовали его с оттенком пренебрежения, нередко по отношению христиан, потому что, по их мнению, смиренномудрие было достойной жалости слабостью.

Но смиренномудрие - это основополагающая христианская добродетель. Мы не можем угодить Богу без смиренномудрия, точно так же, как и Сам Господь не мог бы угодить Своему Отцу, если бы Он добровольно не "уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам... Смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной" (Фил. 2:7-8).

Однако смиренномудрие, если на нем концентрировать слишком много внимания, принимает иллюзорную форму, превращаясь в гордость, прямо противоположное качество. Смиренномудрие - это такая добродетель, которой следует со всей ревностью домогаться, но никогда не утверждать, что его получил, ибо в таком случае, оно нереально. Только Иисус Христос, Сын, проявивший совершенное послушание, мог с правом заявить о Своем смиренномудрии: "Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем" (Матф. 11:29). Придя на нашу землю как Божий Сын, Он, однако, родился в яслях, был взращен в крестьянском доме. Он никогда не имел ничего, кроме одежды на Себе, и был погребен в не принадлежащем Ему гробе. В любое время Он мог бы проявить Свои Божественные права, прерогативы и славу, но по Своему послушанию и смирению Он отказался это сделать, потому что это шло бы вразрез с Отцовской волей. Если Господь славы во время Своего земного хождения проявил такое смирение, то насколько больше должны это делать Его несовершенные земные последователи? "Кто говорит, что пребывает в Нем, тот должен поступать так, как Он поступал" (1 Иоан. 2:6).

Хотя смирение или смиренномудрие является душой христианского характера, нет ни одной добродетели, которая была бы более чужда этому миру. Он превозносит не смирение, а гордость. На протяжении всей истории падшая человеческая природа под владычеством сатаны, князя этого мира, отмежевалась от смирения, став на сторону гордости. Большей частью смирение рассматривалось как слабость и бессилие, заслуживающее только презрения. Люди беззастенчиво заявляют о том, что гордятся своей работой, детьми, своими достижениями и так далее. Человеческое общество любит признавать и превозносить в своих похвалах тех людей, которые достигли в чем-нибудь значительных успехов. Разменной монетой этого мира является показуха, хвастовство, красивые слова и превозношение.

К сожалению церковь нередко отражает мирскую перспективу и организации, взяв на вооружение соблазнительную систему наград, поощрений и публичной признательности. Мы как бы отыскали путь к поощрению и публичной признательности. Мы как бы отыскали путь к поощрению бахвальств, считая его "приемлемым", так как оно совершается во имя Евангелия. Но во всем этом мм противоречим самому Евангелию, в честь которого предпринимаем так много усилий, потому что печатью Евангелия является смиренномудрие, а не гордость и самозвание. Невозможно совершать Божий труд при использовании мирских методов. Бог призывает нас к смиренномудрию и чрез него совершается Божий труд.

Первым грехом явилась гордость и каждый последующий грех в некоторых отношениях представляет ее разновидность. Гордость побудила ангела Люцифера к возвышению себя над своим Творцом и Господом. Этот "денница", сын зари говорил: "Я вознесу... и сяду... и буду", тем самым представляя оппозицию Божьей воле. По этой причине он был свергнут с небес (Ис. 14:12- 23). Он заявил: "Я - бог". И поэтому Господь свергнул его с "Божией горы" (Иез. 28:1-19). Первородным грехом Адама и Евы явилась гордость, что выразилось в превозношении своего собственного понимания над Божиим (Быт. 3:6-7). Составитель книги Притчи предупреждает: "Придет гордость, придет и посрамление" (11:2), "Погибели предшествует гордость" (16:18) и еще: "Гордость очей и надменность сердца, отличающие нечестивых, - грех" (21:4). Исайя предостерегает: "Поникнут гордые взгляды человека, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок в тот день" (Ис. 21: 11 ср. 3:16-26). "Вот, Я - на тебя, гордыня, говорит Господь Бог Саваоф; ибо пришел день твой, время посещения твоего. И споткнется гордыня и упадет, и никто не поднимет его" (Иер. 50:31-32). Последняя глава Ветхого Завета начинается так: "Ибо вот, придет день, пылающий как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут как солома" (Мал. 4:1). Заповеди блаженства начинаются с того: "Блаженны нищие духом" (Матф. 5:3), Иаков заверяет нас, что "Бог гордым противится, а смиренным дает благодать" (Иак. 4:6; ср. Пс. 137:6).

Гордость - это изощренное искушение сатаны, потому что находится в самой основе его греховной природы. Следовательно, сатана всеми силами старается удержать христианина в путях этого искушения. Мы постоянно будем вести брань с гордостью до тех пор, пока не пребудем вместе с Господом, когда Он возьмет нас к Себе. Только правильное отношение к Богу является нашим прибежищем и защитой от гордости, и источником смирения. Гордость - это грех состязания с Богом, а смирение - добродетель подчинения Себя Его высшей воле.

Гордость проявляется во многих формах. У нас может возникнуть искушение гордиться своими способностями, состоянием, образованием, социальным положением, своей внешностью, властью и, даже, Библейскими познаниями или религиозными достижениями. Но на протяжении всего Писания Господь призывает Свой народ к смирению. "Страх Господень научает мудрости, и славе предшествует смирение" (Пр. 15:33). "За смирением следует страх Господень, богатство и слава и жизнь" (22:4), "Пусть хвалит тебя другой, а не уста твои, - чужой, а не язык твой" (27:2).

Смирение - это составная часть всех духовных благословений. Аналогично тому, как каждый плохой поступок уходит корнями в грех, каждая добродетель имеет своим основанием смирение. Смирение открывает нам глаза на себя в таком виде, какими мы являемся на самом деле, потому что показывает нас пред Богом во всей Его полноте и величии. Точно так же, как гордость стоит за каждым конфликтом, который мы имеем с окружающими людьми, за каждой проблемой, возникающей в общении с нашим Господом, так и смирение стоит за каждыми гармоничными человеческими взаимоотношениями, за каждым духовным успехом и драгоценными моментами радостного общения с Господом.

Во времена рабства некоторые христиане из Моравских братьев считали невозможным нести свидетельство рабам, потому что те были полностью отделены от правящего класса. Однако два молодых миссионера были исполнены решимости любой ценой донести этим угнетенным благую весть Евангелия. Для того, чтобы исполнить Божий призыв они присоединились к рабам, влившись в их среду. Они трудились и жили вместе с ними, полностью разделяя их участь: непосильный труд, побои и угнетения. И не удивительно, что вскоре миссионеры завоевали сердца этих рабов и многие из них лично приняли Бога, Который мог побудить людей к подобному человеческому самоотречению.

Никто не может без смирения стать христианином, не признав себя грешником, достойным только Божьего праведного суда. "Истинно говорю вам, - говорил Иисус, - если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное. Итак, кто умалится..." (Матф. 18:3-4). Находясь на высоте Своей славы и признания как пророк, Иоанн Креститель говорил об Иисусе: "Я не достоин понести обувь Его" (Матф. 3:11) и "Ему должно расти, а мне умаляться" (Иоан. 3:30). Марфа была очень занята, хлопоча о многом, по ее понятию, для Иисуса, но в трех отдельных случаях мы видим, что Мария просто смиренно сидит у ног Иисуса. Во всех четырех Евангелиях авторы уходят на задний план, уделяя основное внимание Иисусу. Насколько легко им было бы незаметно вплести в повествования и благоприятные сведения о себе. Матфей называет себя презренным мытарем, о чем не говорит ни одно Евангелие. С другой стороны, он не упоминает о пиршестве, устроенном им для своих собратьев по профессии, чтобы они встретились с Иисусом. По своему смирению Матфей умалчивает об этом. Об этом событии повествуется в Евангелии от Луки.

Марк, вероятно, писал, находясь под опекой Петра и, наверное, по этой причине не сообщил о своем повествовании о двух самых удивительных случаях, имевших место с Петром во время служения Иисуса: о его хождении по водам и об его исповедании своей веры в Иисуса, как в Мессию, во Христа, Сына Живого Бога. Иоанн никогда не упоминает свое имя, говоря о себе просто, как об "ученике, которого любил Иисус".

Прекрасный отрывок, написанный Томасом Путри отлично гармонирует с древними выдержками из Писания:

Грандиозные сооружения, высочайшие башни, величественные штили покоятся на глубоких основаниях. Замечательные дары и выдающиеся дела благодати основываются на глубоком смирении. Без него они представляют опасность. Великие мужи обязательно должны быть благочестивыми человеками. Взгляните на могучее судно. Это левиафан, несущийся по морю с возвышающимися мачтами и облаками парусов. Как он взлетает по волнам и прямо разрезает пенящиеся воды, подобно существу, наделенному неотъемлемой самоутверждающейся жизнью... Почему оно не опрокидывается, не опускается в пучину морскую? Потому что незримо под поверхностью, обширный, хорошо сбалансированный балласт в корпусе придает ему равновесие и сдерживает воды, сохраняя твердую позицию под надутыми парусами на зыби морских волн. Чтобы сохранить прямое хождение Своего освященного судна, оградить его от падения, Бог дает ему равновесие и балласт, который возлагает на человека, наделенного Им возвышенными дарами, оградительной благодатью соответствующего смирения.

Смирение начинается с надлежащего самосознания - это "добродетель" - говорил Бернард Клервосский, - благодаря которой человек начинает сознавать свое несовершенство. Смирение начинается с искреннего, неприкрашенного, открытого рассмотрения своего истинного "я". Первое, что замечает в себе искренний человек - это грех и посему наивернейшая черта истинного смирения выражается в ежедневном исповедании своего греха. "Если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи (наши) и очистит нас от всякой неправды (1 Иоан. 1:8-9). "Ибо мы не смеем сопоставлять или сравнивать себя с теми, которые сами себя выставляют, - говорит Павел, - они измеряют себя самими собою и сравнивают себя с собою неразумно" (2 Кор. 10:12). Судить о себе, сравнивая себя с другими людьми, не только против Писания, но и неразумно. Мы все склонны преувеличивать свои хорошие черты и умалять хорошие черты других людей. Смирение лишает нас возможности все видеть в розовом свете и открывает наши глаза на свое истинное состояние. Мы не должны "помыслить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога", - говорит Павел (2 Кор. 3:5).

Во-вторых, смирение включает в себя истинное изображение Христа. Только Он представляет единственный образец, по которому может измеряться праведность и степень нашего угождения Богу. И наша цель состоит не менее как в хождении "подобно как Он" (1 Иоан. 2:7), а хождение Иисуса Христа отличалось совершенством. Только об Иисусе Христе Бог говорил: "Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение" (Матф. 3:17).

В-третьих, смирение включает изображение Бога. Рассматривая Его жизнь в Евангелиях, мы начинаем видеть Иисуса более и более в Его человеческом совершенстве: Его совершенное смирение, совершенное послушание Отцу, любовь, сострадание и премудрость. Но помимо Его человеческого совершенства, мы также начинаем видеть Его Божественное совершенство: Его безграничное могущество. Его знание мыслей и сердец каждого человека и Его силу и власть исцелять болезни, изгонять бесов и, даже, прощать грехи. Мы видим Иисуса Христа так, как видел Исайя Господа: "Сидящего на престоле высоком и превознесенном" и хотим воскликнуть вместе с серафимами: "Свят, свят, свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его" и с самим пророком произнести: "Горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, - и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа" (Ис. 6:1; 3, 5).

Когда Павел взглянул на Свое состояние, то увидел в себе большинство грешников (1 Тим. 1:15). Когда Петр посмотрел на себя, сознавая величие Христа, то воскликнул следующие слова: "Выйди от меня, Господи! Потому что я человек грешный" (Лук. 5:8). Иов, взглянув на себя, сознавая Божье присутствие, сказал: "Поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле" (Иов 42:6).

Пред Богом ничего не значит наша служебная карьера и успехи, слава, образование, богатство, индивидуальность, добрые дела или что-либо еще, что мы имеем в себе. Чем больше мы полагаемся на все это и проявляем гордость, тем большим барьером все эти земные достижения становятся между нами и Богом, препятствуя общению с Ним. Каждый человек ничего не может принести перед Богом, кроме своих грехов. Но приходя в духе смирения кающегося мытаря, взывающего: "Боже! Будь милостив ко мне грешнику!", такой человек принимается Богом, Который с готовностью и любовью распростирает к нему объятия. "Ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится" (Лук. 18:13-14).