Материал для письма. Бумажные водяные знаки. Орудия письма. Внешний вид памятников письменности
Основным материалом для письма в России XVI — XVII вв. была бумага. В это время в связи с потребностями развивающегося государственного аппарата были сделаны попытки завести собственное бумажное производство.
Бумаги собственной выделки не хватало на всё, и в основном приходилось по-прежнему пользоваться привозной бумагой.
В XVI в. в России употреблялась сначала (главным образом до середины XVI в.) итальянская, затем преимущественно французская и немецкая бумага, реже польская. XVII столетие — время конкуренции на русском рынке французской бумаги с голландской. Во второй половине XVII в. последняя почти вытесняет в России французскую бумагу. Английские купцы доставляли в Россию главным образом бумагу не собственного производства, а выделанную в других странах. На Украину и, по-видимому, в Русское государство поступала бумага чешского и моравского происхождения. В 1694 г. северо-чешские фабриканты бумаги требовали снижения пошлин производства бумаги, боясь, что из-за её удорожания бумагу перестанут покупать в Польше, Пруссии, на Украине и в Москве.
Бумага была широко распространена в Русском государстве, и её можно было купить не только в центре, но и в отдалённых пунктах (как на севере, так и на юге). Из дошедших до нас приходо-расходных книг монастырей видно, что бумага приобреталась не непосредственно у иностранцев, а у крупных русских купцов-перекупщиков. Цены на бумагу в России в XVI в. в общем отличались стабильностью и колебались лишь в отдельные годы.
Водяные знаки:
Из водяных знаков итальянской бумаги характерны перчатка, кувшинчики, ножницы и др.
Некоторые русские рукописи XVI в., писанные на французской бумаге, имеют водяные знаки с именами владельцев предприятий, по выделке бумаги, вошедшими в композицию филиграней: Edmond Denise, Nicolas Lebe, братьев Nivelle и т.д. Даты подобной бумаги устанавливаются легко при помощи сохранившихся от этого времени книг бумажных предприятий или печатных изданий, принадлежавших тем же владельцам. Были распространены гербы французских городов и коронованных особ. Роскошные лицевые рукописи времени Ивана Грозного писаны на французской бумаге с различными мелкими знаками, состоящими из сочетаний латинских букв с коронкой, лилией, трилистником или розеткой. Судя по французским документам, эти знаки относятся к 60 – 70-м годам XVI в. Часто встречается в качестве водяного знака дельфин.
На бумаге немецкого происхождения в XVI в. встречаются следующие водяные знаки: вепрь и свинья, голова быка, тиара с крестом, гербы в виде одноглавых орлов и т.д.
На польской бумаге XVI в. имеются изображения гербов различных шляхетских домов или владельцев предприятий па. выделке бумаги.
На вторую половину XVII в. указывает голландская бумага с водяным знаком в виде головки шута (la folie) в зубчатом воротнике. Филигрань с изображением герба Амстердама (два льва, держащих гербовый щит под большой короной) ведёт нас к последней четверти XVII в. и к первой четверти XVIII в. Известны также изображения (XVII — XVIII вв.) орла, царского венца и т.д. У русских людей того времени выработались и обычные названия голландской бумаги по знакам, например: «бумага под травкою», «бумага под орлом», «бумага царева венца» и т.д.
На русской бумаге, производившейся на мельницах, переданных на оброк голландцам, встречаются видоизменения голландских бумажных водяных знаков.
Формат
Как и в более раннее время, рукописные тексты на бумаге сохранились в виде отдельных листов, свитков, тетрадей, книг разных форматов в. Для царских грамот, выдававшихся в особо торжественных случаях, в XVI – XVII вв. употреблялись большие листы бумаги (иногда пергамена) лучшего сорта с разными украшениями (Александрийский лист). Грамота, как правило, имела текст лишь на одной стороне, а другая сторона использовалась для подписей, помет, подтверждений и т.д.
Обычные документы складывались несколько раз и поэтому занимали мало места. Они могли храниться, к примеру, в мешочках за иконами и т.д.
В канцелярском делопроизводстве Русского государства XVI — XVII вв. (в центральных приказах, местных приказных, съезжих и судных избах) особое применение получили свитки. Как форма делопроизводства в приказных учреждениях, свиток носил специальное название: «столбец», «столп», «столпик».
Лист бумаги разрезался или пополам в длину на полосы размером примерно в 17х 45 см; или в ширину на три полосы, примерно по 15х34 см каждая. Текст документов писался поперек, по узкой, стороне бумажных полос, которые потом склеивались в виде ленты, иногда очень больших размеров, Места соединения (склеивания) полос именовались «склейка» или «сставами» (т.е. составами, связью). Условно такое же название даётся и каждому отдельному узкому листу, входившему в состав столбца. Содержание документов занимало только одну сторону бумаги, оборотная сторона которой оставалась чистой и использовалась для адресов, резолюций, подписей и пр.
В учреждении сначала заготовлялся черновик документа («чёрное письмо»). В нём имеются обычно зачёркнутые и надписанные строчки. Иногда над зачёркнутыми строками сверху стоит слово «чисто». Это значит, что зачёркнутое следует восстановить. Напротив, помета «черно» указывает на то, что замаранное не следует принимать во внимание. Особый знак крыж * обозначал, что в данном месте, в текст надо включить слова, помещённые под аналогичным знаком внизу склейки или на её обороте.
Порядок составления делопроизводственных документов был следующий. По помете (резолюции) дьяка «старый» подьячий составлял черновик грамоты; Затем этот черновик поступал к дьяку, который его «чернил», т.е. вносил исправления. После этого «молодой» подьячий переписывал текст набело.
Переписанный набело документ «старый» подьячий сличал с черновиком, о чём им делалась соответственная отметка: «справил» или «смотрел» (т.е. проверил) такой-то. Затем документ поступал на просмотр и подпись к дьяку или исполняющему должность дьяка подьячему («подьячему с прописью»). Их подпись («припись») начиналась на обороте документа, по слову или слогу на каждом сставе, а кончалась на лицевой стороне последнего листа под текстом. Если столбец был длинным, то дьяк или подьячий с прописью «скрепляли» его своей подписью, растянутой по слогам на местах склейки полос – сставов: «ди-ак...» такой-то. Эта фраза при наличии большого числа сставов могла повторяться несколько раз. Если даже клей держался недостаточно крепко, никто не мог подделать грамоты и не мог приписать в ней что-нибудь еще. Так скреплялась грамота.
На оборотной стороне столбца, в середине первого сстава, вдоль его, писался адрес. Например: «Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа великия и малыя и белыя России самодержцу».
Все документы, как входящие, так и отпуска и черновики, исходящих вклеивались в тот столбец («столп»), к которому они относились по характеру дела. Часто столбец представлял собой сборник целого ряда дел.
Употреблялись столбцы (свитки) и в церковной письменности. На них писались тексты литургического содержания, церковные уставы и т.д. В форме свитка дошли до нас постановления московского церковного собора 1655 г. по делу патриарха Никона и т.д.
В XV в, некоторые документы правительственного делопроизводства складывались конвертами и запечатывались особой печатью «под бумажкой».
По характеру писчего материала часто отличаются рукописи, написанные в центре и на окраинах. Рукописи на бересте в XVII в. писались главным образом в окраинных районах Русского государства, на севере, в Сибири. До нас дошли берестяные грамоты и целые книги, например, записные книги сбора ясака (натуральной подати) с народов Сибири. Внешний вид этих прекрасно сохранившихся рукописей заставляет предполагать, что береста, прежде чем сделаться писчим материалом, подвергалась обработке какими-то смягчавшими её веществами. Об этом свидетельствует мягкость и эластичность бересты, её сопротивляемость разрушению, чёткое, до сих пор отлично сохранившееся, письмо.
Основным красящим веществом были по-прежнему чернила. В рукописях XVI – XVII вв. записано большое количество рецептов чернил. Преобладали железистые чернила, но употреблялись и чернила из сажи и из отвара коры и чернильных орешков.
В рукописях XVI — XVII вв. помещены в большом количестве и рецепты красок, употреблявшихся для письма. В период Русского централизованного государства (особенно со второй половины XVII в.) стал широко применяться (однако не вытесняя киновари) сурик (краска свинцового состава, розово-оранжевая по цвету).
Основным орудием письма являлось перо. Для разных типов почерка использовались разные перья, различались и способы их очинки. В расходных книгах московских приказов имеются данные о покупке перочинных ножей (с медными ручками, в серебряной оправе и т.д.).
Песок для просушивания написанного текста покупался в приказы возами. Обычно употреблялся песок с Воробьёвых гор, известный своей чистотой. Песочницы были жестяные. Карандаш (слово восточного происхождения, означающее «чёрная земля») в России упоминается лишь конце XVII в. Так, в описи имущества сибирского митрополита Игнатия значились «два карандаша да цыркаль медные». Но карандаш, только свинцовый, а не графитный, по-видимому, применялся в России и раньше. Об этом свидетельствуют недописанные миниатюры XV — XVI вв., начерки которых сделаны, вероятно, карандашом. Первоначально рисунки делались карандашом, а затем обводились красками или чернилами.
Книжный переплёт. В рукописях XVI – XVII вв. содержатся инструкции о том, как переплетать книги. Первоначально доски переплёта совпадали с обрезом тетрадей, со второй половины XVII в. они начали выдвигаться над обрезом, защищая его от трения. Для корешка переплёта, делавшегося ровным (плоским или округлым) в XVI — XVII вв., характерно наличие поперечных возвышенных валиков, служивших прикрытием для нитяных узоров, образующихся при сшивании тетрадей.
Жуковины (узорные бляхи на переплёте) в XVI — XVII вв. часто делались из зелёной меди.
В XVI в. в тиснении переплёта появляется сложная рама из прямоугольных клеток, вписанных друг в друга. Со второй половины XVII в. встречается тиснение золотом, часто на переплёте фигурируют лицевые изображения. Переплёты церковных книг покрывались бархатом, атласом, камкою.
В конце XVII в. в употребление входят переплёты из бумаги («книга в бумажных досках», «тетради переплетены в... бумаге»), а затем из картона.
Переплёты делопроизводственных книг и сборников актового материала были значительно проще по своей внешности. Для них не характерны те украшения, о которых шла речь выше.
Приказные дела в XVII в. переплетались «сумкою», т.е. делалась мягкая (холстинная или кожаная, без досок) покрышка с треугольным клапаном, похожим на крышку портфеля, с сыромятным ремешком-завязкой или с тесёмкой, или шнурком.
Полнота или, напротив, дефектность книг делопроизводственного характера устанавливается по скрепам. Например, в одной книге кабальных записей начала XVI в. на первых двух листах не видно скрепы, потому что края листов осыпались. На третьем листе видим слог: «Дми». Зная, что вся скрепа в этой книге — «Диак Дмитрий Алябьев», можно думать, что на первом листе стоял слог «Ди», на втором «ак», т.в. книга сохранилась с первых же листов.
При изучении древнерусских рукописных книг обращают на себя внимание так называемые «вкладные записи» – знаки принадлежности книг. Это записи о передаче ценных рукописей (большей частью церковного содержания) в качестве вклада монастырям и церквам. Вкладная запись обычно начинается с обозначения года, месяца и числа, имени лица, передающего книгу, далее указывается цель вклада, а в конце содержатся угрозы по адресу тех, кто захочет украсть пожертвованную книгу. Например: «а кто бы смел ее взяти от церкви, тот будет проклят в сей век и в будущей и не прощен и по смерти не разрешен. Аминь».
Вкладные записи представляют интерес потому, что они явились прототипами позднейших русских книжных знаков XVIII — ХХ вв,, так называемых ехlibris (листков со знаками владельцев, вложенных в книгу). и super-ex-libris (знаков, вытесненных на переплёте книги). Разнообразие русских книжных знаков очень велико, и по ним в ряде случаев восстанавливаются распавшиеся и дошедшие до нас в разрозненном виде книжные собрания.