Пирамиды хозяйствования

Сложившуюся в СССР (следовательно, и в России) систему цент­рализованного государственно-административного хозяйствования очень соблазнительно нарисовать в виде пирамиды "феодалоподобного" типа. В ее вершине находится "верховный правитель", воля кото­рого административно передается чиновничье-служилой бюрократии, к "условным держателям" хозяйственной власти, которые, независи­мо от трудящихся и вопреки их воле и интересам, принимают выгод­ные только для себя административные решения, принудительно на­вязываемые обществу.

Но такое пирамидальное построение системы неверно отражает ре­алии российской экономики в 30—80-х годах*. Рассмотрим две модели субординированного хозяйствования (табл.17). Модель 1 отражает ту картину, которую хотели создать руководители советского государства. Модель 2, судя по всему, более реалистично отражает то, что действи­тельно получилось в практике макроэкономического хозяйствования.

Предположим, что вся система хозяйствования имеет трехслойную структуру (в реальной жизни слоев было гораздо больше). Верхний слой — это сфера стратегического хозяйствования. В модели 1 она за­нимает небольшую по объему верхушку пирамиды. Здесь решаются немногие, но стратегической значимости макроэкономические дол­говременные задачи. Соответственно, хозяйствующих и управляющих лиц здесь немного. Но эти люди — суперпрофессионалы, хозяйствен­ная элита, облеченная огромной властью, но и огромной ответствен­ностью. Это люди, понимающие, что каждое правильное хозяйствен-

Таблица 17. Модели субординированного хозяйствования

Модель 1 Модель 2

* Добавлю только, что в самой пирамидальности нет ничего плохого, если существует необходимость различать страты хозяйствования на макроуровне.

ное решение сразу же отразится благими последствиями на всем об­ществе, а каждая ошибка чревата общественными несчастьями. В ус­ловиях демократического правового государства за ошибки отвечает тот, кто их совершает, поэтому в сферу стратегического хозяйство­вания попадают не просто квалифицированные, но и очень муже­ственные люди (Напомню, что речь идет о желательной, а не реаль­но существовавшей модели.)

Средний слой — это сфера тактического хозяйствования. Здесь больше управленческих и хозяйственных функций, соответственно и больше хозяйствующих субъектов. Здесь принимаются среднесрочные решения отраслевого или локально-территориального уровня. Сфера воздействия субъектов достаточно широка, но уже, чем на верхнем уровне. Их решения отражаются на всем народном хозяйстве, но не не­посредственно, а опосредовано, через отрасль или территорию.

Наконец, третий слой, занимающий нижний этаж у основания пи­рамиды,— это сфера оперативного хозяйствования* на уровне первич­ных ячеек. Здесь огромная армия хозяйствующих субъектов, но с огра­ниченными функциями. Здесь больше свободы для альтернативных ре­шений. Ошибки отражаются непосредственно лишь на судьбе отдель­ного предприятия, затрагивая макроэкономику зачастую в виде сла­бых возмущений, если, конечно, отдельное предприятие не является монополистом в производстве того или иного продукта. В этой сфере гораздо больше возможностей самоуправления, хозяйственного расче­та, самостоятельности горизонтальных связей, инициативного реше­ния многообразных технико-технологических, ассортиментных, но­менклатурных вопросов, коллективно-групповых социальных проблем.

В желательном варианте каждый субъект хозяйствования делает свое дело, сознательно манипулируя своим объектом присущими этой сфере инструментами и методами. Каждое нижестоящее хозяйствую­щее звено, с одной стороны, приобретает большую свободу действий, ибо чем ниже оно расположено в многослойной пирамиде, тем мень­ше степень риска от неверных решений его субъекта, а с другой сто­роны — эта свобода ограничена необходимостью реализовать страте­гические и тактические цели, поставленные "сверху". Чем выше хо­зяйственное звено, тем рискованнее для всего общества его решения, тем осмотрительнее должен быть субъект, тем меньше свободы альтер­нативных решений, с одной стороны, ибо решения не могут не учи­тывать все многообразие общественных интересов, и в то же время тем независимее, а следовательно, ответственнее, должны быть эти реше­ния, с другой стороны.

Таковой рисовалась противоречивая, но оптимальная пирамида хо­зяйствования в ее желательном варианте.

Теперь взглянем на реально существовавшую пирамиду, изображен­ную в модели 2. Она оказывается перевернутой вниз головой и стоящей на весьма шатком острие. Исторически сложилось так, что верхние эшелоны хозяйственной власти все более и более сосредоточивали в своих руках не только стратегические, но и тактические и даже опера­тивные решения. Известны примеры совсем недавнего прошлого, когда на высших ступенях политического и экономического руководства нашей страны принимались

* Если у вас возникла ассоциация с военной терминологией, то она не мо­жет быть аналогичной. Для военных субординация понятий стратегия, тактика и оперативное искусство несколько иная.

решения даже по ассортиментным вопросам*.

Разберемся в причинах, приведших к формированию жестко цент­рализованной и бюрократизированной системы хозяйствования в на­шей стране.

1. Это все тот же крестьянский фон, на котором формировались органы пролетарской хозяйственной власти. Крестьяне с их микроэко­номическим мышлением всегда были достаточно индифферентны к проблемам макроэкономического свойства, если они не касались их непосредственно. Здесь опять-таки не нужно морализировать, а следу­ет просто констатировать факт, подчеркнуть лишь объективную сто­рону положения мелких хозяев.

2. В нашей стране исторически складывалось слишком много экст­ремальных ситуаций, требовавших мгновенной мобилизации ограни­ченных ресурсов для решения чрезвычайных задач. Это и порождало сверхцентрализацию решений.

3. Свою роль сыграло то обстоятельство, что в нашей стране слиш­ком узок был слой инженерно-технической и управленческой интел­лигенции. В это трудно поверить, но еще к началу третьей пятилетки в промышленности работало всего 24,2 тысячи инженеров и техников со специальным образованием, что составляло 0,9 % к общему числу работающих**. Понятно, что лучшие инженерные и управленческие кадры в условиях развернувшейся индустриализации вынужденно со­средоточивались в центральных наркоматах и ведомствах. На местах действовал институт выдвиженцев из рабочих и партийных функцио­неров. Это были мужественные люди, преданные делу социальные но­ваторы, но для управления крупным индустриальным производством этого было мало. Естественно, что руководители предприятий и стро­ек и работники центральных аппаратов управления поддерживали друг с другом постоянную оперативную связь. Центр контролировал каж дый шаг новоявленных управленцев, которые, в свою очередь, не рис­ковали принимать самостоятельных технико-технологических и эконо­мических решений. В результате централизация еще более усугублялась, приобретала непробиваемую инерционность. К тому же физическое уничтожение части лучших научно-технических сил в годы репрессий сделало невозможной какую-либо иную ситуацию.

4. Жесткая централизация была освящена идеологически: среди ру­ководителей большевистской партии и государства долгое время оста­валось господствующим представление о социалистической экономике как о единой фабрике, управляемой из единого центра. Идеи хозрас­чета и коммерческой самостоятельности, намерения развивать коопе­ративную собственность в Советской России, к которым пришел В. И. Ленин в последние годы жизни, так и не были реализованы.

* В 80-е годы в бытность Н. И. Рыжкова премьер-министром СССР, по теле­видению раз в неделю показывали заседания Совета Министров. Интереснейшее было зрелище, особенно когда, например, высший стратегический орган управ­ления страной вполне серьезно, с дебатами, решал вопрос о вывозе помидоров из Узбекистана в связи с нехваткой тарной дощечки (это не шутка!).

** История социалистической экономики СССР. — М.: Наука, 1977.— Т.З.— С. 132. Для сравнения: в 1989 году в промышленности было занято 36414 тыс. че­ловек. Из них специалистов с высшим и средним специальным образованием — 9571,4 тыс. (26,3%). Персонал управления в промышленности (1988) составлял 11,7 % занятых. - Народное хозяйство СССР в 1989г.- С. 48, 51, 61.

Раз сформировавшись, сверхцентрализация оказалась весьма инер­ционной и каменеющей системой. В результате появилось несколько крайне нежелательных следствий, с наибольшей полнотой выявивших­ся еще в середине 70-х годов:

— сосредоточив в своих руках массу неадекватных хозяйственных функций, верхние эшелоны власти количественно разбухли, а качествен­но оказались малоэффективны, неповоротливы и бюрократизированы;

— решая текущие тактические и оперативные задачи, верхние субъекты и органы хозяйствования не успевали заниматься делами стра­тегическими и деквалифицировались;

— на тактическом и оперативном уровнях появились значительные "управленческие пустоты ", когда хозяйствующие субъекты формально су­ществовали, а реальных хозяйственных функций у них не оказывалось;

— теряя сначала функции, потом квалификацию, а следом и желание самостоятельно и рискованно хозяйствовать, субъекты нижних этажей хозяйствования стали небескорыстно делегировать ответственность все выше по пирамидальным слоям, сохраняя за собой лишь внешнюю атрибутику власти с соответствующими доходами и привилегиями;

— пирамида хозяйствования оказалась весьма неэффективной, ибо зыбкость точки опоры требовала не столько действий, сколько баланси­рования и беспрестанных поисков подпорок.

Взглянем еще раз на модель 2. Чтобы она стояла более 60 лет, ее должны были поддерживать мощные политические, идеологические и репрессивные подпорки (которые при этом назывались правоохрани­тельными органами). Когда в середине 80-х годов, не справившись с махиной надвигающихся проблем, сами центральные власти страны стали демонтировать одно за другим сначала идеологические, потом политические, и, наконец, репрессивные подпорки, "пирамидальная экономика" не легла спокойно на бок, чтобы в будущем встать на "за­конное" основание, не стала перестраиваться, не показала своей спо­собности к действительному реформированию. Она просто рухнула.