2. Эпистемологические

Формирование классической установки естествознания было не одномоментным (хотя и революционным) процессом, а постепенным переходом от эзотерических форм «тайного» учения алхимиков к ра­циональному механистическому представлению мира. Сам Ньютон был в большей степени последним магом (его занятия алхимией тому свидетельство), чем первым «позитивистом». Он занимался поиском системы мира, тайны универсума и в этом смысле в большей степени принадлежит герметической традиции, о чем свидетельствуют его собственные попытки доказать правильность своей теории гравитации алхимическими экспериментами,

Но его главный труд Principia Mathematical привел к устранению Бога из мира, рассматриваемого как машина (часовой механизм), что соот­ветствовало представлениям Royal Society (Английского королевского общества) — стремлению к рационализации представлений о мире (картины мира). Происходил процесс «расколдовывания мира» (Макс Вебер) или «обезбоживания мира» (Шиллер), на смену которым пришли обожествление классической научной картины мира, формирование своего рола «научной религии» и «научной веры» в истинную науку и позитивные научные достижения; это привело к конфликту между реальностью науки, которую заучивают в современной школе подоб­но мифологической картине мира во времена Гомера и Гесиода и после них, и человеческой реальностью. Поэтому и теория Ньютона стала рассматриваться как аналог Священному Писанию — канон, лежащий вне всякой критики, — а противоречащие ему данные — как ошибочные.

****

Эрнст Мах первым подверг обстоятельной последовательной научно-рациональной критике теорию Ньютона, что привело к рас­шатыванию устоев «научной религии». В своих работах Мах подверг обстоятельному анализу и критике основополагающие понятия ньютоновской механики (массы, времени, пространства и т. п.) и попытался дать собственные формулировки. Следует отметить при этом, что сам Мах не принял идеи теории относительности Эйнштейна, несмотря на то, что Эйнштейн обра­щался к нему с восторженными письмами и находился, по его при­знанию, до некоторой степени под влиянием его идей. Мах оказал влияние на Эйнштейна не на уровне конкретного эмпирического или формально-аналитического научного исследования и их резуль­татов, а на методологическом уровне, рассматривая его как тематическое влияние.

Мах понимал прогресс науки эволюционно как никогда не завершаемый процесс перестройки и приспособления мысли. В этом смысле наука всегда является незаконченной и изменяемой, причем для Маха она никогда не является личным делом, а всегда - социальным предприятием. Эта критичность по отношению к научным достижениям и составляет главную заслугу Маха, который подорвал незыбле­мость господствовавшего в течение XVIII и XIX вв. догматизма в физике. «Критика Махом механистической картины мира является для Эйнштейна в ретроспективе самым зна­чительным тематическим вкладом, который Мах внес в теорию относительности. ... Эйнштейн развил далее тематику Маха...»

Господствующей научной картиной мира, в то время когда Мах вступил на стезю научного исследования, была механистическая картина мира, осно­вывающаяся на идее редукции сложного к простому. Онтологический аспект этой картины основывался на конкретизированном достижениями тогдашней науки представ­лении демокритовского атомизма о том, «что все природные процессы, в конечном счете, состоят в движении мельчайших, неизменных, материальных единиц». Методоло­гический же ее аспект «покоится на требовании для всех физических теорий давать механические модели», т. е. «любое физическое явление только тогда считается доста­точно объясненным, если его описание сделано с помощью средств механики». Одним из вариантов такого методологического механицизма можно считать допущение эвристической ценности механических аналогий в немеханических областях физики. Мах благосклонно относился к такого рода механицизму, но отклонял механицизм как общую программу, и в особенности онтологический механицизм. Например, он считал полезными такие аналогии для динамической теории газов, т. е. исследования скорости диффузии, трения и т. п. от температуры. Однако, по его мнению, «эвристический успех одной модели еще не доказывает суще­ствования моделируемого объекта, поскольку аналогия не является тождеством».

Механические процессы действительно наиболее понятны и воспроизводимы, их можно прогнозировать, а механика - это наиболее развитая всеохватывающая теория физики. Но многие физики того времени, по заключению Маха, склонны были смешивать методологический и онтологический механицизм, воспринимая развиваемые ими теоре­тические представления как картины мира.

Таким образом, самым существенным для нашего рассмотрения пунктом философии науки Маха является признание им принципиаль­ной гипотетичности научных теорий и представлений. Он заложил методологические основы той новой научно-исследо­вательской парадигмы, которая получила название неклассической научной программы. Критика Махом механистичес­кой картины мира, учитывая огромный личный авторитет ее автора, способствовала развитию у молодого Эйнштейна антимеханистических воззрений, который окончательно разрушил своей теорией относитель­ности эту классическую картину мира. «Эйнштейн перенял у Маха в дифференцированной форме тему антимеханицизма, и переработка этой темы в теорию относительности была для Маха ясно опознава­емой, а для его друзей и врагов понятой как уничтожающий удар против механистической картины мира».