Вопрос № 17 динамика научного знания: модели и движущие силы

Очевидно, что научное знание не является раз и навсегда данным феноменом, объем и содержание его постоянно меняются, происходит появление новых гипотез, теорий и отказ от старых. Проблема динамики научного знания включает в себя два важнейших вопроса.

Первый: как именно (эволюционно или революционно) происходит развитие науки.

Второй: можно ли объяснить динамику научного знания только его самоизменением или также существенным влиянием на него вненаучных (социокультурных) факторов?

****

А: модели развития науки

В истории науки существуют четыре подхода к анализу динамики, развития научного знания и механизмов этого развития: кумулятивизм и антикумулятивизм (варианты которого – теория научных революций Куна, теория научно-исследовательских программ Лакатоса, а также уникализм (теории кейс-стадис) и анархизм Фейерабенда).

I. Кумулятивизм

Кумулятивизм (от лат. cumula — увеличение, скопление) счи­тает, что развитие знания происходит путем постепенного добав­ления новых положений к накопленной сумме знаний. Такое по­нимание абсолютизирует количественный момент роста, измене­ния знания, непрерывность этого процесса и исключает возмож­ность качественных изменений, момент прерывности в развитии науки, научные революции. Сторонники кумулятивизма представляют развитие научною знания как простое постепенное умножение числа накопленных фактов и увеличение степени общности устанавливаемых на этой основе законов. Так, Г. Спенсер мыслил механизм развития зна­ния по аналогии с биологическим механизмом наследования бла­гоприобретенных признаков: истины, накопленные опытом уче­ных предшествующих поколений, становятся достоянием учеб­ников, превращаются в априорные положения, подлежащие зау­чиванию.

Рассмотрим наиболее разработанный пример эволюционной модели внутреннего развития науки — концепцию Стивена Тулмина (р.1922). В оппозиции неопозитивистским представлениям о научном мышлении как строгом следовании логическим нормам Тулмин выдвигает на передний план другой тип организации научного мыш­ления, основанный на понимании. Пони­мание в науке, по Тулмину, задается, с одной стороны, соответствием «матрицам» (стандартам) понимания, принятым в научном сообществе в данный историчес­кий период, с другой стороны - проблем­ными ситуациями и прецедентами, вы­ступающими основой «улучшения пони­мания». Анализируя концептуальные точки зрения, эпистемолог должен обра­щаться к той ситуации понимания (или проблемной ситуации), с которой сталки­вается ученый, и относительно которой он решает, какие интеллектуальные средства необходимо ввести и актуализи­ровать в этой ситуации.

1. Сущность подхода: Тулмин формулирует взгляд на эпистемо­логию как теорию исторического формирования и функцио­нирования «стандартов рациональности и понимания, лежащих в основе научных теорий». По Тулмину, учёный считает понятными те события или явления, которые соответст­вуют принятым им стандартам. То, что не укладыва­ется в «матрицу понимания, считается аномалией, устранение которой (т. е. улучшение понимания) высту­пает как стимул эволюции науки.

2. Единицы эволюции. Содержание теорий рассматривается Тулминым не как логическая система высказыва­ний, а как своеобразная популяция понятия.

3. Механизм эволюции. Согласно Тулмину, основные черты эволюции науки сходны с дарвиновской схемой биологической эволюции.

А. Содержание концептуаль­ных популяций (аналог биологических видов) подвержено изменению, что влечёт за собой изменение методов и це­лей научной деятельности;

Б. Возникновение концептуальных новшеств балансируется процессом критического отбора (аналог биологических мутации и селекции);

В. Этот двусторонний процесс может производить заметные концептуальные изменения только при наличии дополни­тельных условий («интеллектуальной сре­ды»). Должны существовать подходящие «форумы конкуренции» и «экологические ниши», в которых интеллектуальные но­вовведения могут выжить в течение до­статочно длительного времени, чтобы об­наружить свои достоинства и недостатки.

4. Факторы, определяющие эволюцию. Механизм эволюции концептуальных популяций, со­гласно Тулмину, состоит в их взаимодействии с совокуп­ностью внутринаучных (интеллектуальных) и вненаучных факторов. Решающее условие выживания тех или иных понятий — значительность их вклада в улучшение понимания. Эволюция теорий зависит от исторически меняющихся стандартов и стратегий рациональности, которые в свою очередь подвергаются обратному воздействию со сто­роны эволюционирующих дисциплин. В этом смысле внутренняя (рационально реконструируемая) и внеш­няя (зависящая от вненаучных факторов) истории науки являются дополняющими друг друга сторонами одного и того же процесса адаптации научных понятий к требо­ваниям «среды их обитания». Соответственно объяснение «успеха» тех или иных интел­лектуальных инициатив предполагает рассмотрение «экологии» частной куль­турно-исторической ситуации. В любой проблемной ситуации дисциплинарный отбор «признает» те из конкурирующих инноваций, которые лучше всего адапти­руются к «требованиям» местной «интел­лектуальной среды». Эти «требования» охватывают как те проблемы, которые каждый концептуальный вариант при­зван решить, так и другие упрочившиеся понятия, с которыми он должен сосуще­ствовать. Взаимосвязь понятий «экологи­ческое требование» и «ниша», «адаптив­ность» и «успех» составляют предмет «интеллектуальной экологии».

****

Недостатки кумулятивизма: иногда эту модель объясняют на основе принципа обоб­щения фактов и генерализации теорий; тогда эволюция научного знания истолковыва­ется как движение в сторонувсе больших обобщений, а смена научных теорий понимается как смена менее общей теории более общей. В качестве примеров обычно приводились классическая механика, с одной стороны, и теория относительности и квантовая механика – с другой; синтетическая теория эволюции в биологии как синтез дарвиновской концепции и генетики; ариф­метика натуральных чисел, с одной стороны, и арифметика ра­циональных или действительных чисел – с другой, евклидова и неевклидова геометрии и т. п.

Пример: ПРИНЦИП НЕПРЕРЫВНОСТИ Э.МАХА. Э.Мах формулирует специальный «принцип непрерывнос­ти», который позволяет ему включить научное открытие в непре­рывный ряд развития. Вот как, по мнению Э.Маха, рассуждал И.Ньютон, когда распространял действие законов земной механики на всю Все­ленную: «Он привык — и эта привычка характерна, по-видимому, для каждого истинно великого исследователя — раз приня­тое представление по мере возможности сохранять и для случаев с видоизмененными условиями, сохранять в пред­ставлениях то же однообразие, которое мы констатируем в процессах природы. То, что раз и где-либо оказывается свой­ством природы, оказывается таковым всегда и везде, даже если оно и не везде одинаково быстро бросается в глаза. Раз явление тяжести наблюдается не только на поверхности зем­ли, но и на высоких горах и в глубоких шахтах, то естество­испытатель, привыкший к непрерывности идей, представ­ляет себе это явление и на больших высотах и глубинах, чем те, которые нам доступны. Возникает вопрос: где же преде­лы действия тяжести? Не захватывают ли они и луну? Раз поставлен этот вопрос, огромный полет фантазии есть дело совершившееся, и великое научное открытие ввиду силы разума Ньютона представляет собой лишь необходимое след­ствие».

Основным звеном в мышлении естествоиспытателя Э.Мах считает распространение имеющегося способа понимания на но­вый круг фактов. Ученый должен выискивать в явлениях природы единообразие, должен уметь представить новые факты таким обра­зом, чтобы они могли быть подведены под уже известные законы. Научное открытие в том и состоит, чтобы представить неизвестное, непонятное явление или факт действительности как подобное уже чему-то известному и как подчиняющееся тому же правилу или закону, что и это известное. Научное открытие не только не является, по мнению Э.Маха, перерывом постепенности, революцией, но как раз наоборот, оно возможно только тогда, когда естествоиспытатель опирается на принцип непрерывности.

Однако при ближайшем, более строгом анализе соотношения понятий указанных выше теорий никако­го «обобщения» в отноше­ниях между ними не получается. Рассмотрим, например, соотношение евклидовой и неевклидо­вых геометрий. Последние не являются обобщением первой, так как многие их утверждения просто взаимно противоречат друг другу. В евклидовой геометрии через одну точку на плоскости по отношению к данной прямой можно провести только одну параллельную ей прямую линию; сумма углов лю­бого треугольника равна строго 180°; отношение длины окруж­ности к ее диаметру равно. В геометрии Лобачевского: через одну точку на плоскости по отношению к данной прямой можно провести более одной параллельной ей прямой линии, сумма углов любого треугольника всегда меньше 180°, отношение длины ок­ружности к диаметру всегда больше. Частная риманова геомет­рия: через точку на плоскости по отношению к данной прямой нельзя провести ни одной параллельной ей линии, сумма углов любого треугольника всегда больше 180°, отношение длины ок­ружности к диаметру всегда меньше. Конечно, ни о каком обобщении геометрий Лобачевского и Римана по отношению к геометрии Евклида говорить не приходится, так как они просто противоречат последней.

Таким образом, принцип обобщения не может рассматриваться в качестве адекват­ного механизма рациональной реконструкции эволюции научно­го знания. Основанный на нем теоретический кумулятивизм фак­тически представляет собой редукционистскую версию эволюции науки, отрицающую качественные скачки в смене фундаменталь­ных научных теорий.