statsenko_a_s_emotsional_no_otsenochnaya_leksika
.pdfвистической, физиологической и других. Современная наука не проводит четких границ между этими подходами, подчёркивая их взаимосвязь и взаимовлияние. Так, некоторые физиологи, на основе проведённых экспериментов, утверждают, что для возникновения эмоций одинаково важны и физиологические причины, и осознание ситуации. Например, встреча с вооружённым человеком в темной аллее может вызвать физиологическое возбуждение, но эмоция страха определяется когнитивной интерпретацией того, что может повлечь за собой данная ситуация [42, с. 139]. С точки зрения семиотики, эмоция — это тоже знак, наряду со знаком-человеком, знаком-мыслью. Еще Ч. С. Пирс указывал: «Все, что представляет для нас хоть малейший интерес, вызывает в нас особую, пусть даже незначительную эмоцию» [182, с. 67].
Л.С.Выготскийименновотрывеинтеллектуальнойсторонысознания от аффективной видел один из основных пороков традиционной психологии. По его мнению, между эмоциональными и интеллектуальными процессами мышления существует закономерная связь: «Кто оторвал мышление с самого начала от аффекта, тот навсегда закрыл себе дорогу к объяснению причин самого мышления, потому что <…> анализ мышления предполагает вскрытие движущих мотивов мысли, потребностей и интересов, побуждений и тенденций, которые направляют движение мысли в ту или иную сторону» [44, с. 14].
С. Л. Рубинштейн рассматривает мышление как совокупность интеллектуального и эмоционального, а эмоцию — как совокупность эмоционального и интеллектуального [125, с. 97–98], при этом качественное различие состоит в преобладании того или иного компонента. Эмоции являются частью интеллекта человека. А формирование сознания, по И. А. Васильеву, В. Л. Попложному и О. К. Тихомирову, происходит в процессе эмоциональной деятельности, так как активная деятельность не может быть беспристрастной, следовательно, у сознания выделяется не рациональная, а эмоциональная доминанта, мы не можем ни думать, ни говорить без эмоций [26, с. 30]. Кроме того, доказано, что в процессе запоминания эмоционально окрашенная информация усваивается быстрее нейтральной, поскольку при задействованности эмоциональной памяти «оживляются эмоциональные следы ранее пережитого человеком, то есть перенос его эмоционального опыта из одной ситуации в другую» [115, с. 210].
Теории о том, что эмоции являются довербальным компонентом когниции, придерживаются многие ученые, в том числе У. Грей,
— 11 —
Ш. Балли. У. Грей утверждает, что все познание кодируется эмоциями, эта точка зрения поддерживается и психолингвистами, которые утверждают, что не существует эмотивно-нейтральной лексики, а весь язык эмотивен. Эмоция, интеллект и мышление — своего рода нерасторжимое единство, причём некоторые ученые признают существование эмоционального интеллекта — способности человека не просто выразить какую-либо эмоцию, а выразить ее в соответствии
сситуацией, но для успешного процесса коммуникации собеседники должны обладать «общим центром эмоциональной координации общения» [157], иначе их ожидает неудача.
Трудно не согласиться с рассмотренными мнениями, бесспорно, эмоции играют определяющую роль не только в поведении, но и в актах сознания, познания человека. Для любого человека «естественно реагировать на мир эмоционально» [140, с. 203]. Эмоциональная функция языка, по мнению В. А. Аврорина, является ведущей, наряду
сосновной — коммуникативной [3, с. 34]. При этом эмоциональность чаще проявляется в устной форме языка. Как писал В. В. Виноградов, «разговорной <…> лексике обычно присуще свойство эмоционально окрашивать высказывание» [39]. Кроме того, «большая эмоциональная окрашенность вызывает в ряде случаев подвижность семантических границ разговорных слов, <…> они обрастают дополнительными смысловыми оттенками, легко становятся многозначными» [48, с. 83]; чаще именно разговорная лексика обладает слабо выраженным предметно-логическим значением, именно «интонация и экспрессия как приемы коммуникации оформляются пусть не раньше слов или фраз, но уж, во всяком случае, одновременно с ними» [82, с. 23].
Вязыке эмоции выражаются категориями эмоциональности, экспрессивности, эмотивности или оценочности. Они реализуются во всех языках на разных уровнях: фонетическом, морфологическом, лексическом, словообразовательном, синтаксическом, стилистическом, текстуальном, коммуникативном при помощи различных средств языка. Рассмотрим средства выражения эмоциональности двух языков — русского и английского.
На фонетическом уровне выделяются: 1) звуковое варьирование: «О-о-о»;
2) звукопись: «Дзынь! — тихо звякнул телефон»; «Knock! Knock! He knocked the door»;
3) аллитерация: «слезают слезы с…» (В. В. Маяковский); «Roll down-roll down to Rio…» (R. Kipling);
—12 —
4)акцентирование: «Так” поступать нельзя»; «That ‘won’t do»;
5)акцентные и интонационные средства, при этом интонация может зависеть как от типа предложения, так и от индивидуальных, ситуативных пожеланий автора высказывания [17,
с. 275]: «это ‘такой дом», «he looked ‘me»;
6)звуковые повторы, которые, по мнению ряда авторов, «выделяют слово, делают его нестандартным, необычным и, как следствие,экспрессивным,например:«тутуршиться»—«сер-
диться», «дуться» [21, с. 9], «to murmur»;
7)искажение привычной фонетической формы: «жуткокри-
сталлический», «helter-skelter», «riff-raff».
Кморфологическим средствам выражения эмоций относятся:
1)различные морфемы, в первую очередь, уменьшительноласкательные суффиксы (-к, -ик, -ечк), увеличительные (-ищ, -ох, -ух), хотя такие типы словообразования становятся все менее продуктивными. В них можно выделить подгруппы:
а) существительные со значением лица на -ай, -тай, -рай
(«слюнтяй») -ак («слабак»), -ач (усач), -ель («кружель»), -ень («увалень»), -их, -ох («поспелиха»), -уй («бузуй»), -ул, -ун(«летун»),-ух(а)(«говоруха»);существительныеобще-
го рода — («нюня», «мямля»);
б) существительные, обозначающие собирательное множество людей: «-jе, -jа, -щин («маниловщина»); со значением
действияилирезультата:-ня,-тня,-аж(«брехня»,«вранье»); производныеотосновприлагательныхиглаголов:-ня,-от-
ня, -ыш, -чин, -ух («пошлятина», «развалюха») [83, с. 87].
В английском языке разграничение суффиксов, передающих эмоциональную окраску, происходит несколько иначе, в первую очередь, из-за отсутствия родов. Так, аффиксы -y, -ie, -let («girlie», «birdie», «kinglet») передают положительную эмоциональную окраску, а добавление аффикса -ish к именным основам образует прилагательные с отрицательной, а иногда и с презрительной оценкой: «bookish», «doggish» [11, с. 117]. Среди других значимых суффиксов отрицательной оценки можно назвать -ard, -eer, -aster; уменьшительные аффиксы создают слова, указывающие на малый размер предмета, а также на шутливо-ласкательное отношение к нему: -kin («lambkin»), -let («chicklet»);
2)безаффиксный способ словообразования (чаще конверсия), например:
—13 —
а) междометия:«гонорар—увыиах!»(А.П.Чехов),«hethought he was absolutely oops»;
б) словообразование от производящей основы: ср.: «брехуха», «monstrous», где основным показателем становится не суффикс, а основа;
в) транспозиция слов с метафорическими основами: «пе-
тух» — «петушиться», «to desire» — «desirable»; ослож-
ненная дополнительными ассоциациями: «офонареть»,
«supermarket voice» [67];
г) особый разряд — экспрессивные сложные слова, которые образуются по моделям синтагм: «дуракаваляние», «Mister know-all»;
д) производные от звукоподражательных и звукосимволиче-
ских корней: «хлюпик», «хрыч», «murmurous», «to miauw»;
е) архаичный префикс, не выделяемый в современном языке (в индоевропейском языке к экспрессивным префиксам относились:-б,-к,-мидругие:«о-ко-чуриться»,«шу-шера»
[83, с. 91]), «for-give», «cast-away»;
ж) сращение, когда мотивированное слово тождественно синтаксическому сочетанию: «незнайка», «forget-me-not», «mother-in-law»;
з) аббревиация: «ВОР» (вождь Октябрьской революции —
Ю. Александров); «BEST» (Basic Emotional Structuring Test — А. Калер).
Одно и то же производное слово может выступать как результат разных процессов словообразования, при этом семантика, в том числе и эмоциональность производящего слова, чаще всего сохраняется в производном: ср.: «вор» (отрицательная оценка) — «воровать» [75,
с. 40], «to thieve» — «thief».
На лексическом уровне выделяются:
1)различные тропы: «пока свободою горим…» (А. С. Пушкин),
«you are very green, John» (J. Galsworthy);
2)внутренняя форма, включающая количественную («пигалица», «little» в значении «детеныши») и качественную («балда», «dove») экспрессивность, прозрачная («голово-
мойка», «nevermore»), либо затемнённая («ахинея», «con»),
либо утерянная со временем («белобрысый» уже не осознается связанным со словом бровь, «estimate» — со словом уважение);
—14 —
3)слова, имеющие оценочный компонент: «зубрилка», «failure»;
4)междометия «ах», «ah»;
5)переносное значение слова: «перепалка» — «небольшая ссора» и «перестрелка», «exploit» — «подвиг» и «эксплуатировать» по разным основаниям: по сфере «человек» («орел», «индюк», «owl»,«donkey»),похарактеристикепредмета,связанногосчеловеком («сарай», «bushy»), по признаку характера поведения человека («толстокожий»,«thick-skinned»), по психическому состоянию человека («кипятиться», «to fire»), по действию («шпарить», «to deplume»), по характеристике социальных условий («омут», «bread») и другие [83, с. 101];
6)парадоксальная внутренняя форма: «ожабить», «насарафанить» — «побить» [90, с. 9]; «feisty» — «раздражительный» от «feist» — «злая собачонка»;
7)повторы: «теха-тетеха», «pretty-pretty»;
8)пословицы: «пословица не мимо молвится», «it rains cats and dogs»;
9)«народная этимология»: «воробей» ® «вора бей»,
«cutlet» ® «cut» [60];
10)ассоциативно-образное переосмысление значений: «гадкий утенок» [136, с. 71], «Mother Goose».
Синтаксические средства включают:
1)бессоюзие: «Пока свободою горим, пока сердца для чести жи-
вы…»(А.С.Пушкин),«Thenightsprangtoflickeningdaylightwith the gunflashes...» (R. Aldington);
2)многосоюзие: «И поднесть его опричникам. И все пили, царя славили…»(М.Ю.Лермонтов),«Thetentissaokedandheavy,and it flopes about, and tumbles down on you, and...» (J. Jerome);
3)инверсию: «…отчизны внемлем призыванье» (А. С. Пушкин), «Оut into the bright sunshine steppted Evelyn Coates» (I. Shaw);
4)повторы: «Опустил он в землю очи тёмные, опустил головуш-
ку…» (М. Ю. Лермонтов), «... good-bye, Susan, good-bye, a big car, good-bye, a big house, good-bye power» (J. Brain);
5)эллипсисидругие[51]:«Татьянаах!Аонреветь…»(А.С.Пуш-
кин), «In a blue suit» (I. Shaw);
6)субъективную модальность, которую выражают: а) междометия: «ну», «well»;
б) вводные и модальные слова: «кстати сказать», «by the way»;
—15 —
в) слова-интенсификаторы, выполняющие усилительную функцию: «обязательно», «absolutely»;
г) сравнительные обороты: «каксон,какутреннийтуман…»
(А. С. Пушкин), «He is as mad as a cat that’s lost a mouse»
(O’Henry).
7)дистрибуцию — при определённом линейном взаимодействии нейтральные лексические единицы приобретают эмоциональность: «да, да»; «no, no». В английском языке становятся экспрессивными указательные местоимения в сочетании с притяжательными местоимениями в постпозиции: «that rings of yours, that brother of mine» [11, с. 152].
Втекстуальные средства входят:
1)варьирование повествования и структуры частей текста;
2)выдвижение, то есть наличие в тексте каких-либо формальных признаков, фокусирующих внимание читателя на некоторых чертах текста. В числе подтипов выдвижения можно отметить:
а) конвергенцию, схождение в одно место пучка стилистических приёмов, которое приводит к нарушению обычной сочетаемости, например, вместо «лучший друг» — «худший друг», «best friend» — «worst friend» [12, с. 100];
б) иерархию, упорядоченность текста, благодаря которой происходит передача максимума сигнала в минимум времени;
3)сцепление;
4)обманутое ожидание;
5)сильную позицию;
6)игровую аппликацию как «особую модификацию аппликативных конструкций, <…> строящихся по принципам игры»
[128, с. 35].
Ведущуюрольвопределениихарактераэмоциииграетиконтекст. Так, в лексике «закреплённым лексически выраженным оказывается как бы только знак эмоции, указание на связь с какой-то эмоцией. Конкретная расшифровка этого знака происходит только втексте с помощью интонации в устной речи или широкого контекста в письменной [89, с. 34; 113, с. 98; 65, с. 42]. Для ученого-лингвиста необходимо осуществлять анализ языковых единиц «не только в пределах словаря, <…> но прежде всего в пределах того коммуникативного окружения, котороенеизбежносопровождаетлюбойреальныйфрагментобщения»
— 16 —
[69, с. 55]. Владение языком подразумевает владение всем многообразием значений его лексики, способность по-разному выразить одну
иту же мысль, а для слушающего — «понять семантическое тождество внешне различных высказываний» [8, с. 8], то есть в определённом контексте найти определённое лексическое значение единицы. Именно контекст разграничивает синонимию, полисемию.
При этом нельзя забывать, что зачастую эмоциональные средства разных уровней функционируют вместе. Так, например, высказывание, в составе которого находятся эмоциональные элементы, редко произносится с нейтральной интонацией. Многие ученые среди основных особенностей средств выражения эмоций выделяют их диффузность, групповой характер, полифункциональность. Непосредственная реализация эмоциональности может происходить при помощи паралингвистических средств (мимики, жестов, телодвижения), суперсегментных средств (интонации, тона, громкости), невербального контекста (ситуации), вербального контекста [93]. Иначе говоря, в структуре эмоционального слова выделяются формальные (аффиксы) и неформальные (все остальные) признаки не нейтральности, что свидетельствует о двух видах отношений: эксплицитной
иимплицитной эмоциональности [83, с. 84].
Из всех перечисленных уровней самым широким потенциалом эмоциональности обладает лексический уровень, так как в нем эмоциональность «непосредственно входит в структуру слова, что зачастую затрудняет ее вычленение, причём эмоциональная окраска «накладывается» на лексическое значение слова, но не сводится к нему: денотативное значение слова осложняется коннотативным» [122]. Кроме того, существует проблема разграничения нейтрального и не нейтрального компонента слова. Так как в словарях часто не зафиксировано наличие определённого эмоционального компонента, их данные порой не совсем соответствуют объективной эмоциональнойокрашенностислова:«бюрократия»,«двоеженец»[107,с.66,153], «homely», «to deify» [96, с. 190, 342]. В этом плане интересны попытки В. А. Манза разработать оценочный тезаурус, включающий прагматическое предназначение частных оценок, национально-культурные модели и вторичную картину мира в совокупности с сублимированными оценками гуманизированной картины мира [88]. Помимо этого, рядом с эмоционально-оценочной лексикой нейтральные слова приобретают эмоциональную окраску [59, с. 45], что делает ее исследование особенно важным и интересным.
— 17 —
Как известно, лексика является самым подвижным и открытым пластом языка, что затрудняет ее фиксацию. Так, слова «красивость», «сговор», «главарь» в наше время воспринимаются как обладающие эмоционально-оценочным компонентом, но в словаре Д. Н. Ушакова они не имеют таких помет [141, с. 114, 564, 1498], нейтральное в наше время слово когти (коготь) [107, с. 280] в начале XIX в. употреблялось только в значении хищнического насилия [34, с. 171]. Тем не менее, большинство лексических единиц, точнее, их субъективный компонент, имеет общепринятую основу для носителей языка, то есть вычленяется большинством носителей как не нейтральный [76, с. 7]. Отнесение слов к определённым пластам лексики не является незыблемым, даже в синхроническом аспекте «наблюдаются колебания при использовании слов» [2, с. 46].
Задача исследования лексики с точки зрения эмоциональностинейтральности осложняется еще и тем, что нейтральные в эмоциональном плане слова могут стать выразителями самых различных чувств [165, с. 163; 147, с. 125]. Основная денотативная единица лексики — слово. Многообразие трактовок этого термина можно свести к следующему: «Слово одновременно является знаком, обозначением какого-то отрезка действительности и единицей языка, чем и определяется то, что значение слова основано на диалектическом единстве языкового и внеязыкового содержания» [165, с. 63], то есть определение значения слова связано в первую очередь с определением знака, а точнее, с определением «совокупности семантических компонентов» [1, с. 11], которые, в свою очередь, взаимодействуют с внеязыковой действительностью, поэтому смысловая нагрузка слова гораздо шире значения.
Под эмоциональной лексикой понимают такую лексику, которая выражает чувства, настроение, субъективное отношение говорящего. Досихпорнеоднозначнорешаетсявопрособ отнесениикэмоциональной лексике слов, называющих эмоции. Долгое время слова «любовь», «грусть»нерассматривалисьвструктурекатегории«эмоциональность». При этом указывалось на то, что «слова этого типа не могут адекватно выражать особенности индивидуальных переживаний, так как им удается лишь очертить область эмоции, дать лишь направления собеседнику или соучастнику для переживаний и сочувствия» [144, с. 122], но в последние годы исследуется характер экспрессивности и таких слов. В качестве доказательства возможности рассматривать их наряду
сэмоционально-оценочной лексикой выступают высокие показатели
—18 —
образности, которую фиксируют носители языка у тех и других слов, наличие коннотативного компонента в их структуре [68, с. 83], а также мнение о том, что «нет большого различия между выражением чувства и сообщением о чувстве» [181, с. 155].
Существует множество классификаций эмоциональных единиц, опирающихся на разные основания: частеречную принадлежность, лексико-грамматический разряд, поле; некоторые из них включают нелексические единицы: междометия, частицы [20; 90; 146; 154]. Рассмотрим несколько, на наш взгляд, наиболее известных и общепринятых классификаций. Одна из первых — классификация А. Д. Григорьевой, в которой вся лексика делится на:
1)слова с суффиксами уменьшительности, увеличительности;
2)переносные употребления нейтральных слов;
3)слова, заключающие эмоциональность в своей семантике
[50, с. 24].
Е. М. Галкина-Федорук выделяет такие типы эмоциональной лексики:
1)слова, выражающие чувства, переживаемые самим говорящим
(«любовь», «ненависть», «злость», «love», «hatred»);
2)слова, выражающие лексическую оценку явления с точки зре-
нияговорящего(«добрый»,«злой»,«жестокий»,«kind»,«ruthless»);
3)слова, в которых понятие о чувстве обозначается не лексиче-
ски, а посредством суффиксов и приставок эмоциональной оценки («цветочек», «doggy») [47].
В этих двух классификациях экспрессивной лексики авторы не разграничивают семантический и грамматический подходы.
Д. Э. Розенталь, И. Б. Голуб, М. А. Теленкова несколько иначе разграничивают группы. Они выделяют:
1)слова с ярким коннотативным значением, содержащие оценку фактов, однозначную характеристику людей — они, как правило, однозначны («брюзга», «small-minded»);
2)многозначные слова, нейтральные в основном значении, получающие качественно-эмоциональный оттенок при пере-
носном употреблении («шляпа», «орел», «goat», «donkey»);
3)слова с суффиксами субъективной оценки, передающие раз-
личные оттенки чувств («сыночек», «girly») [122].
Остается неоднозначным неотнесение слов спереносным значением к первой категории, поскольку разграничение таких слов, как «шля-
— 19 —
па»и«брюзга»,происходитнауровнеосновного/переносногозначений, определение которых непосредственно связано с контекстом.
В. И. Шаховский к экспрессивной лексике относит междометия, эмотивно-усилительные наречия, бранные и ласкательные слова, эмотивно-оценочные прилагательные [156, с. 7].
Все попытки классифицировать эмоциональную лексику были объединены в Толковом словаре лингвистических терминов, где она представлена следующим образом:
1)слова, имеющие выраженную языковыми средствами эмоциональную окрашенность («бабуся», «родненький»);
2)бранные слова («мерзавец»);
3)междометия («Браво!», «Черт побери!») [167].
Все рассмотренные классификации отражают различные подходы к разграничению групп эмоциональной лексики: некоторые в большей степени обращены к самому значению слова, некоторые — к его форме. В классификациях, представленных Д. Э. Розенталем с соавторами, А. Д. Григорьевой, Е. М. ГалкинойФедорук, В. И. Шаховским, не наблюдается единства в подходах к градации эмоциональной лексики, что создаёт несколько размытое представление о ней вообще. Классификация, представленная в Толковом словаре лингвистических терминов, на наш взгляд, тоже не может считаться полной, так как между первыми двумя группами не существует кардинальной разницы: по своей природе они могут как противопоставляться друг другу характером оценки, отношением к предмету, так и не противопоставляться: например, обращение «бабуся» в разных контекстах может выступать и в качестве бранного слова, и в качестве ласкательного.
Мы предлагаем всю эмоционально-оценочную лексику рассматривать с точки зрения наличия двух подклассов: 1) непосредственно эмоциональных слов (куда включаются ласкательные, бранные, с суффиксами и без суффиксов субъективной оценки, оценочные, переносные слова и так далее) и 2) междометий, которые, в отличие от вышеупомянутого класса, имеют определённый набор признаков, отделяющий его от лексических единиц: отсутствие предметнологического значения, синтаксическую обособленность, факультативность (при этом открытым остается вопрос о классификации модальных слов и частиц: ряд ученых, в силу большой неоднородности семантики и функций этих языковых единиц, помещают их в разные разряды языка).
— 20 —