- •G в. M. Жирмунсрий литературные отношения востока и запада как проблема сравнительного литературоведения
- •К вопросу о литературных отношениях востока и запада
- •The other a bonny brier. And ay they grew, and ay they threw
- •5 В. М. Жирмунский проблемы сравнительно-исторического изучения литератур
- •А. Н. Веселовский и сравнительное литературоведение
- •Литературные течения как явление международное
- •Средневековые литературы как предмет сравнительного литературоведения
- •Алишер навои и проблема ренессанса в литературах востока
- •От своего ты оружья в дороге Не отходи ни на шаг;
- •II coltello ammolato. И secchio preparato, Mi vogliano ammazare.
- •Io sono dentro nel pozzo, Non te posso diffendere.8
- •Ich lieg'im tiefsten Grunde.9
- •К вопросу о странствующих сюжетах Литературные отношения Франции и Германии в области песенного фольклора
- •23 В. М. Жирмунский 353
- •Опыт сравнительно-стилистического исследования
- •1. Kennst du das Land, wo die Zitronen bluhn, Im dunklen Laub die Goldorangen gliihn, Ein sanfter Wind vom blauen Himmel weht, Die Myrte still und hoch der Lorbeer steht, Kennst du es wohl?
- •7. Kennst du das Haus? Auf Saulen ruht sein Dach, Es glanzt der Saal, es schimmert das Gemach, Una Marmorbilder stehn und sehn mich an: Was hat man dir, du armes Kind, getan? Kennst du es wohl?
- •13. Kennst du den Berg und seinen Wolkensteg? Das Maultier sucht im Nebel seinen Weg; In Hohlen wohnt der Drachen alte Brut; Es stiirzt der Fels und iiber ihn die Flut, Kennst du ihn wohl?
- •1. Know ye the land where the cypress and myrtle Are emblems of deeds that are done in their clime? Where the rage of the vulture, the love of the turtle, Now melt into sorrow, now madden to crime!
- •5. Know ye the land of the cedar and vine,
- •27* And there, my faithful love, our course shall end.
- •Список источников и работ, обозначаемых в тексте и в примечаниях в сокращенной форме
- •См.: z. Des Vereins fur Volkskunde, 1902, 12, s. 369 (ср.: Давид Ca- сунский, с. 332 и сл.).
- •Кёроглы. Баку, 1940, с. 128 и сл.
- •55 Сербский эпос. M.—ji., [1933], с. 394 и сл.
- •Давид Сасунский, с. 220.
- •К вопросу о литературных отношениях востока и запада
- •25 Fabulae Aesopicae, ed. K. Halm. Leipzig, 1868, № 414.
- •87 Stith Thompson, vol. 2, d 1840 (Magic invulnerability); vol. 5, 311 (Achilles Heel. Invulnerability except in one spot).
- •Там же, с. 55, 80 («Алып-Манаш»), 227, 379 и др.
- •Жирмунский, Зарифов, с. 114 и сл.
- •Проблемы сравнительно-исторического изучения литератур
- •А. Н. Веселовский и сравнительное литературоведение
- •Средневековые литературы как предмет сравнительного литературоведения
- •Алишер навои и проблема ренессанса в литературах востока
- •См.: Аарне—Андреев, Stith Thompson и др.
- •Serbocroatian Heroic Songs (Srpskohrvatske Junacke Pjesme), coll. By Milman Parry, ed. By Albert Bates Lord. Vol. 1—2. Belgrad—Cambridge, 1953-1954.
- •8 Ibid., vol. 1, p. 4—5.
- •Там же, с. 124 и сл. («Выводы из сопоставления казахского и русского былевого эпоса»).
- •Ibid., p. 103-109.
- •Ibid., p. 156.
- •Ibid., p. IX.
- •84 Ibid.
- •35 Ibid., p. XII.
- •О русских былинах ср. Особенно vol. 2, р. 77 и сл., 92 и сл.; о сербском эпосе — там же, р. 360 и сл.
- •65 Ibid., s. 237.
- •См.: Stith Thompson, Bolte—Polivka, Аарне—Андреев и др.
- •См.: ПетрановиЬ, I, с. 146—156 (№ 16).
- •29 В. М. Жирмунский 449
- •О роде князей Юсуповых, ч. 2. СПб., 1867, с. 3—5 («Список древнего столбца о роде Юсуповых»).
- •98 См.: Жирмунский, Зарифов, с. 199.
- •Ср.: Алпамыш, перевод л. Пеньковского, с. 106.
- •Кероглы. Азербайджанский народный эпос. Баку, 1940, с. 140 и сл.
- •Книга моего деда Коркута, пер. В. В. Бартольда. М,—л., 1962 («Рассказ о Бамси-Бейреке, сыне Камбури»).
- •Ibid., p. 299-308.
- •Книга моего деда Коркута, с. 72.
- •Давид Сасунский. М,—л., 1939, с. 328.
- •Pidriks Saga af Bern, udgiv. Ved Henrik Bertelsen. Kobenhavn, 1908— 1911, cap. 319 (225).
- •См.: Anzeiger fiir deutsches Altertum, 1883, IX, s. 241—259.
- •Ibid., s. 117—118, 156.
- •Ср. Также Илья как заместитель Потыка: Марков, № 100, с. 156— 198; Труды музыкально-этнографической комиссии, т. 1. М, 1906, № 13.
- •Ср., например, в средневековом немецком эпосе XII—XIII вв. Поэмы «Король Ротер», «Вольф-Дитрих» и др.
- •Ibid., p. 70.
- •Deutsche Sagen, hrsg. V. D. Briidern Grimm (№ 581).
- •209 Хойслер, с. 79—80.
- •Гласникъ Друштва србске словесности. Београд, 1853, св. 5, с. 73.
- •См.: John Meier, s. 301-321 (№ 30).
- •Romania, 6, p. 259.
- •Термин m. Халанского: см. Его «Южнославянские песни о смерти Марка Кралевича» (в кн.: Статьи по славяноведению, ред. В. И. Ламан- ского, вып. 1. СПб, 1904, с. 148).
- •280 Ibid, p. 638—641.
- •233 Ibid, p. 643.
- •Там же, с. 319. — Это объяснение ошибочно поддержал и Симонович (см.: Beitrage zu einer Untersuchung..., s. 98).
- •См.: Pidriks Saga af Bern..., cap. 200 (111).
- •Там же, с. 380—419 (ч. 2, гл. II: «Nibelungenlied и славянский героический эпос»).
- •См.: £idriksSaga af Bern..., cap. 200—230 (111—129).
- •Serbocroatian Heroic Songs.. ., coll. By Milman Parry, vol. 1, p. 59—62.
- •См.: Жирмунский, Зарифов, с. 133.
- •Child, John Meier и др.
- •См.: Былины Севера, т. 1, с. 618—619 (примеч.).
- •John Meier, Bd. 1, s. 134 ff. (№ 14 «Der Graf von Rom»).
- •См.: Былины Севера, с. 552—553 (библиогр.).
- •См.: Жирмунский, Зарифов, с. 146—150.
- •Жирмунский, Зарифов, с. 162.
- •Там же, с. 263—547 (II. «Поэтический мотив о внезапном возвращении мужа...»).
- •394 Serbocroatian Heroic Songs... Coll. By Milman Parry, vol. 2 (№ 4—6 «Ropstvo Djulic Ibrahima»).
- •См.: Child, vol. 2, p. 454 a. Foil, (с бпблиогр.).
- •Ibid., s. 416—419.
- •См.: Жирмунский, Зарифов, с. 165 и сл.
- •Былины Севера, с. 585—587.
- •Хойслер, с. 304 и сл.
- •Новое осмысление отношений Брюнхильды и Сигурда см.: наст. Изд.,. С. 300 и сл.
- •Heldensage — In «Reallexikon der germanischen Altertumskunde», hrsg. V. J. Hoops.
- •Хойслер, с. 343.
- •56 Например: Афанасьев, т. 2, № 198—200 и др.
- •Das Nibelungenlied und die Epenfrage. — Internationale Monatsschrit, 1919, Bd. 13, s. 97—114, 225—240.
- •Хойслер, с. 221.
- •Die Quelle der Briinhildsage in Thidreksaga und Nibelungenlied.
- •Хойслер, с. 287.
- •Эпическое сказание об алпамыше и «одиссея» гомера
- •Там же, с. 314; ср. Также: «Ай-Толай», народные героические поэмы и сказки Горной Шории. Ред. А. Коптелова. Новосибирск, 1948, с. 50—51, 67, 72—73 и примеч. 211—212.
- •Подробнее в моей книге «Сказание об Алпамыше и богатырская сказка» (м, i960). Теперь см.: тгэ.
- •Башкирские народные сказки, с. 124—125.
- •Такую развязку имеют, например, узбекская сказка «Джулак-ба- тыр», туркменская «Караджа-батыр» и др. См.: Жирмунский, Зарифов. С. 92—94.
- •Ibid., s. 66.
- •См.: Marchen aus Turkestan und Tibet, hrsg. V. G. Jungbauer. Jena, 1923, n 4, s. 41—59, 302—303 (запись h. П. Остроумова: Сказки сартов. Ташкент, 1906); Каталог Аарне, № 550.
- •7 Афанасьев, т. 2, с. 395—396 (№ 260—263).
- •Marchen aus Turkestan..., s. 175—176 (по записи н. Остроумова).
- •ДрУгив примеры сказок со вставными стихами, имеющими международное распространение: «Мертвый жених», № 365 («Месяц светит ясно...»); «Мож?кевельник», № 720 («Мать меня убила...») и др.
- •К вопросу о странствующих сюжетах Литературные отношения Франции и Германии в области песенного фольклора
- •Запись Dr. Leyser'a (Soltau, ред. В).
- •«Пир атрея» и родственные этнографические сюжеты в фольклоре и литературе
- •Книга моего деда Коркута. Пер. В. В. Бартольда. М.—ji., 1962.
- •Из рукописного предисловия акад. В. В. Бартольда к его переводу «Китаби Коркут». Архив ан ссср, 68, I, 183.
- •Стихотворения гете и байрона «ты знаешь край?..» («Kennst du das Land?.. — «Know Ye the Land? ..») опыт сравнительно-стилистического исследования
- •Ср. Об этом рецензию Чезаре Казеса (Рим) на книгу Штайгера «Die Kunst der Interpretation»: Weimarer Beitrage, 1960, h. 1, s. 158— 167.
- •12#Goethes Tagebuch der italienischen Reise, 9—10 Okt. 1786.
- •Edinbourgh Review, 1825, Aug.
- •322, 329 Бастиан а. 121 Батюшков ф. Д. 127 Бахофен 123 Бахрам Гур 40 Баян (Баян Сулу) 48, 49, 52 Беатриче 182
- •243, 252, 274 Вундт Вильгельм 234, 302, 311, 323.
- •357, 359 Мамыш-бек 322 Ман 88
- •393, 395 Рейнмар Старший 164 Рейхардт и. Ф. 419 Реля (Крылатый, Крылатица) 211,
- •Vaillant Andre см. Вайан Андре Van Tieghem Paul см. Ван-Тигем Поль
- •Виктор Максимович Жирмунский
- •11 Cto. Предыдущий tow Избрййййх ТрУДов ё. М. Ширмуйскогб.
- •50 См. Наст, изд., с. 195.
- •4 Жирмунский, Зарифов, с. 26.
К вопросу о литературных отношениях востока и запада
Сравнительное изучение литератур Востока и Запада имеет особенно важное значение в области фольклора и средневековой литературы. Мы можем проследить здесь последовательную смену аналогичных стадий развития поэзии на сходных ступенях общественно-исторического процесса.
В отношении поэзии доклассового общества мы можем сослаться на выводы «Исторической поэтики» Веселовского, обосновавшего на широком сравнительном материале теорию первобытного народно-обрядового синкретизма, хоровой песни-пляски, сопровождаемой мимическим действием. На ранних стадиях общественного развития стадиальные аналогии выступают особенно четко в области явлений как материальной, так и духовной культуры, благодаря относительной простоте и недифференциро- ванности элементов, из которых эта культура слагается. Не случайно поэтому Веселовский мог опереться в этой области на работы классиков буржуазной этнографии, которые с убедительностью показали на своем материале (говоря словами Тэйлора), «что фазисы культуры мы вправе сравнивать, не принимая в расчет, насколько племена, пользующиеся одинаковыми орудиями, следующие одинаковым обычаям или верующие в одинаковые мифы, различаются между собой физическим строением и цветом своей кожи и волос».1
В отношении литературы средневековой мы уже рассматри- валр достаточно подробно стадиальные аналогии героического эпоса народов Востока и Запада, любовной «рыцарской» лирики и куртуазного романического эпоса эпохи развитого феодализма, городской литературы западноевропейских фаблио, шванков и новелл и восточных «хикаятов» и некоторые явления предренес- санса в передовых странах Востока.2
К приведенным ранее примерам добавим интересные аналогии между любовными теориями провансальских трубадуров и идеями возвышенной рыцарской любви и служения даме в классической грузинской поэзии эпохи Шота Руставелли, которые проводит Н. Я. Марр в специальном исследовании,3 опираясь на статью В. Ф. Шишмарева «К истории любовных теорий романского средневековья».4 Подобно трубадурам, певец царицы Тамары требует от истинно влюбленного молчания и терпения, сохранения любовной тайны, страха и благоговения перед дамой, постоянства в любви, восхваления дамы в песнях, служения ей рыцарскими подвигами. «Культ дамы и рыцарства» в грузинской поэме перекликается с аналогичными явлениями западноевропейского средневековья при отсутствии прямого исторического взаимодействия, на основе общих социальных предпосылок культуры развитого феодального общества.
Конечно, в ряде случаев не исключаются прямые или более отдаленные литературные влияния, для рассматриваемой эпохи направленные преимущественно с Востока на Запад. Основанные на давних и многократных хозяйственных, военно-политических и культурных связях, они, по-видимому, были гораздо интенсивнее, чем принято было думать в западной науке недавнего прошлого. Из приведенных примеров эти влияния наиболее очевидны и неоднократно были констатированы в области повествовательной литературы типа фаблио и шванков, среди которых наличие большого числа сюжетов, пришедших с Востока устным и письменным путем, вопреки возражениям Жозефа Бедье,5 не подлежит сомнению и становится все более очевидным по мере систематической регистрации этих сюжетов в международных сказочных каталогах.
Тем не менее вряд ли возможно провести строгую границу между стадиальными аналогиями и литературными влияниями с той четкостью, с какой Веселовский наметил ее в отношении повествовательных «мотивов» и «сюжетов».6 С одной стороны, самая возможность прямых литературных влияний обусловлена, как мы уже сказали, наличием закономерных стадиальных аналогий и связанных с ними «встречных течений». С другой стороны, область этих аналогий и влияний не ограничивается повествовательными мотивами и сюжетами, но охватывает все стороны идеологии, образности, жанровой композиции, языка и художественного стиля поэтических произведений.
В дальнейшем мы хотели бы привлечением нового восточного материала наметить на нескольких частных примерах более широкую перспективу сравнительно-исторического исследования, которая позволила бы впоследствии, при большей полноте накопленных фактов, вернуться к общей проблеме литературных и культурных связей Востока и Запада.
Начнем с примеров из области международных фольклорных параллелей. Здесь сходство мотивов, очень близкое, может нередко подсказываться сходством ситуации, сюжетного положения на фоне сходных бытовых отношений, мировоззрения, психологического уклада, в сходных условиях социального развития.
1. «Эдвард». В известной шотландской балладе этого названия 7 сын убивает отца по наущению матери, мать выспрашивает сына, вернувшегося домой с обагренным кровью мечом. Раскрытие совершившегося дается в форме диалога между матерью и сыном:
1
Чьей кровию меч ты свой так обагрил,
Эдвард, Эдвард?
Чьей кровию меч ты свой так обагрил?
Зачем ты глядишь так сурово?
То сокола я, рассердяся, убил,
Мать моя, мать,
То сокола я, рассердяся, убил
И негде добыть мне другого!
2
У сокола кровь так красна не бежит,
(Припев) Твой меч окровавлен краснее!
Мой конь красно-бурый был мною убит,
(Припев)
Тоскую по добром коне я!
3
Конь стар у тебя, эта кровь не его,
(Припев) Не то в твоем сумрачном взоре!
Отца я сейчас заколол моего,
(Припев) И лютое жжет меня горе!...
И т. д.
(Перевод А. К. Толстого)
Аналогичная ситуация — в казахской новеллистической поэме «Козы-Корпеш и Баян-Слу». Отец и брат Баян убили ее возлюбленного Козы, они возвращаются домой как будто с охоты. Баян выспрашивает их, отвергая (как и мать Эдварда) уклончивые иносказательные объяснения убийц. Ср. версию в «Образцах» Радлова, записанную у сибирских татар.
Б^ян — отцу:
Что ты застрелил на охоте, отец?
Стрелял ли ты маралов, отец?
Мясо марала сладко, отец!
Принес ли ты мне мясо марала, отец?
Что ты застрелил на охоте, отец?
Не дикого жеребенка ли ты застрелил, отец?
Мясо жеребенка сладко, отец!
Принес ли ты мне мясо дикого жеребенка, отец?
Баян — брату:
Что ты застрелил на охоте, брат?
Уложил ли ты медведя, брат?
Мясо медведя сладко, брат!
Принес ли ты мне мясо медведя, брат?
Что ты застрелил на охоте, брат?
Застрелил ли ты оленя, брат?
Мясо оленя сладко, брат!
Принес ли ты мне мясо оленя, брат?8
Пример этот поучителен в двояком смысле. Аналогичные условия патриархальных семейных отношений и идеологии и одинаковый бытовой фон военной и охотничьей жизни подсказали сходство драматической ситуации. Аналогии эпического (балладного) стиля дали этой ситуации сходное оформление — в виде монолога или диалога, вопросов и ответов, с типичным для фольклорного стиля «ступенчатым строением», параллелизмом, повторением и припевом.
2. Цветы на могиле любящих. Веселовский связывает этот распространенный фольклорный мотив с первобытным анимизмом, с верой первобытного человека в одушевленность явлений природы. Отсюда представления о родстве человека и растений (деревьев, цветов), о происхождении людей от растений, о метаморфозе человека в растение. Цветы или деревья, вырастающие на могиле, отождествляются с умершим. На могиле влюбленных вырастают деревья или цветы, которые сплетаются друг с другом.9
На западе этот мотив засвидетельствован уже в романе о Тристане и Изольде (XII в.). «Из их могил вырастают роза и виноградная лоза, сплетающиеся друг с другом (Eilhart von Oberge), либо зеленая ветка терновника вышла из гробницы Тристана и перекинулась через часовню на гробницу Изольды (французской роман в прозе); позже стали говорить, что эти растения посажены были королем Марком. Отличие этих пересказов интересно: вначале, и ближе к древнему представлению о тождестве человеческой и природной жизни, деревья—цветы вырастали из трупов; это — те же люди, живущие прежними аффектами; когда сознание тождества ослабело, образ остался, но деревья—цветы уже сажаются на могилах влюбленных, и мы сами подсказываем, обновляя его, древнее представление, что и деревья продолжают, по симпатии, чувствовать и любить, как покоящиеся под ними».10
Мотив этот получил впоследствии широкое распространение как типическая концовка в старинных английских и шотландские народных балладах. На могиле любящих, разлученных при жизни, вырастают деревья, береза и шиповник, которые сплетаются ветвями. Ср. «Lord Thomas and Fair Annet»:
49
4 В. M. Жирмунский
And o'the tane there grew a birk