Глава XX. Политико-правовые учения теоретиков тоталитаризма XX века

1. Теория «открытых» и «закрытых» обществ Карла Поппера

Карл Поппер (1902-1995) родился в Австрии. Первоначально он был марксистом, но затем разочаровался в нем, и в 1937 г., накануне аншлюса Австрии Германией эмигрировал в Новую Зеландию. В 1945 г. Поппер возвращается в Лондон, где публикует написанную в эмиграции работу «Открытое общество и его враги».

Поппер вошел в историю мировой мысли не только как критик тотали-таризма, раскрывший его гносеологические истоки, но и как крупнейший теоретик и методолог науки неопозитивистского направления. Он разре¬шил один из парадоксов тоталитаризма: почему подобный «выброс архаи¬ки», взрыв варварства, жестокости и насилия произошел среди наиболее цивилизованных народов Европы, среди «нации философов» — немцев и среди «нации художников» — итальянцев.

Поппер противопоставляет неопозитивизм критическому рационализ¬му. Для него основной проблемой является отделение научного знания от ненаучного. Критерием научного знания является принцип фассибилиз- ма, т. е. его фальсйфицируёмости, подверженности ошибкам и вследствие этого — опровержимости. Поппер возражает против соблазна поиска абсо¬лютно достоверного знания, дающего ответы на все вопросы, и считает, что любое научное знание по своей природе гипотетично, давая лишь час¬тичные ответы, имеющие вероятностную долю истинности.

Поппер исходит из того, что в европейской интеллектуальной тради¬ции изначально присутствовали тоталитарные тенденции, которые под¬чиняются соблазну поиска абсолютного знания. Платон, Гегель и Маркс, по его мнению, стали наиболее крупными мыслителями этого направле¬ния и, таким образом, теоретиками «закрытых обществ».

Поппер использует антитезу «открытых» и «закрытых обществ», кото¬рую ввел А. Бергсон в своей работе «Два источника морали и религии» (1935). Он определяет «закрытое общество» как полуорганическое единство ин¬дивидов, не знающее их борьбы за улучшШйё~своих позиций. Основной признак «закрытого общества» — это вера в магические табу, изначально возникшие в первобытном обществе. Оно отличается статичностью, сли¬янием индивидов с обществом, ограниченностью материальных ресурсов и полубиологическим характером социальных связей.

Рост населения при дефиците ресурсов вынуждает человечество пере¬ходить к «открытым обществам», которые заменяют конкретные полуби- ологические социальные связи абстрактными. В абстрактных связях ин¬дивидов духовный (интеллектуальный) характер доминирует над физичес¬ким, и они не связаны с конкретными людьми-носителями. В «открытых обществах» увеличивается степень внутренней сложности, взаимодействия и взаимопомощи, но одновременно люди, являющиеся носителями ста¬тусных позиций, начинают борьбу за повышение своего статуса. Эта борь¬ба становится источником новаций и, следовательно, общественного раз¬вития.

Эти новации, в свою очередь, позволяют ликвидировать ресурсные ограничения и обеспечить материальными благами растущее население без войн и грабежа соседей. Но при этом переход в «открытое общество» требует от индивидов постоянного напряжения сил, рационального мыш¬ления, выбора определенной модели поведения и ответственности за ре- зультаты своёто1выбора. Постоянное психическое напряжение и необхо¬димость сдерживать эмоции становятся «платой» человека за способность к рациональному мышлению и за рост знаний об окружающем мире.

По мере развития «открытого общества» индивид начинает испыты¬вать все более увеличивающийся дискомфорт из-за необходимости брать на себя все возрастающую ответственность за выбор вариантов поведения, т. к. любой вариант дает ему определенные преимущества, но и опреде¬ленные потери. У индивида возникает естественное стремление перело- жить_ответственность за принятие решения на 1Г6То-то другого, т. е. вер¬нуться в «закрытое общество». Такое стремление, по мнению Поппера, воз¬растает в кризисные эпохи, коГда увеличивается количество возможных вариантов развития общества, но при этом возрастает «цена ошибки».

Именно в такие эпохи и возникли теории «идеального государства» Платона - когда происходила трансформация родовой аристократии в полисную демократию; государства как воплощения Абсолютного Духа; Гегеля — в период Великой Французской революции и наполеоновских войн; коммунизма Маркса — в период «дикого капитализма» и начавших¬ся пролетарских восстаний.

Поппер видит в основе теорий «закрытых обществ» иудейскую интел-лектуальную реакцию на «вавилонское пленение», т. е. на военные пораже¬ния, изгнание и экономическую эксплуатацию еврейского народа. В ос¬нове этих теорий лежит мечта человека об идеальном общественном уст¬ройстве, которая компенсирует его неудовлетворенность реальным миро¬устройством. Эта мечта трансформируется в веру в способность человека остановить процессы хаоса и распада своей моральной волей, в веру в по¬явление законоучителей, которые прекратят политические изменения и установят состояние гармонии и порядка.

Реакция Платона на смену трибализма (т. е. относительно стабильного родоплеменного общества) хаосом войн, голода, борьбы сторонников ти¬рании и демократии привела его к теизму, т. е. к вере в то, что только боже¬ственная воля определяет законы исторического развития.

Поппер считает, что любая научная теория должна основыват ься на принципе историзма, т. е. допускать развитие любого объекта/явления от прошлого через настоящее в будущее. При этом допускается наличие ча конов развития как описания естественных природных регул яр н осте it со бытий, не создаваемых, не нарушаемых и не контролируемых человеком. Мыслитель определяет естественные законы социальной жизни как чако ны функционирования социальных институтов, увеличивающие возмож ности отдельного человека по творению добра и уничтожению зла.

Поппер считает, что человек может создавать нормативные юридичес¬кие или моральные акты, но он описывает в них не факты, а поведенчес¬кие орйентйры7р^6водотвуясь не «истинностью», а «правильностью». В отличие от законов мироустройства человеческие законы можно нарушать, что требует дополнительных средств контроля в виде государственных и общественных институтов.

Эти институты являются косвенным (непланируемым) результатом со-знательной и целенаправленной человеческой деятельности, компромис¬сом интересов и обстоятельств, сложившихся в ходе взаимодействия и противоборства личностей. Институты и должны определять пределы до-стижимости человеческих действий.

Поппер вслед за Э. Берком считает, что общественная традиция опреде- ляет связь индивида и института, давая гарантий того, что институт власти не будет разрушен его носителем. Он определяет институт как условие ста-бильности, долгосрочности и предсказуемости государственной полити¬ки. В то же время любой общественный институт возникает и организует¬ся в результате принятого личного решения как «заселение крепостей». Поп¬пер определяет социальную функцию институтов как выбор лидеров и обес- печение минимизации их 'злоупотребления властью."^

«Открытое общество» или демократия обеспечивает институциональ¬ные рамки реформируемых институтов не насилием, а рациональным рас¬четом, сочетая регулирование деятельности имеющихся институтов и про¬ектирование новых.

Теоретики «закрытого общества» трансформируют принцип историз¬ма в принцип историцизма. Они верят в свою роль пророков и интеллек¬туальных вождей, в то, что способны открыть универсальные объектив¬ные законы развития и возвестить о них людям. Историцистская метафи¬зика никак не связана с эмпирической реальностью, но зато она освобож¬дает человека от ответственности за развитие событий и от поиска средств и способов влияния на эти события. Человек начинает верить в свою спо¬собность законодательным, т. е. «магическим» путем изменять природные законы.

Поппер видит методологическую ошибку историцистского мышления в том, что человек, являющийся частью природы, начинает оценивать и классифицировать природные явления на основании не естественно-на- учных, а моральных критериев и идеалов.

Пбппер считает, что историзм является методологическим принципом социальной инженерии как способ управления обществом. По его мнению, социальная инженерия не зависит от степени понимания человеком зако-номерностей исторического развития. В ее рамках человек ставит цели создания или изменения государственных и общественных институтов на основе известного ему в настоящий момент фактического материала. Принцип историзма обеспечивает соответствие поставленных целей за¬конам развития и, следовательно, выполнимость принятых решений.

Поппер считает, что природные факты и принимаемые решения нахо¬дятся в дуальных отношениях критического дуализма, что решения и нор¬мы не могут быть сведены к фактам. В его теории акт принятия решения означает предложение проекта-рекомендации как психологического или социологического факта. Он основывается на дескрипции или на описа¬нии явления, которое является основой для различных возможных реше¬ний. Решение как логический вывод из имеющегося фактического мате¬риала может быть принято на основании его логической правомерности и общезначимости, но не на основании его психологической привычности.

При этом предполагается естественная недостаточность имеющегося фактического материала и невозможность принятия решений, которые обеспечили бы однозначно положительные результаты. Поппер понимает общество как сложноорганшованную стохастичную (т. е. вероятностную) систему, в которой любое действие дает заведомо непредсказуемые послед-ствия. __

Мыслитель вспоминает утверждение Токвиля о том, что ни один дикта¬тор, решивший облагодетельствовать своих подданных, не способен га¬рантировать соответствие результатов его благим намерениям. Кроме того, ни один диктатор-благодетель не может гарантировать, что у его преемни¬ка будут столь же благие намерения. Таким образом, Поппер решает соб¬ственный парадокс, объясняя, чем плохая политика демократии лучше хорошей политики тирании.

В социальной инженерии не добрая воля диктатора, а интеллектуаль¬ная и моральная полноценность граждан является гарантией рациональ¬ности организации государственных и общественных институтов. В то же время~человеческое и общественное совершенство допускается лишь в неопределенном будущем. Целью настоящего поколения является не дос-тижение счастья, а избавлениеот возможного несчастья.

В социальной инженерии это достигается путем постепенных измене¬ний без ожидания появления благоприятных условий. Это не обещает мгновенных улучшений, зато обеспечивает минимальный ущерб и риск. Социальная инженерия обеспечивает легкость исправлений без воздей¬ствия страстей и насилия. Поппер предполагает постоянное поступление в процессе общественного развития новой информации о положен и и иг i ней и ее критическое восприятие. Он считает необходимым условием уснет ного развития свободу разума от веры в авторитеты, и, следователь!к>, мню ралистические дискуссии о ходе развития, по результатам которых будет осуществляться коррекция целей.

Поппер считает, что в социальной инженерии «планирование для своГю ды» различных проектов не имеет верхнего предела сложности, который определяется только объемом знаний и опыта проектировщиков.

Социальная инженерия Поппера подчиняется требованиям эгалитар¬ной гуманистической этики, в основе которой лежат принципы сострада ния как моральной необходимости и требование терпимости ко всем тем, кто не пропагандирует нетерпимость. Поэтому мыслитель требует макси¬мальной значимости моральных норм по отношению ко всем другим со¬циальным нормам, т. к. они решают максимально важные вопросы жизни и смерти.

Поппер исходит из идеи этической асимметрии счастья и страданий и возражает против утилитаристской симметричной этики. Он следует из-вестной мысли Ф.М. Достоевского о том, что счастье всего человечества не стоит слезинки одного ребенка, и утверждает, что удовольствие одного человека не может уравновесить боль другого, а «минимизация страданий» важн^«увеличения счастья».

Юпочевой проблемой и задачей этики, по мнению Поппера, является изучение происхождения целого из частей и их взаимодействие. Он пола¬гает, что их взаимодействие должно подчиняться нормам справедливости, как «беспристрастной оценке несогласующихся требований частных лиц». Это, в свою очередь, обеспечит координацию взаимных требований ин¬дивидов и государства, соответствие элементов их функциям.

Поппер считает, что устойчивость государства как целостности возможна при ограничении эксплуатации низов верхами, т. е. при ограничении «кол- лёшГШюгсГэгоизма» правителей. Устойчивость государства, по мнению Поппера, зависит от его способности решить «парадокс свободы» Платона, сущность которого он видит в том, что стремление граждан к абсолютной свободе и терпимости приводит к их самоликвидации в возникающей ти- рании.

Поппер считает, что предотвратить превращение демократии в анархию и тиранию можно, если обеспечить рациональный баланс свободы и безо-пасности граждан, частной инициативы и государственной протекции. Он доказывает, что государственный контроль общественной морали не дол- .жен достигать степени, при которой он лишит граждан личной ответствен¬ности, и что необходима морализация политики, а не политизация мора- ли.

Поппер считает полярно противоположными этический нигилизм как неспособность человека создавать нормы и этический позитивизм как его

естественное право создавать нормы. Это право основываемся на всеоб¬щем стремлении людей к монизму как к единым нормам деятельности. При этом Поппер видит абсурдность попыток конструирования искусственно!! «научной этики», стремящейся дать абсолютно истинные ответы на все вопросы.

В утопической инженерии, по мнению Поппера,'степень рациональ¬ности действий определяется целью создания идеального, т. е. утопичес¬кого государства. Он считает ее методологическими пороками историцизм и сциентизм, заключающийся в переносе в сферу гуманитарных наук есте-ственно-научных методов.

Утописты не предполагают реального срока достижения своих целей и их коррекции в силу грандиозности и идеальной завершенности своих конструкций. Они определяют свои цели интуитивным иррациональным путем, однозначно выбирая революционный, а не эволюционный путь развития и сознательно отказываясь получить эмпирическую информа¬цию о методах и целях развития в социальных экспериментах малого мас¬штаба.

Поэтому, по мнению Поппера, смысл их действий по достижению уто¬пии в любом случае будет неопределенным, а коррекция целей обществен¬ного развития будет неизбежна в зависимости от оценок степени близости к цели. Кроме того, каждое новое поколение формирует собственную си¬стему ценностей и общественные идеалы. Поэтому невозможно предуга- датГсзШюстГи внешние черты представлений о счастье будущих поколе¬ний.

Отрицание изменяемости общественной утопии при ведет только к тому, что ее изменения будут спонтанными и поэтому неэффективными, а ито¬гом будет не достижение идеала, а хаос.

Поппер противопоставляет основные принципы построения «откры¬того» и «закрытого общества» как этический и эстетический. Эстетически совершенные идеальные конструкции Платона, Гегеля и Маркса являют¬ся опытами самовыражения интеллектуалов-художников за счет обывате¬лей или «людей жизни». Совершенство утопий рождает квазирелигиозную веру в свою выполнимость у их приверженцев.

Этот фанатизм и бескомпромиссность основываются на вере в связь цели и средств их достижения и не знают сократовского интеллектуально¬го ограничения, выраженного в его максиме: «я знаю, что ничего не знаю». Эта вера является эмоциональной попыткой подавления собственных со¬мнений и, в сущности, блокирует возможность рационального мышления.

Поппер считает, что фанатики-революционеры жертвуют счастьем сво¬его поколения радистасть^^ Так эстетизм утопии от-рицает основу любой этики, в соответст вии с которой человек может жер-твовать лишь своим личным счастьем, но не счастьем других людей.

Политико-правовая концепция К. Поппера раскрыла базовый, гноим» логический уровень, позволила понять интеллектуальные предпосылки формирования концепций тоталитаризма. Он доказывает методологичес кую порочность принципа историцизма как основной из подобных прел посылок, тупиковость всех попыток поиска абсолютных средств решения социальных проблем с помощью войн, революций и насилия.

2. Неофрейдистская теория «авторитарного типа личности» Эриха Фромма

I

Эрих Фромм (1900-1983) родился в Германии, откуда после прихода к власти нацистов эмигрировал в США. В обширном творческом наследии

Э. Фромма проблемы тоталитаризма непосредственно исследуются в ра¬ботах «Бегство от свободы» (1941) и «Анатомия человеческой деструктив¬ности» (1960).

Фромм являлся одним из наиболее ярких представителей «франкфурт¬ской школы», которая исследовала психологические.предпосььтки возник¬новения и закономерности развития тоталитаризма, а также социо-пси- хологические проблемы личности, возникающие в машинном урбанизи¬рованном постиндустриальном обществе. Фромм отождествляет механиз¬мы государственного тоталитарного и общественного демократического, т. е. «жесткого» и «мягкого» давления на психику личности и в равной сте¬пени негативно оценивает деструктивность подобного влияния.

На основании исследования «авторитарного типа личности» Фромм раскрывает парадоксальное отсутствие массового и организованного внут-реннего сопротивления тоталитарным режимам, несмотря на очевидное снижение уровня жизни народа, войны и репрессии. Напротив, в тотали¬тарных государствах возникает «обратный» феномен «культа вождя», ко¬торый становится основой консолидации общества, мобилизации и ло¬яльности масс. Мыслитель обращает внимание на то, что тоталитарные «вождистские государства (Fuhrerstaat)» практически никогда не разруша¬лись в результате внутреннего восстания или заговора. Они гибли или в результате внешнего военного поражения (Германия и Италия) или после истощения внутренних человеческих и природно-сырьевых ресурсов (Рос¬сия).

Фромм использует неофрейдистскую (или фрейдомарксистскую) мето¬дологию. Он заимствует из классической теории Фрейда концепцию пси- хйкйГчеловека как системы, состоящей из трех уровней: подсознания («Оно»), сознания («Я» или собственно личности) и сверхсознания («Сверх- Я» или совокупности общественных нормативов). По мере развития ци¬вилизации развивается и усложняется именно нормативная сфера, что выражается в росте ограничений поведения и в росте требований обще¬ства к личности. Это увеличивает степень давления на человеческую лич-

.

ность, рождает психические напряжения — неврозы, которые затем не|* растают в патологии, т. е. в психозы.

Смысл психоанализа Фрейда заключается в том, чтобы объясним, н снять эти психические напряжения в применении к отдельной лично* щ, подавив при этом с помощью средств культуры (сублимации) асоциальны! биологических инстинктов.

Суть неофрейдизма Фромма — это применение психоаналитических м«< тодик к исследованию социальных явлений. Для него ключевым понятием >м ляется «социальный характер» как форма связи индивидуальной психиы и н социальной структуры.

Фромм выделяет в развитии общества ступени развития самоотчуждо ния человека: накопительский, эксплуататорский, рецептивный (пассии ный) и рыночный. Кроме того, в общественном развитии он выделяет пик лы, сочетающие динамичные («отцовские») и статичные («материнские») периоды.

Исторически первым периодом был «материнский» шш первобытное общество, в котором в роли «матери» выступала природа. В этот период человек жил в гармонии с ней, не испытывал психического дискомфорта, но и не развивался.

Следующим периодом стал «отцовский» или античный, в котором ин дивид вычленяется из природного окружения и выходит из-под власти родового коллектива. В этот период общество начинает критически оце¬нивать достоинства и недостатки индивида, создавая режим конкуренции и выстраивая в соответствии с результатами конкурентной борьбы соци¬альную иерархию. Это рождает у индивидов психологическую «усталость», которая наглядно проявилась в аморализме, социальной деградации и са¬моразрушении поздней Римской империи.

После распада Римской империи начинается «материнский» период Средневековья. В нем в роли «матери» выступает католическая церковь, которая восстанавливает состояние психического комфорта своим инсти¬тутом исповеди, всепрощения и отпущения грехов. Ценой этого комфор¬та становится блокирование рационального научного поиска и обществен¬ного развития.

Новое время (капитализм) становится, по мнению Фромма, «отцовс¬ким» периодом, в котором разрушается средневековая солидарность как общественная гарантия стабильности уровня и смысла жизни. Человек превращается в объект внешних манипуляций, а его благополучие начи¬нает зависеть не от статуса, а от индивидуальных усилий. В результате это¬го в Европе возобновляются научные исследования, и начинается модер¬низация всех сфер жизни.

Фромм обращает внимание на то, что процессы модернизации разви¬ваются неравномерно и в Европе выделяются страны первичной («цент¬ральной») и вторичной («периферийной») модернизации.

В «очаге», в Англии и Голландии в XVT-XVTI веках индустриальная ры ночная экономика и рационально организованное государство но пип i ют спонтанно, естественным путем, преимущественно усилиями обшс | Iпенных институтов. Модернизация экономики обеспечивает Англии и 1олландии военно-технологические преимущества, они создают ом миг кий флот, дальнобойную артиллерию, что позволяет им опередить своих соседей в колониальной экспансии и, следовательно, в доступе к истом иикам сырья и рынкам сбыта.

Эти страны бросают своим отставшим соседям «вызов», угрожая их государственному суверенитету и общественному благосостоянию. Для иыживания их соседи — Франция, Россия и Германия — были вынуждены начать вторичную модернизацию в режиме «догоняющего развития». В XVII-XIX веках они осуществили социально-экономическую модерниза¬цию усилиями авторитарного государства, что обеспечило большую ско¬рость преобразований, но и многократно увеличило общественные издер¬жки.

Ситуация обостряется в XIX-XX веках, когда индустриализация эко¬номики дополнилась урбанизацией социальной сферы.' Фромм обращает внимание на то, что экономическая деятельность сельского жителя соот¬ветствует естественным природным биоритмам, когда человек днем рабо¬тает, ночью спит и т. д. Переезжая в город, человек подчиняется искусст¬венному ритму машинного конвейерного производства, что рождает силь¬ный дискомфорт. Рациональная система производства сочетается с ирра¬циональной социальной системой.

Кроме того, в деревне человек привыкает находиться в окружении зна-комых людей, а в городе он оказывается в «толпе одиноких» (Д. Рисмен), которую он априорно воспринимает как враждебную. Переезд в город при-водит к снижению благосостояния мигрантов, т. к. первоначально15ни не имеют жилья, образования. Кромё~того, они не умеют добывать средства существования в динамично изменяющейся среде, которая требует от них постоянного поиска, новаций, динамичности и гибкости.

Человек в городе превращается в «винтик», подчиненный анонимному авторитету общественного мнения, теряющий свою автономность и при-способленный к выполнению определенной социальной функции. Все¬властие капитала и отчуждение труда от средств производства сводят к минимуму область применения частной инициативы. Это рождает у миг¬рантов страх перед конкуренцией, приводит к потере веры в самоценность и рождает потребность в оценках других.

Фромм считает, что человек восстанавливает состояние психического комфорта через «бегство от свободы», т. е. через восстановление состоя¬ния личной зависимости от своего окружения. Эта зависимость выража- ется~в_опорё'на личный престиж (семью) или на социальный престиж (власть над другими членами общества).

Фромм полагает, что социальный кризис ускоренной урбанизации можно смягчить усилиями государства, что и было сделано в XIX - начале XX вв. в странах первичной модернизации. В этот период в развитых странах Запад¬ной Европы за счет средств от эксплуатации колоний был повышен уро¬вень жйзни трудящихся масс, ликвидированы городские трущобы, нала¬жена система социального обеспечения и общественного досуга.

В отличие от Великобритании и Франции Италия и Германия консо-лидировались в качестве национальных государств только во второй по¬ловине XIX века, и процессы индустриализации и урбанизации начались в них с ощутимым опозданием. Эти процессы протекали в условиях дефи¬цита времени, исключительно за счет внутренних ресурсов и, следователь¬но, за счет снижения жизненного уровня населения, т. к. у этих государств не было колоний как внешнего источника ресурсов.

Ситуация в Италии и Германии крайне осложнилась из-за неудачных итогов I мировой войны. Италия как слабейший участник Антанты не по-лучила по итогам Версальского мира никакого «вознаграждения», а Гер¬мания как побежденная держава лишена права иметь армию, флот и была вынуждена платить репарации.

Помимо ухудшения экономической ситуации, итоги военного пораже- ния создали сильнейший психологический «комплекс неполноценности» ■^стремление к реваншу. Это уже в 1923 г. привело к власти в Италии фа-шистскую партию Б. Муссолини. Отсутствие у немецкой экономики «за¬паса прочности» привело в ходе Великой экономической депрессии 1929- 1932 гг. к сильнейшему социальному кризису, который и стал основной предпосылкой прихода к власти нацистов во главе с А. Гктлером.

Фромм определяет сущность кризиса как уменьшение в итальянском и немецком обществах количества людей способных к «позитивной свобо¬де», т. е. к объединению с обществом через созидательную деятельность и увеЖченйе^коли'тества людей, способных только к «негативной свободе», т. е. к отторжению общества и к изоляции от него. Растет число пауперов, т. е. людей, оказавшихся на периферии своей социальной позиции и при ухудшении ситуации переходящих в разряд люмпенов, т. е. людей, оказав¬шихся за пределами своей социальной позиции.

Экономическая депрессия в Германии привела к скачкообразному уве-личению числа безработной молодежи, объединившейся в отряды штур-мовиков для того, чтобы отомстить «инородцам», евреям и коммунистам за все свои беды.

Фромм определяет пауперов и люмпенов как социальную базу тотали- таризма, а его социальную политику как разрушение общественной струк¬туры, превращение гражданского общества в аморфную массу, подчинен¬ную диктату государства.

Для него тоталитарное общество — это «общество шизофреников», ис-кусственно изолированное от окружающего мира. Эти процессы приво¬дят к формированию «авторитарного типа личности», чьим оспопиым признаком является садомазохизм. Его суть заключается в сочетании < </ дизма как стремления к управлению другими и мазохизма как комплекса личной неполноценности и оправдания страданий их неизбежностью.

По мнению Фромма, личности садомазохистского типа не способны общаться ДРУГ с другом на равных., не способны к сотрудничеству и к ком промиссам. Они стремятся решать все возникающие проблемы насиль ственным путем и поэтому воспринимают насилие со стороны государ ства как единственно возможный вариант государственного управления.

Садизм проявляется в жажде власти и является признаком физической силы и психической слабости личности, которая проявляется в ее неспо¬собности к одиночеству.

Фромм анализирует психический тип А. Гйтлера и делает вывод о пере-несенном им в детстве аутизме. Это болезнь, которая проявляется в запоз-далом формировании нормальных контактов с другими людьми и в стрем-лении к одиночеству. В результате у Гитлера формируется эстетически со- вершенная собственная картина мира, изолированная от Других картин и не допускающая сомнений в своей истинности. Пилер фанатично верит в высшее предназначение арийской расы, в вечность ее превосходства над окружающим миром, и его фанатизм рождает в нем гипнотическую силу убеждения других людей в своей правоте.

В зрелом возрасте аутизм Гитлера трансформируется в некрофилию, которую Фромм описывает как страсть к омертвлению живого, к разруше- нию всего окружающего как самоцели-и к предпочтению естественного порядка вещей, а не изменений. Некрофилия Гйтлера стала психоэмоцио¬нальной основой формирования его политической программы роста во¬енной мощи Германии, основанной на подавлении инакомыслия, регла¬ментации человеческой деятельности и массовой идеологизированной культуре.

Методы управления государством Ентлера Фромм определяет как «тех-нократию газовых камер» или как рациональные убийства людей через уп- равление машинами и без прямого участиялеловска. Это позволяет пе¬рейти от индивидуальных убийств к массовому геноциду без психических травм для палачей-исполнитедей.

Так в описании Фромма германское общество через «бегство от свобо¬ды» переходит в тоталитаризм или в «псевдо-материнский» период. В роли «матери» выступает Национал-социалистичекая рабочая партия Германии (НСДАП), а в роли «отца» — фюрер. Тоталитарное государство может иметь только однопартийную политическую систему В многопартийных демок-ратических системах партии выступают в роли политически активных ча¬стей социальных групп, которые влияют на формирование и осуществле¬ние государственной политики.

В тоталитарном государстве партия выступает как часть государствен ного механизма, которая контролирует все аспекты частной жизни ищи вида, лишая его и самостоятельности, и ответственности. Фромм считает, что унижение «раба» (т. е. «авторитарной личности») смягчается только его любовью к господину, но действовать «раб» может только при опоре пи внешнюю силу господина.

Однако партия не может выступить в роли настоящей «матери», т. к. ее власть, по определению Фромма, является не рациональной, а авторитар-ной. Авторитаризм проявляется в несовпадении интересов управляющих и управляемых, в невозможности сокращения дистанции между ними и отношениях сотрудничества. Чувства превращаются в страсти, радость - 1 в возбуждение, а огорчение — в ненависть. Убеждения заменяются мнени¬ями, которьге'навязываютсЯ индивиду извне, средствами государственной пропаганды, и лишают его привычки и способности к самостоятельному мышлению. Происходит примитивизация духовной жизни, которая ста-новится причиной для стереотипизации поведения индивидов.

Отношения господина и раба возможны только в форме презрения, а не любви верхов к низам. Это рождает у массы чувство бессилия и угрозы извне, которое компенсируется ее стремлением к объединению в рамках «народного государства», к уничтожению чужеродных элементов, которое дополняется ненавистью и стремлением разрушить внешний враждебный мир.

Политико-правовая концепция Э. Фромма раскрыла психологические предпосылки устойчивости тоталитарных государств, основу массового энтузиазма и фанатичной преданности вождям, возникающих несмотря на милитаризацию экономики и репрессии тайной полиции.

Фромм объяснил закономерности функционирования «вождистского государства», которое эффективно до тех пор, пока вождь способен при-нимать правильные решения. Он же объяснил неминуемый крах такого государства, т. к. чрезмерный объем полномочий ведет к психической пе-регрузке и заболеваниям вождя, без которого государственный механизм становится нежизнеспособным.

3. Теория централизованной плановой экономики Фридриха ван Хайека

Фридрих Август ван Хайек (1899-1992) родился в Вене и преподавал в Венском университете, получив степень доктора политических наук и пра-ва. В 1938 г. после аншлюса Австрии он эмигрировал в Лондон, где в 1944 г. опубликовал свою классическую работу «Дорога к рабству». В 1950 г. он становится профессором социальных наук в университете Чикаго, где в 1960 г. публикует следующую этапную работу «Конституция свободы». В

1962 г. он возвращается в ФРГ, где преподает в университете Фрлй(>ур| ;i. И 1974 г. за свои работы Хайек получил Нобелевскую премию в экономны-

Методология Хайека как экономиста принадлежит к чикагской мопс гаристской школе, что позволяет охарактеризовать его как одною пт круп нейших послевоенных идеологов неоконсерватизма.

Хайек анализировал тоталитаризм с экономической точки зрения, объясняя парадоксальное несоответствие общей неэффективности нет рализованнои1шановой экономики и одновременно ее способности кон центрировать ресурсы на наиболее перспективных направлениях разим тия.

Хайек считал, что ни один из тоталитарных режимов не создал обещан ной альтернативной общественной модели. Все тоталитарные лидеры обе¬щали массам повышение уровня жизни, порядок и справедливость, а вза¬мен привели к нищете, коррупции и национальной катастрофе. Достоин¬ства их побуждений не стали гарантией достоинств созданных систем. Он утверждает, что и в Европе, и в России тоталитаризм формировался под лозунгом «распределительной справедливости». Это позволяло ликвидиро¬вать основы формального права, давало лидерам возможность произвола по отношению к массам и в итоге приводило к еще большему имуществен¬ному расслоению, иерархии и несправедливости.

Хайек обращает внимание на то, что все тоталитарные режимы Фор- мировались в процессе революций, в которых он выделяет «горячие» фазы насильственного и «холодные» фазы ненасильственного перераспределе¬ния собственности и "доходов. Эти революции не уничтожали неравенства в потреблении, но зато уничтожали стимулы к производительному труду.

Хайек не видит альтернативы западной модели, основанной на прин¬ципе «свободного роста и спонтанной эволюции», и говорит о ней как о един¬ственно возможной модели рационального общественного устройства и эффективного развития. Он видит в этой модели высшую ступень разви¬тия мировой цивилизации, начиная от первобытных табу и заканчивая Декларацией прав человека ООН 1947 г. На этом уровне достигается макси¬мально возможный уровень индивидуальной инициативы и минимально возможный уровень государственного насилия.

Хайек считает экономическую свободу производной от политической свободы. Повышение уровня политической свободы автоматически по¬вышает уровень общественного благосостояния, а возникающее при этом социальное неравенство, в конечном счете, служит пользе всех индиви¬дов.

Принципиальный адогматизм либерализма позволяет ему обеспечить развитие за счет спонтанных общественных сил, причем его парадоксаль¬ное преимущество заключается в незнании результатов игры свободных субъектов рынка. Рынок для Хайека является основным принципом орга¬низации и экономического, и политического, и правового взаимодействия индивидов, имеющих различные интересы. Через посредство рынка они обмениваются информацией о планируемых и уже совершенных действи¬ях.

Возникающее в результате этого взаимодействие становится основой спонтанного совпадения индивидуальных ценностей и целей. Это, в свою очередь, создает общественный ценностный консенсус и общие цели, оформленные в парламентских законах и реализуемые в государственной политике.

В то же время Хайек выводит экономические предпосылки возникцо- вения тоталитаризма из объективных тенденций экономического, разви- тия ЕвропьГТГостального мира в XIX-XX вв. В этом развитии решающими факторами становятся рост роли научно-технических знаний и расшире- ние порядка общественного ■сотрудничества. Мыслитель считает, что ус¬ложнение социально-экономических систем ведет к повышению роли индивидуальной деятельности и увеличению степени «рассеянности зна¬ния». Индивид обладает определенной информацией, позволяющей ему добиваться поставленных целей в конкрётш^х условиях, но всей совокуп¬ной информацией об окружающем мире может обладать только общество в целом.

Это, в свою очередь, приводит к повышению роли государственных институтов, которые координируют научную и общекультурную инфор¬мацию, которая все больше рассеивается из-за увеличения степени разде¬ления труда и естественной хаотичности процесса научного творчества, как и любой другой индивидуальной деятельности.

Но государство, по Хайеку, может быть только плюралистичной децен-трализованной организацией и не должно регламентировать все аспекты жизнедеятельности индивидов. Современное государство должно быть основано на принципе верховенства права и ограничивать свои задачи ус-тановлением общего законодательстваТтТё. поддержанием правопорядка. "Государственное кодифицированное право является необходимым усло¬вием свободы выбора и планирования индивидуальной деятельности, но при этом оно не должно затрагивать сферу неотчуждаемых прав человека, а частное право должно доминировать над публичным.

Хайек полагает, что государственное регулирование необходимо для того, чтобы создать единые правила поведения индивидов и организаций как субъё!ШШ1эыночного взаимодействия. Государство должно создавать ус-

при этом Хайек не считает необходимым создание «государства всеобщего благосостояния» по рецептам Кейнса-Гэлбрейта, в котором регулирование заменяется регламентацией, а государство переходит к прямому контролю использования ресурсов и поведения индивидов, принудительно выбирая поставщиков сырья и полуфабрикатов для промышленных предприятий, определяя цены и ассортимент производимых потребительских товаров.

Этим государство создает экономический монополизм и подавляет ы»н куренцию политическим планированием.

Хайек считает естественной предпосылкой усиления государственном» контроляГэкономики стремление как предприятий-монополистов. гак и профсоюзов к созданию корпоративной экономики, которая легко про вращается]вТосударственную монополию на все виды экономическом ну

* Хайек считает такое «государство всеобщего благосостояния», возник шее в США, одним из полюсов шкалы, на другом полюсе которой нахо дятся тоталитарные режимы нацистской Германии и сталинского СССР, а посередине — «государство благосостояния» в варианте Веймарской рес -публики или шведский «социализм». Он видит в них разные ступени дви¬жения общества к саморазрушению, т. к. в нем начинает разрушаться пре¬стиж индивидуального профессионального мастерства и утверждается лож¬ный принцип вознаграждения индивидов на основании их самооценки, а не общественной полезности.

Хайек считает, что государство н^должнод о пускать возврата к «дикому капитализму». Оно вправе изымать часть предпринимательской прибыли для финансирования общественно необходимых учреждений образования, здравоохранения и т. д. Кроме того, государство должно регулировать ча-стную экономическую деятельность, чтобы избежать нарушения экологи-ческих стандартов, норм гигиены и техники безопасности на производ¬стве. Но при этом государство должно обеспечить свободу действия рын¬ка как механизма выявления и согласования личных знаний, умений и на¬выков.

Хайек определяет фашизм как бунт разоряющегося среднего класса против рабочей аристократии, который соглашается на ликвидацию рын- кгПйГЩдчйнёние произволу привилегированного чиновничества ради го-сударственной защиты от снижения доходов. Этот бунт становится есте-ственным следствйёмУсложнения форм и методов социального взаимо-действия, неготовности индивидов к приспособлению к изменениям с неизвестными природой и последствиями.

Солидная социальная база тоталитарных лидеров делает грань между государственным регулированием и регламентацией очень зыбкой и лег¬ко преодолимой через принятие волевого политического решения. Если государства, принадлежащие к группе первичной модернизации, остались на уровне регулирования, то страны группы вторичной модернизации пе¬решли эту грань и сформировали командно-административную систему управления экономикой.

Командно-административное управление экономикой позволяет пра- вяшей элите «отключать» законы рынка и за счет этого-ускорять развитие приоритетных регионов или отраслей .экономики. За счет этого государ¬ство может выжить в чрезвычайно неблагоприятных условиях, выиграть самую тяжелую войну или выйт и на высший уровень мирового технологи¬ческого развития, как это сделал СССР в Великой Отечественной войне и при освоении космоса.

Но, по мнению Хайека, тоталитаризм способен осуществлять форси-рованное «догоняющее развитие» лишь при переходе от аграрных к инду-стриальным техн ол о ГИШ7Т1О он"вТт:рин ц и и е не способен осуществить пе- реход!и1ПТёду1Штп:гтгурове}{ьэкономического развития, к постиндустри- альноиТёхьюМГттгИЖуст я может проходить экстенсивным

путем, за счет увеличения потребления сырья и энергии, что можно полу¬чить методами военного и политического насилия.

Однако развитие постиндустриальной экономики может идти только интенсивным путем, что не требует увеличения физических объемов ма-териальных ресурсов, но зато требует их более эффективного использова¬ния. Это, в первую очередь, зависит от эффективного использования «че¬ловеческого фактора», т. е. от индивидуальной инициативы и предприим¬чивости.

Репрессии и принуждение не могут стимулировать создание новых тех-нологий, а идеологизация науки часто блокирует развитие наиболее перс-пективных направлений исследований, как это произошло в Германии с ядерной физикой, а в СССР — с генетикой и кибернетикой.

Хайек считает, что основные направления экономического планирова¬ния в тоталитарных госуЩютвах определяются не на основании их эко¬номической целесообразности, а на оснований идеологической програм¬мы развития общества и государства. В либеральных государствах проис¬ходит естественная конкуренция трёх типов идеологии — социалистичес¬кой, либеральной, консервативной и их промежуточных вариантов, в ре¬зультате которой происходит выбор оптимального сценария развития.

В тоталитарном государстве подобный выбор отсутствует, и одна доми-нирующая идеология превращается в модель, определяющую принципы устройства и функционирования всех форм общественного сознания. При этом Хайек учитывает особенности идеологии как разновидности миро- воззрен ия и мироориентации человека. Идеология похожа_на науку своим «строительным материалом»*JLe. базовой информацией о строении и за- конах развития общества^ на религию — принципами построения, в ка¬честве статичной JШIфЩxжJШЩЩЬl», не подлежащей изменению и кри¬тике.

Идеология в качестве «закрытой системы» максимально эффеитшна.в режиме «осажденной крепостигзтот'ёё'эффёкт'ослаблшгв демократичес- ких обществах, где он проявляется только в условиях кризисов или в вой¬нах, угрожающих самому их существованию. Но тоталитарные государства в принципе не могут существовать без вражеского окружения, настоящего или выдуманного. В отсутствие реальных врагов идеологический аппарат создает искусственных — «коммунистов», «жидомасонов» и т. д. Поэтому для тоталитарных государств внешняя экспансия и внутренние рои росс и и становятся не исключением, а нормой. Это приводит к бессмысленной растрате общественных ресурсов и уничтожению ценных кадров.

Идеология становится основным средством общественной консолидл ции и рекрутирования элиты. Это приводит к формированию антиэлит ы, котбрая отбираётся н^ профессиональным качествам, а по расово-ант ропологическим внешним признакам «истинных арийцев» или по знанию «единственно верного учения» — марксизма-ленинизма. В любом случае органы власти деградируют, т. к. в них компетентные специалисты вытес¬няются кадрами, отобраннымиjra основании их лояльности к начальству и знания идеологической догматики.

Любая идеология имеет свой конечный срок жизни, который истекает вместе с выполнением поставленных задач на определенном этапе обще-ственного развития. В либеральном государстве это ведет к естественной смене идеологии и целей развития в результате парламентских или прези¬дентских выборов. В тоталитарном государстве механизма отбора нет, и государство методами принудительного контроля сохраняет потерявшую смысл идеологию, как это произошло в СССР, который закончил свое то¬талитарное существование не в результате военного поражения, а после истечения полного цикла, в процессе вялотекущей деградации («застоя»).

Но при потере идеологией смысла в изменившейся ситуации она теря¬ет свой стимулирующий и консолидирующий потенциал, в результате чего общество теряет нравственные ориентиры и становится все более аморф¬ным.

Чтобы избежать подобной социальной деградации, государство сохра¬няет существование вырождающейся идеологии искусственным путем, с помощью принудительного контроля образа мыслей населения и пропа¬ганды, которая основывается не на научной информации, а на мифах. Сущ- нбсть пропа^дастского воздействия на общество, по мнению Хайека, заключается в произвольной интерпретации фактов, подмене понятий, унификации мышления и подавлении способности индивидов к рацио¬нально-критическому абстрактному мышлению.

Хайек делает вывод о том, что тоталитаризм не совместим с принципа¬ми гуманистической этики. Он трансформирует естественный коллекти¬визм как принцип социальной организации в искусственный партикуля¬ризм нации или класса. При этом ценность человека измеряется степенью его лояльности к коллективу. Моральные ограничения распространяются только на отношения с членами этого коллектива и в конце концов дегра¬дируют до уровня «полезных привычек».

Политико-правовая концепция Ф.А. ван Хайека раскрыла экономичес¬кие предпосылки формирования, сущность и закономерности развития централизованных плановых экономик в тоталитарных государствах. Хайек смог объяснить причины выбора мобилизационных сценариев форсиро¬

ванного развития в чрезвычайных условиях, но одновременно определил историческую ограниченность такого выбора, губительность длительного пренебрежения объективными законами экономики.

Хайек обоснованно критиковал идеологизацию экономики, политики и культуры, которая приводит к власти некомпетентную элиту, приводит к нерациональной растрате общественных ресурсов и делает крах тотали¬тарных государств неизбежным.