1У. Компаративистская методология Алексея Веселовского

1. Виды заимствований

Алексей Веселовский в своей «главной книге» проводит свою классификацию заимствований и выделяет следующие их виды:

• ПРОСТО ЗАИМСТВОВАНИЕ. Пример – Батюшков. «Все, что составляло прелесть батюшковского стиха, – не что иное как продукт разностороннего чтения чужеземных поэтов и подражания им»¹.

• ЗАМАСКИРОВАННОЕ заимствование. Пример – Крылов, басни которого представляют, так сказать «перевод» Лафонтена «на язык родных осин». «Несколько удачно вброшенных эпитетов, сравнений, описаний, много юмору и метких выражений, – и басня принимает совсем иной вид, точно родилась она не во французском салоне ХУП века, а в черноземной, помещичьей Руси»².

• Заимствование, порожденное и ТРАНСФОРМИРОВАННОЕ энциклопедизмом ГЕНИЯ. Имеется в виду, разумеется, Пушкин. Зрелый, поздний Пушкин, с точки зрения ученого-компаративиста, как бы растворяется в некоей всеобщей, вненациональной культуре: «Тут находим Данта, Алифьери, Корнуолля, Уильсона, Оссиана, Пиндемонте, Вольтера, Шенье, Мицкевича и т.д.»¹.

Непременное «влияние» и «заимствование» – это просто idee fixe Алексея Веселовского. Когда «прямое» или «замаскированное» влияние доказать не удается, он может применять другие, более хитроумные методы доказательств, используя даже такой материал, который тезис о заимствовании вроде бы никак не подтверждает.

СПОСОБЫ АРГУМЕНТАЦИИ

Например, он может доказывать тезис о заимствовании методом «от противного». Почему, например, «быстро падает Языков», поэт, несомненно, талантливый? «Потому что неприязнь к немцам перерастает у него в неприятие немецкой культуры и западного искусства в целом»², т.е. Языков добровольно отказывается, «отключает» себя от живительного источника, питавшего его поэзию ранее.

Или другой пример. Для Гоголя довольно трудно найти источник подражания на Западе. Поэтому оригинальность Гоголя опять-таки объясняется методом «от обратного»: она порождена гоголевским пафосом неприятия русской действительности, ее решительным отрицанием. Именно этой «антироссийской» энергией творчества Гоголь обязан своей известностью и славой; так что он все равно «европеист», хотя бы и из-за нелюбви к России.

Не только в начале, но и в конце Х1Х века Россия, по Алексею Веселовскому, двигается по проторенным путям, уже пройденным западноевропейской цивилизацией. С его точки зрения, никаких иных путей развития, кроме европейского, для русской культуры, да и культуре вообще, не существует. Так что собственной дороги для России нет, и нечего ее искать – только зря тратить время и силы.

Самый ТИПИЧНЫЙ МЕТОД доказательств, обобщений и выводов для Алексея Веселовского – выстраивание своеобразной цепочки:

• сначала СРАВНЕНИЕ фактов;

• затем ЭКСТРАПОЛЯЦИЯ выводов от этого сравнения на ДРУГОЙ материал;

• и, наконец, АНАЛОГИЯ, которая проводится порой между совершенно разнородными явлениями.

В результате:

- выводы о литературных закономерностях одного исторического периода выносятся за его границы и распространяются на другие периоды истории;

- доказанное на одном материале заключение предлагается как аргумент или даже вывод к явлениям недоказанным;

- частное наблюдение или доказательство переводится в ранг всеобщего закона.

Как обосновывается, к примеру, коренная, излюбленная идея Алексея Веселовского об извечном «ученичестве» русской литературы?

Предположим, он находит факты заимствований в одних западных литературах из других западных литератур. В Англии, – пишет он, – «лирики списывали Буало, трагики – Корнеля, комедия жила мольеровскими мыслями, роман – затеями г-жи Скюдери»¹, т.е. английская литература – подражательна про отношению к французской.

В Германии после опустошительной 30-летней войны для немецких писателей особенно привлекательными, по его мнению, оказались уроки французского классицизма, «и слабая, безличная немецкая умственная жизнь пошла добровольно… в долгий плен к французам»².

Допустим, что это так. Но дальше эти наблюдения экстраполируются на другие литературы, и прежде всего на русскую: если мы – народ европейский, то мы просто обязаны пройти все стадии литературного развития Европы, в том числе и фазу подражания, ученичества. Таков, по мнению Алексея Веселовского, закон, а раз так, то никуда не денешься, и в подчинении закону нет ничего предосудительного.

Между прочим, он считает, что даже славянофильство и народничество – уж на что, казалось бы, русские идейные движения! – вовсе не оригинальное порождение русской жизни, а подражание. Доказательств этой действительно оригинальной идеи ее автор привести не может, и поэтому пользуется методом АНАЛОГИЙ. Логика его такова: проявления национальной ограниченности были и в других странах, например, в Германии, в Скандинавии, у западных славян, – вот этим (в данном случае «дурным») примерам и подражали русские славянофилы и народники.