Объекты любви

В следующей главе автор раскрывает такие понятия, как любовь братская, материнская, эротическая, любовь к себе и любовь к Богу.

«Любовь — это не непременно отношение к определенному человеку; это установка, ориентация нрава, которая задает отношение человека к миру в общем, а не только лишь к одному объекту любви. Если человек любит только кого-либо одного и безразличен к остальным ближним, его любовь — это не любовь, а симбиотический альянс. Большая часть людей убеждены, что любовь находится в зависимости от объекта, а не от способности любить. Они считают, что, раз они не любят никого, не считая «любимого» человека, это обосновывает силу их любви. Именно здесь проявляется заблуждение, о котором уже упоминалось выше — установка на объект. Это похоже на состояние человека, который желает рисовать, но вместо того, чтобы обучаться живописи, говорит, что он просто должен отыскать достойную натуру: когда это случится, он будет рисовать потрясающе, при этом произойдет это само собой. Но если я вправду люблю какого-то человека, я люблю всех людей, я люблю мир, я люблю жизнь. Если я могу сказать кому-то «я люблю тебя», я должен быть способен сказать «я люблю в тебе всё», «я люблю благодаря тебе весь мир, я люблю в тебе самого себя».

Идея того, что любовь — это внутреннее состояние, которое ориентировано на всё, а не на что-то одно, базируется на том, что не существует различия между типами любви, зависящими от видов объекта любви. Однако автор книги предлагает рассмотреть их подробнее.

а) Братская любовь

Наиболее «фундаментальный» вид любви, составляющий базу всех ее типов. Под ней автор понимает ответственность, заботу, почтение, серьезное познание другого человеческого существа, желание продлить его жизнь.

Братская любовь — это любовь ко всем человеческим созданиям; ее характеризует полное отсутствие предпочтения. Если человек развил внутри себя способность любви, то он не может не любить людей вокруг. В братской любви наличествует переживание единства со всеми людьми, солидарности. Братская любовь основывается на чувстве, что все мы — одно. Различия в талантах, образовании, познаниях не принимаются в расчет; главное тут — идентичность людской сути, общность всех людей. Братская любовь — это любовь между равными; но даже равные не всегда «равны». Как люди, все мы нуждаемся в помощи. Но эта потребность не означает, что один всегда немощен, а другой всесилен. Слабость — это временное явление; умение обходиться своими силами — устойчивое состояние.

б) Материнская любовь

Это установка, которая внушает ребенку любовь к жизни, которая дает ему ощутить, что жить прекрасно, быть мальчиком либо девочкой это замечательно. Материнская любовь заставляет ребенка ощутить, радость рождения, любовь к жизни, а не только лишь желание существовать. Та же мысль может быть выражена и другим библейским символом. Земля обетованная (земля — это всегда материнский знак) описана как «изобилующая молоком и медом». Молоко — это олицетворение первого нюанса любви, заботы и утверждения. Мед символизирует удовлетворенность жизни, любовь к ней. Большая часть матерей, непременно, дают своим детям «молоко», но только немногие способны подсластить его «медом» — для этого необходимо быть не только лишь неплохой мамой, да и счастливым человеком, а этой цели добиться тяжело. Воздействие матери на малыша едва ли может быть гиперболизировано. Материнская любовь к жизни так же заразна, как и ее тревога. Обе установки имеют глубочайшее воздействие на личность малыша в целом: среди детей и взрослых можно выделить тех, кто получили только «молоко», и тех, кто получили и «молоко», и «мед». Но ребенок должен расти. Он должен покинуть материнское лоно, оторваться от материнской груди, в конце концов, стать совсем независимым человеческим существом. Именно на этой стадии материнская любовь несет в себе настолько тяжелую задачу, требующую бескорыстности, возможность отдавать все и не хотеть взамен ничего, не считая счастья любимого человека. На этой стадии многие мамы оказываются не способны к истинной любви. Нарциссическая, императивная, с собственнической установкой мать может от всей души любить ребенка, пока он мал. Но только женщина, для которой большее счастья в том, чтоб отдавать, чем в том, чтоб брать, личность, обретшая ценность в собственном своем существовании, способная любить своего супруга, других детей, чужих людей, может стать по-настоящему любящей мамой, когда ребенок начнет отделяться от нее. Материнская любовь к растущему ребенку, любовь, которая ничего не вожделеет себе,— это, может быть, самая тяжелая форма любви из всех достижимых и более обманчивая из-за легкости, с которой мама любит свое дитя в младенчестве.

в) Эротическая любовь

Сначала ее нередко путают с бурным переживанием «влюбленности», неожиданного крушения барьеров, существовавших до определенного момента меж двумя чужими людьми. Но, как было отмечено ранее, это переживание неожиданной близости по самой собственной природе краткосрочно. Физическое желание основывается не только лишь на желании избавления от болезненного напряжения. Половое желание может быть внушено не только лишь любовью, но также опаской и одиночеством, жаждой покорять и быть покоренным, тщеславием, не считая того, потребностью причинять боль и даже унижать. Оказывается, половое желание вызывается либо просто соединяется с любой другой сильной эмоцией. Из-за того, что половое желание в осознании большинства людей соединено с мыслью любви, они просто впадают в заблуждение, что обожают друг дружку, в то время как речь может идти только о физическом влечении. Вызванная любовью физическая близость лишена алчности, потребности покорять либо быть покоренным, но исполнена нежности. Часто можно отыскать двух людей, влюбленных друг в друга и не испытывающих любви больше ни к кому. По сути, их любовь — это эгоизм двоих. Два человека отождествляются друг с другом и решают дилемму одиночества, увеличивая единичную особенность в два раза. Но будучи изолированными от всего остального населения, они остаются разделенными и друг от друга, и любой из них отчужден от себя самого. Их переживание соединенности — иллюзия.

г) Любовь к себе

Мысль, выраженная в библейском «возлюби ближнего, как самого себя», предполагает, что почтение к своей целостности и уникальности, любовь к себе и осознание себя не могут быть отделены от почтения, осознания и любви к другому индивидууму. Любовь к собственному «я» нераздельно связана с любовью к любому другому существу.

Любовь к кому-то — это сосредоточение и воплощение способности любить. Основной заряд, находящийся в любви, ориентирован на любимого человека как на воплощение существеннейших личных свойств. Любовь к одному человеку подразумевает любовь к человеку как таковому. «Разделение труда», как называл это У. Джемс, при котором человек любит свою семью, но не испытывает никакого чувства к «чужому», означит принципиальную неспособность любить.

Любовь к людям является не следствием, как нередко считают, а предпосылкой любви к какому-то определенному человеку. Из этого следует, что мое собственное «я» должно быть таким же объектом моей любви, как и другой человек. Утверждение своей жизни, счастья, развития, свободы коренится в возможности любить, т.е. в заботе, почтении, ответственности и знании. Если индивидуум в состоянии любить созидательно, он любит также и себя; если он любит только других, он вообще не может любить.

Перейдем к рассмотрению эгоизма. Эгоистичного человека тревожит только собственное «я», он вожделеет всего лучшего только себе, ощущает удовлетворение не тогда, когда дает, а когда берет. На окружающий мир он глядит с точки зрения того, что он может получить от него для себя; таковой человек безучастен к потребностям других людей, он не уважает их достоинство и целостность. Он в принципе не способен любить. Эгоистичный человек не любит себя полной мере, более того — на самом деле он себя не любит. Из-за отсутствия созидательности, что оставляет его опустошенным и фрустрированным, он незизбежно несчастен и поэтому конвульсивно силится урвать у жизни наслаждения, получению которых сам же и препятствует. Кажется, что он очень носится со своей личностью, но в реальности это только безуспешные пробы скрыть и восполнить собственный провал по части заботы о собственном «я». Легче осознать эгоизм, сравнивая его с противоестественно скупым энтузиазмом к окружающим, какой мы находим, к примеру, у чрезвычайно рачительной матери, хотя она от всей души убеждена, что совершенно нежна со своим ребенком, в реальности она испытывает к нему глубоко подавленную враждебность. Ее энтузиазм избыточен не поэтому, что она очень любит ребенка, а поэтому, что обязана восполнить отсутствие способности любить его.

д) Любовь к Богу

Религиозная форма любви, которая именуется любовью к Богу, берет начало в потребности преодолеть отчужденность и достигнуть единства. В действительности любовь к Богу имеет так же много разных критериев и качеств, как и любовь к человеку, и в значительной мере мы находим тут те же самые различия». Далее автор рассматривает различия меж матриархальными и патриархальными элементами в религии, чтоб показать, что «характер любви к Богу находится в зависимости от их соотношения. Патриархальный оттенок заставляет человека любить Бога как отца: человек признает, что он справедлив и жесток, что он наказывает и награждает, в конце концов, что он спасет человека, как любимого ребенка. «При матриархальном уклоне в религии человек любит Бога как всеобъятную мать, он верит в ее любовь, и, пусть даже он беден и бессилен, пусть даже он согрешил, она будет любить его, она не предпочтет ему никого другого; чтоб бы ни случилось с ним, она выручит, убережет и простит. Нет необходимости говорить о том, что в таком случае любовь к Богу и любовь Бога неразделимы».

Здесь Э.Фромм объясняет, что сам он мыслит не в теистических понятиях и что для него понятие Бога — это только исторически обусловленное понятие, в каком человек на определенном историческом шаге выразил опыт восприятия собственных высших сил, свое страстное рвение к правде и единству. Но он задумывается также, что следствия серьезного монотеизма и нетеистического пристального энтузиазма к духовной действительности —это две точки зрения, которые, невзирая на различия, не должны биться друг с другом.

Любовь к Богу нельзя отделить от любви к своим родителям. Если человек не освобождается от кровной привязанности к матери, клану, народу, если он сохраняет детскую зависимость от карающего и вознаграждающего отца, либо какого-нибудь другого авторитета, он не может развить внутри себя более зрелую любовь к Богу; отсюда следует, его религиозное состояние является таковым, каковым оно было на ранней стадии развития, когда Бог воспринимался как опекающая всех мама либо карающе-вознаграждающий отец.

В современной религии мы находим все стадии: от самого раннего и простого развития до высшей стадии. Слово «Бог» обозначает как племенного вождя, так и «абсолютное ничто». Таким же образом и каждый индивидуум сохраняет внутри себя, в собственном бессознательном, как было показано 3.Фрейдом, все стадии, начиная со стадии беспомощного ребенка. Вопрос в том, до какой стадии человек развился.

Природа любви к Богу соответствует природе любви к человеку. Любовь человека, несмотря на то, что непосредственно она связана главным образом непосредственно с семьей человека, в конечном счете, определяется структурой общества, в котором он живет.