Глава 2. Курбский и церковь

Не стоит объяснять, что с темой, затрагивающей православное мировоззрение Курбского, непосредственно связана и тема его отношения к церкви. Рассмотрим ее на материале источников.

Как нами уже упоминалось, факт влияния идей Максима Грека на Андрея Курбского, считается установленным и никем не оспаривается. Этот афонский монах, оказавшись в России, придерживался в отношении церкви и государства нестяжательских взглядов. К середине XVI века жестокий спор между нестяжателями и иосифлянами, достигший своего пика, как известно, в царствование Ивана III, еще не угас. Соответственно, молодому боярину Курбскому предстояло выбрать, на чьей он стороне в этом споре, ведь в стороне от религиозных проблем он, конечно, оставаться не мог. И князь воспринял учение Максима Грека, став ярым поборником нестяжательских порядков.

В своих сочинениях он постоянно возвышает представителей этого церковного течения, например Бассиана Патрикеева, о котором говорит, что тот был «пустынножительствующий старец, который приобрел большую славу своим житием нестяжательским»⁸⁶ или Петра Щенятева, который «полюбил нестяжательное христоподражательное житие»⁸⁷. Люди, описанию деятельности которых посвящены объемные фрагменты текста, тоже противопоставляли себя иосифлянам. Сильвестр, духовник царя, который «постоянно наставлял его на путь христовой веры»⁸⁸, после своей опалы был сослан в монастырь, где и «проживал в истинной монашеской чистоте»⁸⁹, Герман, некоторое время бывший кандидатом на московскую митрополичью кафедру, «знакомый с учением Максима Философа, иосифлянских монахов превзошел в учености, но к их лукавому лицемерию бывший непричастным»⁹⁰, духовник Курбского – преподобный Феодорит, вместе с которым «также были оклеветаны и другие монахи, которые жили нестяжательно по Уставу Василия Великого»⁹¹, и наконец, сам Максим Грек, опала которого наступила «по зависти митрополита Даниила, человека прегордого и лютого, и других лукавых иосифлянских монахов»⁹².

Говоря об иосифлянах, Курбский в основном использует два эпитета – «лукавые»⁹³ и «презлые»⁹⁴. Они, как и царь, подверженный их лести, сначала жили нормальной жизнью, а потом стали преследовать только одну цель - «выманить какое-либо имение для монастыря или иное богатство, с тем чтобы самим жить сладко, как свиньям в сладострастии, уж не говорю, в дерьме валяться»⁹⁵. Далее Курбский развивает свою мысль и рассказывает о том, какие бедствия претерпела Русь из-за иосифлян. Например, повествуя о репрессиях по отношению к игумену Печерского монастыря Корнилию, он говорит: «Пока имений тот монастырь не брал, а монахи жили в нем нестяжательно, были в нем чудеса. Когда же монахи стали любить стяжания, особенно же недвижимое имущество, а именно села и деревни, тогда начали угасать в нем божественные чудеса»⁹⁶. Но самая главная трагедия – это совет, который был дан Ивану IV «проклятым иосифлянским епископом»⁹⁷ Вассианом Топорковым, сказавшим царю буквально следующее: «Не держи советников мудрее себя»⁹⁸. Именно после этого, по словам князя, «во всей Святорусской земле лютый пожар разгорелся»⁹⁹.

Возникает вопрос, как можно было этого избежать, и Курбский дает на него ответ: «Если царь поставлен на царство, а способностей на то ему от природы не дано, то должен искать доброго и полезного совета, и не только у советников своих, но и у всех своих подданных, поскольку духовный дар дается не по богатству и не по силе царства, но по душевной мудрости»¹⁰⁰. Нет никаких сомнений, что эти советники – единомышленники самого князя (например те же Сильвестр и Максим Грек, или царский постельничий Алексей Адашев), придерживавшиеся праведной жизни, но именно по этой причине замученные царем. Уничтожив их, Иван IV предрек своему царству скорейшую погибель.

В позиции Андрея Курбского по отношению к церкви мы видим традиционный русский консерватизм в вопросах веры, основанный на сильнейшем уважении к порядкам прошлого. Князь никак не мог смириться с уходом многих людей духовного чина от бытовавших ранее нестяжательских традиций. Именно партия подобных ему людей веком позднее будет отстаивать старые обряды во время страшнейшего периода церковного раскола. Но, причисляя себя к сторонникам нестяжательских традиций, Курбский снова противопоставляет себя царю, потворствующему «лукавым иосифлянам»