31. Творчество Андрея Белого

Поэт и прозаик, филолог и литературовед, теоретик стиха и мемуарист, Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев) является одной из самых интересных фигур российской интеллигенции первых десятилетий века. Русскую художественную мысль того времени невозможно представить без его имени.

Творческие свершения Белого настолько значительны, что поставили его в первый ряд русских писателей. Ему принадлежат поэтические сборники "Золото в лазури", "Пепел", "Кубок метелей", "Урна", "Королевна и рыцари", "Звезда". Здесь он зарекомендовал себя глубоким и проникновенным лириком, блестящим мастером-новатором, чьи ритмы, неожиданные и внезапные, заставили прислушаться к его стихам многих читателей.

Литературные и философские искания Андрей Белый продолжил в прозе. "Петербург" - роман эпохального значения, злая сатира на царскую чиновничью столицу, где сенатор Аблеухов пустым взглядом окидывает свой кабинет, как подвластную ему Русь. Сохраняя внешнюю традиционную форму романа, Белый наполнил его ее новым содержанием, какого еще не знала русская литература. С великим трудом продираясь сквозь стилистические дебри "Петербурга", мы лучше начинаем понимать себя, свое время, свою историю.

Творчество Андрея Белого имело огромное влияние на последующее поколение русских поэтов и писателей. Опыт Белого учитывается Маяковским и Пастернаком, Ахматовой и Цветаевой. Следы воздействия поэтики Белого можно без труда обнаружить в произведениях советских прозаиков Б. Пильняка, А. Веселого, И. Бабеля, М. Булгакова.

В советские годы увидели свет такие прозаические произведения Белого как "Котик Летаева", "Москва", "Крещеный китаец", "Маски". Как писатель Андрей Белый выработал свое личное отношение к человеку, к эпохе, в которую ему довелось жить. Он создал свою концепцию человека, которая не повторяла никого из предшественников.

Белый вовсе не отрицал роли и значения реализма. Но для него символизм и реализм как методы совпадают. И точка такого совпадения есть основа всякого творчества, по Белому. Наглядным образцом такого совпа дения он считал творчество Чехова. Символ, символика, символизация есть одно из величайших завоеваний человеческого гения.

Именно символизация дает возможность художнику проникнуть в суть явлений, вскрыть их подлинную сущность. Мир не поддается логическому истолкованию, важно интуитивное проникновение в сущность мира. Поэтому герои Белого - это не только литературные персонажи, но и "условные знаки" психологических обобщений.

32. Дореволюционное творчество Анны Ахматовой («Вечер. Четки. Белая стая»)

Вариант1:

Сочиняя стихи с 11 лет и печатаясь с 18 лет (первая публикация — в издававшемся Гумилевым в Париже журнале «Сириус», 1907), Ахматова впервые огласила свои опыты перед авторитетной аудиторией (Вяч. Иванов, М. А. Кузмин) летом 1910. Отстаивая с самого начала семейной жизни духовную самостоятельность, она делает попытку напечататься без помощи Гумилева — осенью 1910 посылает стихи в «Русскую мысль» В. Я. Брюсову, спрашивая, стоит ли ей заниматься поэзией, затем отдает стихи в журналы «Gaudeamus», «Всеобщий журнал», «Аполлон», которые, в отличие от Брюсова, их публикуют. По возвращении Гумилева из африканской поездки (март 1911) Ахматова читает ему

все сочиненное за зиму и впервые получает полное одобрение своим литературным опытам. С этого времени она становится профессиональным литератором. Вышедший год спустя ее сборник «Вечер» (с напутствием Кузмина) обрел весьма скорый успех. В том же 1912 участники недавно образованного «Цеха поэтов» (Ахматову избрали его секретарем) объявляют о возникновении поэтической школы акмеизма. Под знаком растущей столичной славы протекает жизнь Ахматовой в 1913: она выступает перед многолюдной аудиторией на Высших женских (Бестужевских) курсах, ее портреты пишут художники, к ней обращают стихотворные послания поэты (в т.ч. А. А. Блок, что породило легенду об их тайном романе). Возникают новые более или менее продолжительные интимные привязанности

Ахматовой — к поэту и критику Н. В. Недоброво, к композитору А. С. Лурье и др. В 1914 выходит второй сборник — «Четки» (переиздавался около 10 раз), принесший ей всероссийскую славу, породивший многочисленные подражания, утвердивший в литературном сознании понятие «ахматовской строки». Летом 1914 Ахматова пишет поэму «У самого моря», восходящую к детским переживаниям во время летних выездов в Херсонес под Севастополем.

«Белая стая»

С началом Первой мировой войны Ахматова резко ограничивает свою публичную жизнь. В это время она страдает от туберкулеза, болезни, долго не отпускавшей ее. Углубленное чтение классики (А. С. Пушкин, Е. А. Баратынский, Расин и др.) сказывается на ее поэтической манере, остропарадоксальный стиль беглых психологических зарисовок уступает место неоклассицистическим торжественным интонациям. Проницательная критика угадывает в ее сборнике «Белая стая» (1917) нарастающее «ощущение личной жизни как жизни национальной, исторической» (Б. М. Эйхенбаум). Инспирируя в ранних стихах атмосферу «загадки», ауру автобиографического контекста, Ахматова вводит в высокую поэзию свободное «самовыражение» как стилевой принцип. Кажущаяся фрагментарность, разъятость, спонтанность лирического переживания все явственнее подчиняется сильному интегрирующему началу, что дало повод В. В. Маяковскому заметить: «Стихи Ахматовой монолитны и выдержат давление любого голоса, не дав трещины».

Вариант2:

Лирика Ахматовой дореволюционного периода ("Вечер", "Четки", "Белая стая")- почти исключительно лирика любви. Ее новаторство как художника проявилось первоначально именно в этой традиционно вечной, многократно и, казалось бы до конца разыгранной теме. Новизна любовной лирики Ахматовой бросилась в глаза современникам чуть ли не с первых ее стихов, опубликованных еще в "Аполлоне", но, к сожалению, тяжелое знамя акмеизма, под которое встала молодая поэтесса, долгое время как бы драпировало в глазах многих ее истинный, оригинальный облик и заставляло постоянно соотносить ее стихи то с акмеизмом, то с символизмом, то с теми или иными почему-либо выходившими на первый план лингвистическими или литературоведческими теориями.

Выступавший на вечере Ахматовой (в Москве в 1924 году), Леонид Гроссман остроумно и справедливо говорил: "Сделалось почему - то модным проверять новые теории языковедения и новейшие направления стихологии на "Четках" и "Белой стае". Вопросы всевозможных сложных и трудных дисциплин начали разрешаться специалистами на хрупком и тонком материале этих замечательных образцов любовной элегии. К поэтессе можно было применить горестный стих Блока: ее лирика стала "достоянием доцента". Это, конечно, почетно и для всякого поэта совершенно неизбежно, но это менее всего захватывает то не повторяемое выражение поэтического лица, которое дорого бесчисленным читательским поколениям".

Вариант мышей:

Первое стихотворение написала, когда было один-надцать лет. Стихи начались для меня не с Пушкина и Лермонтова, а с Державина (“На рождение порфирородного отрока”) и Некрасова (“Мороз, Красный нос”). Стихи были в полном запустении, и их покупали только из-за виньеток более или менее известных худож-ников. Я уже тогда понимала, что парижская живопись съела французскую поэзию. В 1910 году явно обозначился кризис символизма, и начинающие поэты уже не примыкали к этому течению. Одни шли в футуризм, другие — в акмеизм. Вместе с моими товарищами по Первому Цеху поэтов — Мандельш-тамом, Зенкевичем и Нарбутом — я сделалась акмеисткой. В 1912 году вышел мой первый сборник стихов — “Вечер”. Напечатано было всего триста экземпляров. Кри-тика отнеслась к нему благосклонно. Первого октября 1912 года родился мой единственный сын Лев. В марте 1914 года вышла вторая книга — “Четки”. Жизни ей было отпущено примерно шесть недель. В начале мая петербургский сезон начинал замирать, все понемногу разъезжались. Казалось, маленькая книга лю-бовной лирики начинающего автора должна была потонуть в мировых событиях. Время распорядилось иначе. Каждое лето я проводила в бывшей Тверской губернии, в пятнадцати верстах от Бежецка. Это не живописное место: распаханные ровными квадратами на холмистой местности поля, мельницы, трясины, осушенные болота, “воротца”, хлеба, хлеба... Там я написала очень многие стихи “Четок” и “Белой стаи”. “Белая стая” вышла в сентябре 1917 года. К этой книге читатели и критика несправедливы. Почему-то считается, что она имела меньше успеха, чем “Четки”. Этот сборник появился при еще более грозных обстоятельствах. Транспорт замирал — книгу нельзя было послать даже в Москву, она вся разошлась в Петрограде. Журналы закрывались, газеты тоже. Поэтому в отличие от “Четок” у “Белой стаи” не было шумной прессы. Голод и разруха росли с каждым днем. Как ни странно, ныне все эти обстоятельства не учитываются. В 1910 году Н. Гумилев напишет о своей жене: Из города Киева. Из логова Змиева Я взял не жену, а колдунью... Поэзия Ахматовой неотрывна от жизни. Ахматова описывает конкретные жизненные реалии, а не уносит читателя в заоблачные дали. Она затрагивает в своих произведениях проблемы, которые действительно волнуют людей. Особенно это свойство ахматовской поэзии проявляется в годы войн и потрясений. Стихи Ахматовой изначально предназначены для узкого круга, а не обращены к большим массам народа. Стихи Ахматовой — это прежде всего стихи о себе, о своих проблемах, чувствах переживаниях. В них нет громких лозунгов, воззваний, они ни к чему не призывают и не агитируют. Широкое использование аллитераций, эпитетов, метафор: Уже кленовые листы На пруд ложатся лебединый И окровавлены кусты Неспешно зреющей рябины Особое отношение к слову память. Слово “память” — одно из ключевых в творчестве Ахматовой, важнейший этический компонент. (“Память о солнце в сердце слабеет...”, “Памяти друга”). Ориентация на жанр баллады. Ахматова тяготеет к лирической новелле с неожиданным, часто прихотливо-капризным концом психологического сюжета и к особенностям лирической баллады, жутковатой и таинственной (“Новогодняя баллада”, “Сероглазый король”). Обычно ее стихи — начало драмы, или только ее кульминация, или еще чаще финал и окончание. Слава тебе, безысходная боль! Умер вчера сероглазый король.

Лирика Ахматовой дореволюционного периода ("Вечер", "Четки", "Белая стая")- почти исключительно лирика любви. Ее новаторство как художника проявилось первоначально именно в этой традиционно вечной, многократно и, казалось бы до конца разыгранной теме. Новизна любовной лирики Ахматовой бросилась в глаза современникам чуть ли не с первых ее стихов, опубликованных еще в "Аполлоне", но, к сожалению, тяжелое знамя акмеизма, под которое встала молодая поэтесса, долгое время как бы драпировало в глазах многих ее истинный, оригинальный облик и заставляло постоянно соотносить ее стихи то с акмеизмом, то с символизмом, то с теми или иными почему-либо выходившими на первый план лингвистическими или литературоведческими теориями.

Выступавший на вечере Ахматовой (в Москве в 1924 году), Леонид Гроссман остроумно и справедливо говорил: "Сделалось почему - то модным проверять новые теории языковедения и новейшие направления стихологии на "Четках" и "Белой стае". Вопросы всевозможных сложных и трудных дисциплин начали разрешаться специалистами на хрупком и тонком материале этих замечательных образцов любовной элегии. К поэтессе можно было применить горестный стих Блока: ее лирика стала "достоянием доцента". Это, конечно, почетно и для всякого поэта совершенно неизбежно, но это менее всего захватывает то не повторяемое выражение поэтического лица, которое дорого бесчисленным читательским поколениям".