6.1.2. Развитие технической и физической подготовки по видам спорта (1919—1939)

Благодаря растущему интересу к зрелищным мероприятиям, возросшему числу посетителей соревнований и участников пари наряду с престижностью спортивных рекордов постепенно утвердились отношения, основанные на меновой стоимости. Специализация спортивной деятельности стала приобретать глубокий характер. Кроме самих спортсменов в качестве «специалистов» в том или ином виде спорта, в роли соперников все чаще выступают тренеры, производители оборудования, организации, обеспечивающие необходимые условия. Усилия сторонников любительского спорта оказались тщетными, спорт оказался вовлеченным в сферу общественного разделения труда.

Начавшийся на рубеже веков процесс дифференциации, стандартные спортивные дистанции, типовое спортивное оборудование, установление единых спортивных правил и норм сделали возможным планирование физической подготовки. Благодаря зафиксированным условиям, в которых определялось их создание и применение, конечная цель активного спорта находила свое воплощение в решении задач, превосходивших по своему значению другие наиболее доступные задачи. Благодаря им стало возможным приступить к систематическому совершенствованию тех наиболее разнообразных и наиболее целесообразных форм движения, с помощью которых в рамках действующих правил можно было повысить шансы на победу. После унифицирования правил возник вопрос о правильном стиле и технике как о единице измерения оптимальных возможностей спортсмена, основанного на анализе его движений. Вследствие этого в технике лучших спортсменов мира, если не считать индивидуальности, стало проявляться все меньше различий.

Новинки и элементы движения, приводившие к новым достижениям, перенимались тренерами и спортсменами многих стран, более того, они развивали их дальше и не раз на очередном первенстве превосходили своих учителей. (Именно так Бела Комьяди обеспечил на протяжении двух десятилетий гегемонию венгерского водного поло, переняв технические элементы у шведов, бельгийцев, французов и англичан.)

Совершенствование спортивного оборудования, техники движений, методов подготовки до конца 20-х годов характеризовалось эклектичным использованием опыта развития. Однако начиная с Олимпиады в Амстердаме постепенно возобладал гомеостатический образ мышления. При содействии видных специалистов и исследователей в смежных с физической культурой областях постепенно получили распространение научные поиски, направленные на координацию вопросов, связанных с техникой, методами тренировки и спортивным оборудованием. К концу 30-х годов в соответствии с олимпийскими циклами в общих чертах сложилась «спиралевидная): модель, составными частями которой являлись сила, выносливость, скорость, технические комбинации и ловкость. В дальнейшем на более высокой ступени развития эти поиски послужили своего рода основой для синтеза научной методики тренировок, формировавшейся в период после второй мировой войны.

Возвращаясь к началу 20-х годов, мы должны исходить из того, что эпоха на рубеже веков оставила после себя три главных направления в области подготовки спортсменов: совершенствование спортивного оборудования, совершенствование техники и тактики, т. е. движений, и увеличение объема нагрузок. И все же главное направление развития определялось «видами спорта, поддающимися измерению».

Спортсмены и тренеры, занимавшиеся греблей, плаванием, бегом и велосипедным спортом, стали понимать, что для роста достижений недостаточно только совершенствовать снаряжение и технику, а нужно развивать соответствующую силу, скорость и, главным образом, выносливость. Возник т. н. «избыточный» или, другими словами, «дополнительный» метод тренировки.

Однако стремление к одновременному увеличению объемов и темпа тренировок поставило тренеров, занятых обычно в нескольких видах спорта, перед новой дилеммой. Они столкнулись с проблемой монотонности и с целой серией провалов, связанных с упадком духа спортсменов перед началом соревнований. Законами взаимосвязи между внешними раздражителями и внутренней приспособляемостью живого организма уже раньше владели специалисты в области французской физиологии XIX века. Однако их перенос в закрытую в полном смысле этого слова среду любительского спорта мог быть осуществлен лишь путем сложного механизма.

Одним из таких факторов явились вынужденные обстоятельства. Число участников тренировок увеличилось. Спортсмены, занимавшиеся цикличными видами спорта, в ходе групповых занятий вынуждены были использовать метод сменного лидерства. Бегуны, конькобежцы или велосипедисты за спиной друг друга уже не испытывали сопротивления воздуха. Преимущества сменного лидерства и скрытые в нем сильные и слабые стороны были признаны не только спортсменами, но и тренерами, и в конце 20-х годов применяли эту тактику уже сознательно.

Второй фактор был основан на опыте подготовки скаковых лошадей. Некоторые тренеры по плаванию и легкой атлетике из числа бывших специалистов конного спорта установили, что организм спортсменов тоже не может сразу приспособиться к более длинным дистанциям и возросшему темпу. Поэтому они изменили структуру тренировок. Назначенная дистанция делилась на несколько отрезков с небольшими промежутками для отдыха. Таким образом спортсмен мог поддерживать необходимый темп. Общая тенденция заключалась в том, что общая длина дистанции на тренировках должна была превышать длину дистанции на соревнованиях. Наиболее типичным приверженцем этого метода был американец Адольф Кифер, чемпион Олимпиады 1936 года в плавании на спине.

Основоположниками бега на длинные дистанции и системы тренировок, состоявших из темповых комбинаций, были представители финской школы Ханнес Колехмайнен и Пааво Нурми.

Брат Ханнеса Колехмайнена был профессиональным бегуном в Соединенных Штатах Америки. Применив американский метод, о котором он узнал от брата, младший Колехмайнен на Олимпиаде 1912 года в Стокгольме выиграл все забеги на длинные дистанции. Вначале и Нурми использовал метод тренировки Колехмайнена. Позднее тренировки на пересеченной местности, состоявшие из продолжительного и темпового бега, он дополнил спринтерскими забегами на стадионе по повторной системе. Ряд спринтерских забегов сменялся короткими перерывами. Введенные им усовершенствования были, возможно, продиктованы тем, что ему все труднее было бороться с однообразием комбинаций стайерского и темпового бега, а с другой стороны, он обнаружил, что т. н. скоростную выносливость он может выработать только с помощью спринтерского бега. Свой метод прославленный спортсмен сделал всеобщим достоянием. Бегуны на длинные дистанции до второй мировой войны повсюду тренировались по его системе.

Идею о разделении дистанции на отдельные участки и о смене темпа в 30-х годах переняли велосипедисты, лыжники и конькобежцы. Одновременно в спортивных играх и парных поединках внимание стало привлекать разучивание отдельных движений, выполняющихся как часть общей акции.

Лаури Пикала в вышедшем в 1930 году «Справочнике по легкой атлетике» описал уже не только понятия нагрузки и отдыха, но и чередование ритма нагрузки. Тем самым он заложил основу интервального метода тренировки, получившего развитие во второй половине 40-х годов.

Возросшие требования начиная с 20-х годов постепенно оттеснили на второй план идеал универсального спортсмена начала века. Спортсмены стали специализироваться в одном виде спорта, более того, тренеры стали неодобрительно смотреть на тех, кто занимался и другим видом.

Однако участие в соревнованиях по одному виду спорта (изменившийся опыт тренировок и соревнований) вызвало новые проблемы. Специалисты обнаружили, что, несмотря на увеличение количества тренировок, повышение скорости, интенсификации поединков, результаты не улучшаются в желаемых пределах. Поэтому они стали искать в других направлениях. В тренировочные занятия были включены различного рода вспомогательные, дополняющие, специальные укрепляющие и расслабляющие движения, т. н. целевая гимнастика. (В этом заключался один из секретов успеха японских пловцов в Лос-Анджелесе, который позднее получил дальнейшее развитие у тренера по плаванию Йельского университета Роберта Кипута.) Для людей со слабыми мышцами живота или ног были составлены особые силовые упражнения. Бегуны на средние и длинные дистанции в северных странах временами использовали тяжелые сапоги или обувь, оснащенную утяжелителями из олова. Спортсменов со слабо развитым торсом заставляли заниматься тяжелой атлетикой или греблей. Занятия тяжелоатлетов, боксеров и борцов, обладавших твердой мускулатурой, дополнялись расслабляющими движениями. Следуя опыту скандинавов, наступающий после соревнований мертвый сезон стали использовать для укрепляющих занятий, повышающих общую спортивную кондицию. А начиная с 30-х годов уже сознательно стали использовать дополняющие виды спорта⁴.

В соответствии со стилем и манерой игры в шахматах, регби, хоккее, футболе, легкой атлетике, водном поло и состязаниях по борьбе на передни» план стал выдвигаться вопрос о роли тактической подготовки. В фехтовании, борьбе, боксе, да, пожалуй, и в легкой атлетике стали изучать привычки-действия и тактические маневры наиболее серьезных соперников. Подготовка спортсменов велась с учетом слабых мест будущих соперников.

Внимание тренеров стали привлекать такие вопросы, как погода, возж. температура, ветер, помещение, грунт — элементы, сопутствующие выступлению спортсменов на открытых площадках. Одновременно спортсменов приучали к наблюдательности и экспериментированию. Представители чигоринской школы — Алехин, Брейер, Нимцович — благодаря развитию дебютной теории, совершенствованию миттельшпиля и инициативной манере создали в шахматах атакующий стиль игры, базирующийся на стратегических замыслах.

Новые технические элементы и взаимосвязи, появившиеся в результат различных экспериментов, порой меняли весь набор упражнений в том или ином виде спорта. Вслед за комбинационными ударами чемпиона мира по боксу в легком весе Бенни Леонарда (1917—1925) родилась т. н. «школа технического бокса». В фехтовании на саблях венгерская кварта и другие элементы, а также использование темпа, основанного на движении ног означали дальнейший шаг вперед. Немец Вальтер Гласе и норвежец Тулин Тамс почти одновременно и независимо друг от друга открыли аэродинамический способ прыжков на лыжах. Финский спортсмен Матти Ярвинен благодаря новой технике метания копья в начале 30-х годов поднял мировой рекорд за 77 метров. Наряду со «стилем Ярвинена» в терминологии других видов спорта сохранились имена тех, кто своими открытиями обогатил технический арсенал: Риттбергер, Лутц в фигурном катании, Радвани в борьбе.

В некоторых случаях постепенное усовершенствование первоначальных технических средств приводило к возникновению новых видов спорта. В начале 20-х годов в области планирующих полетов стали изучать законы полета птиц. Благодаря изучению энергии воздушного потока и конструктивным новшествам возник дельтапланерный спорт. А после пятилетних попыток — термиковые полеты, которые до 1950 года были господствующими среди любителей планерного спорта. Аналогичный эволюционный процесс происходил в зимних горнолыжных видах спорта — скоростном спуске и слаломе. С введением подъемников возросло количество попыток. Хрупкие, а потому опасные лыжи были заменены гибкими клеенными лыжами с кабельными креплениями. На трассах появились слаломные ворота. Революцией в лыжной технике явились запатентованные в 1926 г: Зальцбурге лыжный желобок и окантовка. Лыжи новой конструкции oбеспечивали безопасность даже при спусках на крутых склонах. Началось соперничество австрийской и французской школ, в результате которого к 30 годам в основном сложилась основа стиля, применяемого и сегодня.

Спортивный обозреватель Германского гимнастического союза отзывается о первых попытках ранней специализации в не очень лестных выражениях.

«...Меценаты фигурного катания, среди них отец Сони Хени, впервые переступили порог олимпизма, когда выставили на лед четырехлетних девочек и, заставив напряженно трудиться, лишили их мира игры... то, сегодня хочет добиться успехов на Олимпиаде, должен начать кататься с раннего детского возраста, должен иметь богатых родителей и меценатов, которые оплатят все расходы». В период со времен Сони Хени и до наших дней внимание тренеров почти во всех видах спорта обращено на детей. В плавании это принесло значительные успехи. Однако до сих пор до конца не выяснено, вызвана ли ранняя специализация в других областях действительно биологическими факторами или же она является продуктом конкурентной борьбы в погоне за талантами.

Рост достижений, наступивший в результате совершенствования методов подготовки и техники, хорошо виден в списке олимпийских рекордов. В наши дни стало модным снисходительно сравнивать рекорды прошлого с уровнем достижений нынешних юных пловцов и легкоатлетов. Об одном существенном сравнении мы, однако, забываем. Это сравнение только тогда было бы исторически реальным, если бы мы сопоставили средства государства и общества, вложенные в их подготовку. Если взять за основу представителей венгерского спорта того периода, эта сумма в среднем на одного человека в год равнялась бы двухмесячному среднему заработку. То есть приблизительно столько, сколько теперь понадобилось бы для того, чтобы обеспечить минимальную техническую подготовку начинающего спортсмена.

6.1.3. Критические годы олимпийского движения

6.1.3.1. Творчество Кубертена (1919—1925)

Народы, уставшие от кровопролитной первой мировой войны, снова захлестнули волны пацифизма. Можно было бы по праву ожидать, что на первых же играх, которые будут проведены под эгидой олимпийского знамени, символизирующего солидарность людей, будет господствовать дух примирения. Планы относительно проведения рабочих олимпиад означали новые веяния.

В опубликованном открытом письме 13 января 1919 года Кубертен провозгласил реорганизацию. «Спорт, — пишет он, — когда-то был времяпровождением богатых молодых бездельников; вот уже тридцать лет он доставляет удовольствие детям буржуа в их свободное время. Пришло время, чтобы дети пролетариев тоже видели радость физической культуры...».

Однако на заседании в Лозанне в 1919 году, а затем в Амстердаме в 1920 году, несмотря на все усилия Кубертена, а также американских и итальянских членов МОК, сильный отпечаток наложило упоение победой стран Антанты. Следующее по очереди пристанище олимпиады, столица «второй советской державы» — Будапешт, по существу, даже не упоминалось. СоветскуюРоссиюисключилиизчислаучастников. Точнее, организаторы соревнований поставили такие условия для выступления 8 спортсменов, которые без приглашения были посланы советским спортивным руководством в Антверпен, что их невозможно было выполнить. Право на проведение Игр VII Олимпиады получил Антверпен. В сложностях, которые вобрало в себя олимпийское движение, отражались и противоречия между побежденными. Напрасно доказывал Кубертен, что «неполадки существуют только за пределами олимпийского зала», в действительности же в опасности находилось само олимпийское движение. Под перекрестный огонь прессы попал МОК. Проблематичным стало участие французов. Что касается побежденных государств, многие делегаты требовали их исключения, что могло повлечь за собой нежелательный раскол олимпийского движения. Проблему, наконец, решили таким образом: вопрос о приглашении на Олимпиаду возложили на Антверпен, который лишил возможности участвовать в Играх страны «оси» и Советскую Россию.

Наряду с этим половинчатым спортивно-политическим маневром решение, принятое по вопросу об участии армян и ирландцев, было, безусловно, дальновидным. Князь Урусов хотел добиться того, чтобы белогвардейское армянское правительство направило своих спортсменов в Антверпен, что было бы равносильно их спортивно-дипломатическому признанию. Кубертен, несмотря на широкую поддержку этого намерения со стороны членов МОК, добился, чтобы этот вопрос рассматривался только после ходатайства независимого правительства Армении. Аналогичное решение было принято по вопросу об участии ирландцев. Свидетельством расширения олимпийского движения явилось то, что организаторы проводившихся под эгидой УМСА Дальневосточных игр и Латиноамериканских игр просили МОК о поддержке, на что было дано согласие на заседании в Антверпене.

Успешное проведение Олимпиады в Антверпене и решения, принятые здесь на заседании МОК, однозначно подтвердили жизнеспособность современного олимпизма. Однако «холодная война» в спорте ослабевала чрезвычайно медленно. Кубертен благодаря своему личному авторитету добился того, чтобы снова пригласить исключенные ранее страны—члены МОК, кроме Германии и Советской России. В то же время в МОК возникли внутренние разногласия по вопросу о зимних олимпиадах, программе игр, об участии женщин в олимпийских играх и по ряду других вопросов организационного и административного характера. Чрезвычайно трудно судить об истинных причинах этих запутанных противоречий, т. к., кроме стоявших за ними гегемонистских устремлений английских, американских и французских, членов МОК, сюда примешивались спортивная групповщина, притязания на право организации Игр и личные предубеждения. На конгрессе в Лозанне (1921 г.) и приуроченном к нему заседании МОК Кубертен добился также того, что право на проведение Игр VIII Олимпиады снова получила столиц; Франции.

«Я считал бы справедливым, — сказал он; — если в тридцатую годовщину возрождения идеи олимпизма Игры будут организованы в городе, в котором было положено начало организации современных олимпиад». Во время доклада он применил тактику «двойного решения» и сформулировал свое предложение следующим образом: «...по этому великому случаю вы должны ради меня пожертвовать своими национальными чаяниями и интересами и принять решение о проведении Игр IX Олимпиады в Амстердаме, а местом проведения Игр VIII Олимпиады назначить Париж» .

Этот локалпатриотический жест отца современного олимпизма нельзя отделять от тех изменений в официальной французской политике, которые вызвали внезапный поворот в отношении Олимпиады. Французское правительство, как мы об этом уже говорили, в 1910 году еще не признавало МОК в качестве официального органа. Однако тем временем крупная буржуазия во Франции благодаря победе, одержанной над централизованной властью, укрепила свои позиции и с помощью Клемансо стремилась к установлению гегемонии в Европе, несмотря на сопротивление со стороны-англичан и американцев. В этой политике активная роль отводилась и МОК. Неслучайно, что по случаю его 25-летия в 1919 году в Лозанну были доставлены приветствия и добрые пожелания Клемансо. Вслед за этим Жан Птижан при поддержке правительства основал Международную федерацию университетского спорта. Родилось предложение Олимпийского комитета Франции о том, чтобы начиная с 1924 года ввести официальную таблиц} подсчета очков каждой национальной команды. Когда же целый ряд связанных с МОК замыслов не оправдался, политические руководителя Франции поставили под вопрос проведение Парижской Олимпиада 1924 года. Однако Кубертен с помощью оправдавших себя ранее дипломатических маневров помог осуществить их расчеты.

Точно так же, как и в случае с первыми Играми в Афинах, когда возникла опасность их срыва, он маневрировал вокруг кандидатуры Будапешта, теперь он начал переговоры с Лос-Анджелесом. Городской совет Калифорнии и спортивное руководство воспользовались случаем и заявили, что готовы «выручить» Париж и взять организацию игр на себя. Нужно ли говорить о том, что и этот маневр увенчался успехом и появление нового претендента успокаивающим образом подействовало на антиолимпийские выпады французской прессы?

В 20-х годах региональные игры, служившие повсеместному распространению олимпийского движения, затрагивали интересы великодержавной политики. В этой связи члены МОК в преддверии Олимпийских игр 1924 года в Париже провели значительную работу в странах Дальнего Востока и Латинской Америки. На повестку дня непосредственно встал вопрос об Африканских играх, который был особенно близок Кубертену. На заседании МОК в Риме было принято специальное решение о том, что вначале игры будут организованы в Алжире (1925 г.), а затем — в Александрии (1927 г.). Единственный недостаток этого решения, который, кстати, с самого начала делал проблематичным его осуществление, заключался в том, что его исполнение хотели возложить на колониальные власти Франции, Италии и Испании. Единственным лицом, имевшим отношение к Африке, с которым обсуждался вопрос о проведении игр, был король Египта, интересы которого в МОК представлял член Комитета греческого происхождения Ангело.

По предложению Кубертена отдел пропаганды МОК выбил для африканской молодежи специальную медаль. Латинский текст гласил: «Свойство атлета заключается в том, что он познает себя, владеет собой и побеждает себя». Спортсмены колониальных стран, судя по всему, «поняли», чего от них хотят. Однако между тем в Марокко вспыхнула война против республики. Из-за разногласий колониальных стран проведение игр стало невозможным.

В результате большой организаторской работы в период между 1919 и 1924 годами олимпийское движение получило дальнейшее развитие.

К нему присоединились Аргентина, Болгария, Эквадор, Эстония, Филиппинские острова, Гаити, Индия, Ирландия, Польша, Мексика, Монако и Уругвай. Кубертен выразил надежду, что наступит то время, когда молодежь России сможет принять участие в Играх.

Не были лишены конфликтности в узком смысле и внутренние вопросы МОК.

Был создан Исполком МОК в составе пяти членов во главе с Я. Сигфридом Эдстремом (1870—1964). Затем первым директором МОК был назначен Фред Аукенталер. После определения круга компетенций МОК были урегулированы и процедурные вопросы.

Во время Пражского конгресса 1925 года вопрос о компенсации спортсменам-любителям «теряемого заработка» рассматривался с более либеральных, чем ранее, позиций и с учетом социальных аспектов. На повестку дня был поставлен и вопрос о членстве в МОК Германии. В то же время предложения, связанные с представительством в МОК международных федераций и с возвращением теннисистов в любительский спорт, были отклонены. Была принята к сведению отсрочка Африканских игр. до 1927 года. После окончания работы Конгресса Кубертен в июле 1925 года письмом оповестил членов МОК о том, что он уходит в отставку с поста президента, и в качестве своего преемника выдвинул кандидатуру Анри де Байе-Латура .

Свой уход в отставку Кубертен мотивировал состоянием здоровья. На самом же деле, как это выяснилось потом из его мемуаров, к этому шагу его побудило пошатнувшееся материальное положение и кризис его иллюминистских концепций. Наряду с этим и то, что на фоне устремлений, направленных против французской гегемонии в политической и культурной областях, в Германии и США получили распространение антиолимпийские тенденции, затрагивавшие его личность. Он вынужден был признать, что становится все менее возможным изолировать олимпийское движение от велика державных устремлений. Особенно болезненно Кубертен переживал волокиту вокруг зимних олимпийских игр, неудачу с организацией Африканских игр. С распространением и молчаливым признанием профессионализма (футбол, теннис, велосипедный спорт) рушились надежды на «внутреннюю— независимость» любительского спорта.