6) Вхождение удмуртов в состав Русского государства. Историческая оценка.

Кяк известно, в 1489 г. независимости Вятской земли был по­жен конец после трехдневной осады Хлынова вятское вече выкинуло белый флаг и выдало трех главных «коромольников», впоследствии казненных. Очевидно, как раз они и являлись вятскими земскими воеводами. В 1490 г. Иван III производит развод Вятки: наиболее влиятельных и богатых вятчан вывозят и расселяют в основном на землях юга Московского княжества — в Боровске, Алексине, Кременце, купцов — в Дмит­рове, а Арскпх князей возвращают на Вятку.

Элита вятских удмур­тов была включена в систему управления Вяткой. Вечевое уст­ройство способствовало складыванию демократических традиций, этнической и религиозной терпимости, что позволяло регулиро­вать вероятные конфликты еще в зародыше. По сущеетву Вятка являлась объединением достаточно самостоятельных волостей с полиэтпчным населением. Постоянная внешняя опасность в лице золотоордынеких отрядов и новгородских ушкуйников привела в середине XIV к установлению союзнических отношений с Арским княжеством. Кроме того, их сближали и другие обстоятельства: полиэтничность населения, наличие родственного удмуртского компонента, религиозный синкретизм их жителей, извест­ная политическая автономия. К началу 1460-х гг. Арская земля, по существу, превратилась в один из улусов Казанского государства. Часть арских князей, пользуясь покровительством союзного вятского руководства, перебирается на Вятку, где получает земельные пожалования в ра­йоне Карино и судя по более поздней грамоте 1522 г., жилье в городах. Поэтому их участие в обороне Вятской земли в 1489 г. вполне закономерно. Процесс миграции арских людей на Вятку продолжался и в начале XVI в но на этот раз уже при поддержке московского правительства.

После ликвидации вечевого устройства на Вятке московские власти в целях ослабления сепаратистских сил расчленили её тер­риторию на 4 самостоятельных наместничества с центрами гг. Хлы­кове, Слободском, Орлове и Котельниче. Механизмы регулирования внутри вятских отношений были грубо разрушены, имевшаяся здесь относительная гармония в этнической, а воз­можно, и социальной сфере исчезает. И сразу же обнаруживается тенденция к определенной дискриминации нерусской части вятчан.

Усиленной эксплуатации подвергались удмурты со стороны каринских служилых князей получивших на это право в виде судебного и податного иммунитета. Лишь в ходе реформ 1583-1588 гг. удмурты были освобождены от власти каринских татар и хлыновских властей и подчинены непосредственно московским властям с четко оговоренной суммой взимаемого с них оброка. Каринские князья были низведены до положения черносошных крестьян. Указанные негативные явления привели к постепен­ному переселению нерусского населения из городов, где оно еще проживало в первой четверти XVI в., а во второй его половине, если верить одному из удмуртских преданий, а также свидетельствам голландца Н. Витсена, выселяется из них.

Казанское ханство, сформировавшееся на развалинах Золотой Орды, занимало Среднее и Нижнее Поволжье. Ядром его террито­рии стало пространство между pp. Волгой, Камой и Малым Черемшаном.

Географическое положение Казанского ханства, расположенного на скрещении важных торговых путей: Волга связывала его с Востоком, Кама - с Зауральем, Ока и вер­хняя Волга - с Северо-Восточной Русью, - было чрезвычайно выгодным.

Экономической базой Казанского хан­ства являлось сельское хозяйство с его земледельческой и скотоводческой отрас­лями, дополнявшимися лесными промыслами. Важней­шая роль в экономическом развитии хан­ства принадлежала торговле между Запа­дом и Востоком, Европой и Азией, где Казань была посредником.

Социальный строй Казанского ханства определялся феодальными отношениями восточного типа, которые переплетались с пе­режитками родового быта.

Казанское ханство строилось на господ­стве татарских феодалов над другими наро­дами Среднего Поволжья, что привело к осложнению их экономического и соци­ального положения.

Арская даруга была одной из густонасе­ленных и высокоразвитых в экономическом отношении областей ханства. В ней сочеталось высокоразвитое земледелие с занятиями ското­водством, дававшим, судя по описанию А. М. Курбского, столь же отличные ре­зультаты, и всё это дополнялось лесными про­мыслами.

В управлении коренным населением и в его эксплуатации ханская власть и казанские феодалы опирались на феодально-пат­риархальную верхушку местного населе­ния, интересы которой были кровно связаны с интересами правящей элиты.

Ни у кого не вызывает сомнений, что в число представителей феодальной вер­хушки ханства вошли чувашские, марийские, мордовские князья. Логика подсказывает, что удмуртские князья не составляли исключения, и, поскольку булгары, а за­тем татары называли удмуртов арами, они и именовались соответственно арскими князьями.

Следующей за арскими князьями ступенью иерархической лестницы, представлен­ной удмуртами, на территории Арской земли были сотные князья - эльйыры. Из среды удмуртов, как и из числа других народов ханства, рекрутировалась и прослойка воен­ных – казаков.

Положение основной массы южных уд­муртов - калык (кара-калык - черные люди) было нелегким. Кроме основной подати – ясака, подчиненное феодалам население платило оброк с возделанных земельных участков в пользу хана и его семьи (калан), налог с дома (тютюн сани), подушный налог (салыг), налог на содержание ханских наме­стников (даругильную подать), запросные деньги и т. д. Денежные платежи дополня­лись натуральными повинностями - постав­ками продовольствия для войск и фуража для конницы, поставками продовольствия для проезжающих послов, чиновников, курь­еров. Разнообразным характером отличались пошлины: судебная, свадебная, дорожно-мостовая, торговая, за провоз товаров, судо­вая (с лодок и других судов). Сбор налогов был сопряжен с неприкрытым насилием - сборщиков сопровождали воинские коман­ды. Крестьяне, помимо всего этого, выполня­ли тяжелые повинности: ямскую (обслужива­ние подводами ямских станций), постойную, по строительству и ремонту городских укреп­лений, дорог и мостов. Очень тяжелой была обязательная служба в ханской армии.

В феврале 1552 г. в Казань прибыл ближайший советник Ивана IV А. Ф. Адашев "делать свое дело с Казанью". Он потребовал, чтобы Шах Али впустил в Ка­зань русские войска, а сам ушел к великому князю. Однако Шах Али попытался воспро­тивиться вводу русского войска. В резуль­тате он вынужден был отречься от престола и выехал в сопровождении русского гарни­зона в г. Свияжск. В Казани 6 марта была провозглашена грамота Ивана IV о том, что он "по казанских людей челобитью" низвел Шах Али с престола и дал им вместо хана своего наместника князя С. И. Микулинского, бывшего воеводой в г. Свияжске. "Лутчие люди" были приведены к присяге 7 марта, а 8 марта присягу принимало остальное население. На 9 марта был назначен въезд в город С. И. Микулинского.

Но события приняли неожиданный обо­рот. Оторвавшись от сопровождения рус­ского наместника, в город первыми въеха­ли несколько татарских князей. Они заперли ворота и заявили казанцам, что воеводы хотят всех их уничтожить. Казанцы заняли оборонительные позиции. Переговоры не дали результатов: "...и много было ссылок и речей с ними, да видят воеводы, что доброва дела нет". Тогда С. И. Микулинский распорядился арестовать направленное к нему для пере­говоров посольство из влиятельных казан­ских "больших людей": князей Худайкула, Долимана с сыном, Чуру Казыева и Богодана (Багаутдина) Арского и др. Воеводы с войском 12 марта возвратились в г. Сви­яжск. Итак, план мирного присоединения Казани потерпел полный провал.

Казанцы пригласили на престол астра­ханского царевича Ядыгара (Едигера). Он приехал в Казань весной 1552 г. с отрядом в 500 человек. Вскоре от Русского государ­ства "отложилась" и Горная сторона. Казань готовилась к обороне.

В Москве в апреле состоялось заседа­ние Боярской думы, где обсуждался вопрос о взятии Казани. В г. Свияжск были отправ­лены воеводы А. Б. Горбатый, П. И. Шуйский со вспомогательными войсками, артилле­рией и походным снаряжением, а также сторожевые отряды, с тем чтобы накрепко заблокировать Волгу, Каму и Вятку.

Курс на окончательную ликвидацию хан­ства знаменовался движением на Казань 150-тысячной армии во главе с самим Ива­ном IV, которая 5 августа переправилась через р. Суру и вступила на правобережную сторону Казанского ханства; 23 августа рус­ские воины встали лагерем на Царском лугу под Казанью.

В то же время на службу к царю перешел один из видных казанских мурз Камай Хусей­нов с 7 казаками. Он рассказал Ивану IV о руководителях и планах обороны Казани.

Под командованием Явуша и Япанчи было около 20-30 тыс. воинов, т. е. при­мерно столько же, сколько сосредоточено в осажденной Казани. К ним присоединил­ся отряд ногайцев более 2 тыс. человек. Действия защитников города и тех, кто укрепился на Арской засеке, были согласо­ванными.

Совет, созванный 30 августа, решил выделить 30 тыс. конницы и 15 тыс. пехоты с полковыми пушками. Командовали пол­ками А. Б. Горбатый, П. С. Серебряный и Шемякин-Пронский. Удар по силам Япанчи и Явуша был нанесён 31 августа. Многие войны были убиты, пленены.

Войска повели наступление на Арск. Пле­ненные здесь "12 арских князей, 7 воевод, 300 лучших сотников и старейшин" и 5 тыс. простых воинов для устрашения защитников Казани были казнены перед ее стенами.

Армия А. Б. Горбатого была разделена на отдельные отряды, которые "воевали" всю территорию по обе стороны от р. Казан­ки и до Камы в радиусе 150 верст. Эта территория была очищена не только от воинов, но и от мирных жителей. К Казани армия вернулась с огромными запасами продовольствия и пленными.

После разгрома Арской земли Казань осталась в тесном кольце окружения один на один с огромной русской армией. Иван IV 1 октября 1552 г. еще раз предложил осаж­денным сдать город без боя. Получив от­каз, он приступил к решительному штурму. Несмотря на героическое сопротивление защитников, 2 октября Казань пала.

Вопрос о политике по отношению к на­селению уже теперь бывшего Казанского ханства рассматривался на особом сове­те. Часть бояр, по свидетельству А. Курб­ского, советовала Ивану IV остаться под Казанью, с тем чтобы он "усмирил землю на веки". Другая часть бояр и сам Иван IV не поддержали политику продолжения вой­ны и уничтожения мирного населения.

Южные удмурты, еще не оправившиеся от ужаса после сокрушительного разгрома Арской стороны, 2 октября прислали своих представителей - казаков Шемая и Кубиша с грамотой, в которой просили, "чтобы госу­дарь их …пожаловал, велел ясаки имати, как прежние цари, и прислал бы к ним сына боярского, хто бы им сказал царево жалованное слово, а их собрал, понеже оне от страху разбежалися.

По-видимому, челобитная арских людей и подсказала царю содержание "жалован­ных опасных грамот", с которыми были от­правлены послы ко всем народам бывшего Казанского ханства. В грамотах содержался призыв, "чтобы шли ко государю, не бояся ничего". Непременным условием, которое должны были выполнять будущие поддан­ные, была уплата ясака "якоже и прежним Казанским царям".

К арским людям были направлены Камай-мурза и боярский сын Никита Казаринов. В результате их успешной мис­сии 10 октября в ставку Ивана IV прибыли "многие арские люди", от имени всей земли изъявившие покорность и намерение пла­тить ясак. Прибывшие были приведены к шерти, последовало распоряжение "ясакы на них имати прямые, как было при Магмеделиме (Мухаммет-Эмине) царе". Управление Арской стороной было поруче­но А. Б. Горбатому, возглавлявшему поход на ее территорию в сентябре.

Покинув Казань 11 октября, Иван IV поставил воеводой в Свияжске П. И. Шуй­ского, а в Казани - А. Б. Горбатого. После­дней подчинялась вся Луговая, т. е. лево­бережная сторона с Арской землей.

Вхождение в состав русского государства в целом стимулировало процесс сближения удмуртов, их этническую консолидацию, так что к XVII в. сложилась единая народность с некоторыми диалектными различиями в языке и локальными особенностями в культуре.