7. Политические и правовые доктрины легизма.

Основное течение китайской политической мысли, соперничавшее с конфуцианством — легизм.

Основателем легизма считают Шан Яна (390—338 гг. до н.э.), правителя области Шан. Мысли его изложены в трактате «Книга правителя области Шан». Легизм, как и конфуцианство и даосизм, — ответ на кризис, который усиливался в Китае при поздних представителях династии Чжоу. Шан Ян констатирует, что народ распустился, стремится к удовольствиям, забывает свое основное занятие — земледелие, предается побочным занятиям, доходы от которых не поступают в казну. В результате государство клонится к упадку. Призывы к добродетели в конфуцианском стиле — пустая болтовня. Конфуцианцы — паразиты, сидящие на шее народа. Выход только один. Государство должно ликвидировать распущенность, установить единообразие в мыслях и действиях. Если этого не сделать, развращенный народ подомнет под себя государство и оно погибнет.

Значит, нужно укреплять чиновничий и карательный аппарат, вводить жесткие нормы, определяющие все сферы жизни, обязательные для всех и обеспеченные наказанием. Эти новые нормы называются законом — фа, в отличие от обычных норм ритуала — ли. Отсюда и латинизированное название школы — легизм. «Государство, в котором унификация осуществлялась год, — рассуждает Шан Ян, — будет сильным 10 лет; если унификация осуществлялась 10 лет, будет сильным столетие».

Унификация предполагала строгую систему наказаний, пресечение частнособственнических тенденций, приводящих к накоплению богатств у подданных, а не в казне, систему доносов и даже круговой поруки, т.е. коллективной ответственности, освободить от которой мог только своевременный донос. В идеологии легизма государство превращалось в самодовлеющий институт, в смысл и цель существования общества. Это была теоретическая схема восточной деспотии, но лишенная инертности, активно себя защищающая.

С IV в. до н.э. легизм торжествует в китайской государственной практике. Принуждение и наказание стали обычным явлением. Политическая система основывалась на строго централизованном аппарате управления. Всякое стремление к самостоятельности, попытки избежать унификации рассматривались как покушение на прерогативы власти. Экономической основой всесилия бюрократии, восточной деспотии был так называемый «азиатский способ производства». В нем власть и собственность принадлежали государству. В Китае эти черты проявились особенно ярко. Отсутствие сословий с четким делением функций между ними уравнивало всех перед государством. Главным становилось деление на тех, кто правит, и тех, кем правят.

Легизм содействовал насаждению деспотии. Это особенно ярко проявилось в короткий период правления династии Цинь во второй половине III в. до н.э. Четвертый император этой династии Ши-Хуанди объявил войну исторической традиции и даже стал называть себя первым императором. По его распоряжению сжигались исторические повествования и труды классиков конфуцианства. Династия Цинь царствовала недолго. На смену ей пришла династия Хань. Поскольку легизм сильно скомпрометировал себя в эпоху Ши-Хуанди, ханьские императоры вновь обратились к авторитету конфуцианства, выдвинув его на первый план и превратив в официальную идеологию. На деле это был синтез легизма и конфуцианства, характерный для поздних представителей конфуцианской мысли. Смысл этого синтеза сводился к тому, чтобы использовать авторитет традиций для укрепления нового государства.

Правила (ли) вновь признавались как основное средство регулирования общественной жизни, главный нормативный материал. Они систематизировались и канонизировались. Наибольший авторитет приобрел их свод — Ли-Цзи. Но помимо этого, существовали законы, неотделимые от наказаний. Они вступали в силу тогда, когда этической нормы было недостаточно, когда она не соблюдалась. Наказания в Китае, как и во всем мире, чаще всего применялись к простолюдинам. В Ли-цзи с откровенностью, свойственной древним источникам, сформулирован обычай: для верхов правила (ли), для низов — наказания.