5. Политико-правовая идеология в Древнем Китае. Сущность принципа «ли ».

Первые достоверные исторические сведения о Китае, как и об Индии, восходят ко 2 тысячелетию до н.э. В бассейне реки Хуанхе сложилось крупное объединение племен. Правила династия Инь, или Шан. Правители иньцев — ваны — были скорее вождями союза племен, чем царями в полном смысле слова. Тем не менее их окружали религиозным почитанием. Считалось, что они получили власть от своих обожествленных предков. Само небо — Шанди — объявлялось основателем династии Шан. Ваны осуществляли связь с небесными силами, а это гарантировало стабильность, благосостояние, удачу. В старинном сборнике песен «Ши-цзин» говорилось: «Вся поднебесная земля принадлежит государю, все живущие на земле — его слуги».

В конце XII в. до н.э. вожди племени Чжоу (гуны) во главе коалиции племен вторгаются в иньские земли и устанавливают свою власть. Воцаряется династия Чжоу, правившая до середины III в. до н.э.

Чжоу взяли на вооружение все то идеологическое обоснование власти, которое сложилось при их предшественниках. Но нужно было оправдать смену династий. Это сделал Чжоу-гун, воспитатель и советник второго царя династии Чэн-вана. Он считается автором книги «Чжоу-ли».

Чжоу-гун исходит из старой идеи о мандате неба на власть (тянь-мин), но он ее модернизирует: небу принадлежит и право отбирать этот мандат, передавать его другим лицам. Смена мандатов — не исключительное явление, а закономерность. Небо регулирует земные дела, вручая мандат правителю, обладающему добродетелью (дэ). Смена мандата — не выбор лица, а выбор династии. Предполагаются своего рода династийные циклы. Родоначальник, которому небо доверяет основать династию, обладает добродетелью в высокой степени, но по мере передачи власти эти качества утрачиваются и вынуждают небо провести смену мандата (гэ-мин). В мифологизированной форме выражена очень глубокая мысль о том, что никакая династия, никакая система власти не вечна, она расходует свои силы, вырождается и гибнет.

Этой участи не избежала и династия Чжоу. Хотя она находилась у власти восемь с половиной столетий, уже в IX в. до н.э. государство ослабло от «хронической болезни» всех восточных деспотий — стремления местных правителей «отколоться» от центра. Оно было характерно и для старой родовой аристократии, сохранявшей влияние в провинциях, и для приходящего ей на смену чиновничества. Параллельно шло становление классового общества, вековые устои рушились, обычаи расшатывались, воцарялись беззаконие и произвол. Царство распадалось на уделы.

Кризис побуждал к размышлению, к поиску выхода. Это и привело к расцвету китайской политической мысли в VI—V вв. до н.э.

В отличие от Индии, в Китае политическая мысль «не питалась» священными писаниями, она рано выделилась в особый предмет, которым занимались специалисты, мудрецы, философы. Конечно, связь между небом и поднебесной не отрицается, но в центре внимания китайских мыслителей не Вселенная, не начало мира и его суть, а человек и общество, проблемы организации государства. Причем трактуются они рационалистично и в значительной мере освобождаются от мифологии и религиозности.

Особенно ярко это заметно у Конфуция в «Луньюй», самого знаменитого китайского философа, чьи взгляды спустя несколько веков были возведены в ранг официальной идеологии. Ему приписывают мысль, что в мире нет вещей, которым нельзя было бы найти естественного объяснения.

"Принцип", "закон", "правило", "атрибут", "основание", "порядок", "мотив", "резон", "теория", "истина", "правда", "идеал", "разум", "ноумен" (ли1). Одна из основополагающих категорий классической китайской философии. Этимологически восходит к обозначению разметки и размежевания полей (правая часть иероглифа состоит из знаков "поле" и "почва") или прожилок на яшме, пучков волокон растений ("узорной фактуры") и процедуры обработки драгоценных камней. Исходные значения иероглифа "ли1" обусловили его терминологический смысл: упорядочивающее, структурирующее и индивидуализирующее начало, атрибут, неотъемлемое свойство, присущее отдельной вещи и всему сущему, в том числе явлениям духовной жизни. В китайском буддизме использовался для передачи терминов "сиддханта", "хету", "нидана", "прамана". Как философской категории ли1 с самого начала были присущи три основных смысла: физический, метафизический и антропологический. В физическом смысле ли1 - это внешние чувственные свойства вещей, определяющие их "[[телесные]] формы" (син2), чему в современном языке соответствует термин "у-ли-сюэ" - "физика" (буквально: учение о принципах вещей). В метафизическом смысле ли1 - это внутреннее "незримое" устройство предметов и явлений, соответствующее дао и делающее их познаваемыми. Поскольку дао субъект-объектно, его модусу ли1 присущ и антропологический смысл - фундаментальная трансперсональная характеристика человеческого "сердца", т.е. психики (синь1), скоординированная с "должной справедливостью" (и1). Как фактор познания ли1 перестает быть чувственным атрибутом мира вещей и, напротив, становится оппозиционным всякой чувственности. Представителем антропологического смысла ли1 в современном языке выступает термин "синь-ли-сюэ" - "психология" (буквально: учение о принципах сердца). В философском контексте ли1 употребляется по крайней мере с 4 в. до н.э.: так, в Ли цзи и Си цы чжуани (см. ЧЖОУ И) "небесные знаки" (тянь вэнь) коррелируют с "земными принципами" (ди ли), откуда происходит современный термин "география" (ди-ли). Важным этапом терминологизации ли1 стали в 5-3 вв. до н.э. учения Мо Ди, поздних моистов, Мэн Кэ (Мэн-цзы), Сюнь Куана (Сюнь-цзы) и Хань Фэя. У Мо Ди ли1, противопоставляясь "беспорядку, хаосу" (луань), идентифицируется с "порядком" (чжи) как универсальной основой правильных "поступков" (син) и "высказываний" (цы). У поздних моистов термин "ли1" приобрел протологический смысл различителя "имен и реалий" (мин - ши) "истины и лжи" (ши - фэй) и стал наименованием одной из трех, наряду с "основанием, причиной" (гу1) и "подобием, однородностью" (лэй), характеристик правильного высказывания - его "взращенности" (чан), то есть построенности. Мэн Кэ употреблял ли1 как этическое понятие - критерий, правило, основание нравственности. Сюнь Куан сближал значение ли1 с "этико-ритуальной благопристойностью" (ли2): воздействием соответствующих норм "обрабатывается", "обтесывается" исходно злая природа человека, после чего возможно постижение и соблюдение истинных "принципов" сущего. Хань Фэй указывал на вселенскую универсальность ли1 как "знаков/культуры (вэнь) формирования вещей". Дальнейшая разработка данного термина связана с философией "учения о таинственном (сокровенном)" (сюань сюэ), особенно у Ван Би (3 в.), который отождествил ли1 с "отсутствием/небытием" как первичной, универсальной и законосообразной сущностью дао. Принципы, представляющие мир отсутствия/небытия, он считал конститутивными компонентами вещей (у), т.е. мира наличия/бытия (ю), и противопоставлял делам (ши3), что явилось терминологической новацией. Эта оппозиция "принципы - дела" получила развитие в учении буддийской школы хуаянь, где мир ноуменальных сущностей, сводимый к абсолюту (татхата) в виде пустоты (шуньята) или "единого сознания" (и синь), определялся термином "ли1", а мир феноменов - "ши3". Буддийская понятийная интерпретация повлияла на неоконфуцианство, в котором ли1 стало основной категорией, определившей само его название как "учения о принципе" (ли сюэ). Специальную разработку категории ли1 в неоконфуцианстве начали братья Чэн Хао и Чэн И (11 в.), а завершил Чжу Си (12 в.). Под ли1 стало пониматься исходное субстанциальное начало, составляющее природу вещей и определяющее их структуру.