28. Роман «Собственник» - вершина реализма и писательского мастерства Дж.Голсуори. Образ Сомса как наиболее полное воплощение «форсайтизма». Традиции английского романа в прозе Голсуорси.

В 1906 г. был опубликован "Собственник", положивший начало форсайтовскому циклу, в который вошли романы "В петле" (1920), "Сдается в наем" (1921) и. две интерлюдии "Последнее лето Форсайта" (1918) и "Пробуждение" (1920) ". Некоторые исследователи включают в "Сагу" трилогию "Последняя глава" и рассказ "Спасение Форсайта". Основную тему этих произведений автор определил как "набеги Красоты и посягательства Свободы на мир собственников", т.е. на клан Форсайтов, чье родословное дерево, созданное Голсуорси, печатается в каждом английском издании "Саги". В одном из писем Голсуорси отметил, что им "руководит ненависть к форсайтизму". Писатель исследовал это явление целеустремленно и весьма тщательно, ибо оно - "точное воспроизведение целого общества в миниатюре", оплота Британской империи в эпоху королевы Виктории. Тема «Собственника», по определению самого автора – «атака на собственность». Действие его приурочено к 1886 г, но предыстория семьи Форсайтов, которые находятся в центре внимания автора, уходи своими корнями вглубь 18 века. Форсайты – типичная английская семья, принадлежащая к верхушке среднего класса. Основная черта Форсайтов – чувство собственности. Все они – стяжатели. Их девиз – «ничего даром и самую малость за пенни». Показывая, что чувство собственности присуще всем представителям английского привилегированного общества, Голсуорси формулирует в романе понятие форсайтизма как общественного явления. Критика форсайтизма и составляет основную цель автора. Он достигает этой цели тем, что обнажает проявления этого могущественного инстинкта во всех буквально поступках и душевных движениях Форсайтов, в деловой и личной сфере их жизни. Рядом с осторожным накопителем Джемсом на страницах «Собственника» появляется буржуа-гурман в лице его близнеца Сиузина, в то время как их младший брат Тимоти, ведущий растительное существование, представляет собой еще одну любопытную разновидность форсайтовского типа, возникающего на почве рантьерства и связанного с ним паразитизма обеспеченного и бездеятельного буржуазного существования. Особое место среди старшего поколения Форсайтов принадлежит старому Джолиону. Этот образ обычно рассматривается как образец идеализированного изображения Форсайта. Однако форсайтовское начало выражено в нем не менее ярко, чем в других представителях его семьи. Оно выражается в его отношении к сыну и внучке, в его деловых качествах и в мелочах повседневного быта. Показав, что дух форсайтизма так или иначе присущ всем членам многоликого семейства, Голсуорси дает наиболее законченное воплощение его в образе Сомса Форсайта. Собственничество становится в Сомсе своего рода страстью, но страстью безрадостной и разрушительной. Вместе с тем Сомс отнюдь не примитивен. В отличие от «первобытных Форсайтов» Сомс - человек более культурный и утонченный, более цивилизованный, но его цивилизованность проявляется крайне однобока – все в той же замкнутой сфере – сфере проявлении «чувства собственности». Дело в том, что Сомсу уже мало владеть только деньгами и только вещами. Он уже не довольствуется тем, чем довольствуется его отец Джемс или дядя Суизин. Он хочет поработить, присвоить на правах полной неотъемлемой и неоспоримой собственности красоту мира – будь то красота природы или красота человеческой души. Именно этим и объясняется неутоленность собственнических вожделений Сомса. Этим же и объясняется его грубость, его жестокость – та бульдожья хватка, которую он обнаруживает в погоне за ускользающие от него красотой. Именно эта погоня за красотой, бессмысленная и беспощадная, и составляет то, что можно назвать «темой Сомса». В этой погоне и обнажается откровеннее всего антигуманная сущность буржуазного собственничества, воплощенного в Сомсе, - та слепая и разрушительная сила его, которая ни с чем не считается и ничего не щадит, становясь в то же время тяжким проклятием и для своего носителя. Не случайно именно на дом Сомса обрушивается первая гроза, потрясающая могущество Форсайтов. В начале действия романа Форсайты находятся в состоянии своего наивысшего расцвета. Но дальнейшее со всей неумолимостью обнаруживает непрочность форсайтовского процветания и благополучия, неотвратимость близящегося упадка этой семьи и всего представляемого ею класса. Порабощающей силе буржуазного собственничества Голсуори противопоставляет в романе молодые свободолюбивые силы. Это прежде всего неувядаемо прекрасная беглянка Ирэн, томящаяся в плену ненавистного брака с Сомсом. Это также молодой и талантливый архитектор Босини, гибнущий в столкновении с неумолимой жестокостью эгоистического расчета, на котором зиждется цитадель форсайтизма. Это, наконец, сын старого Джолиона Форсайта, художник Джолион-младший, порывающий со своей семьей ради любви и свободы. Их столкновение с миром Форсайтов носит характер глубокого общественного конфликта. В нем сливаются воедино две поистине драматические коллизии, порождаемые буржуазным правопорядком – трагедия женщины и трагедия художника в мире, где царит стяжательство. В «Собственнике» впервые раскрываются с полным блеском и художественное мастерство писателя: простота и естественность сюжета, композиционная стройность, жизненное богатство, выразительность и многообразие характера, глубокий и тонкий психологизм, сочетающийся с вниманием к вещам, к обстановке, с мастерством пейзажных зарисовок и умелым использованием образов-символов. "Собственник" по праву считается лучшим романом Д. Голсуорси, любимым его произведением. Богатство реализма писателя проявилось в создании системы особого типа характеров, каждый из которых обладает особой индивидуальностью, в многолинейности сюжета и стройности композиционных решений, в использовании образов-символов, в богатстве пейзажных зарисовок, несущих в себе особое лирическое начало и в своей основе противоположных жесткому миру человека-собственника.

29. Своеобразие реализма трагических романов Т.Гарди («Жизнь и смерть мэра Кэстербриджа», «Тэсс из рода Д`Эрбервиллей», «Джуд Незаметный»). Характер трагического у Гарди и поэтика его романной прозы. Наиболее выпукло и целостно отразились историческая перспектива английского критического реализма в конце века и переход к XX в. в произведениях Томаса Гарди. Назвав цикл лучших своих романов «романами характеров и среды», он как бы обозначил избранный им принцип художественной трактовки явлений. «Среда» у Гарди — это уклад жизни, условия существования в широком смысле, а также конкретные обстоятельства, воздействующие на личную судьбу. Сила и новизна Томаса Гарди сказывались, в частности, в его стремлении и умении проследить всесторонне и как можно глубже связь характера с окружением локальным, оставившим на нем неизгладимую печать. И вместе с тем — в умении показать, что происходит, когда разрываются эти связи, когда человек попадает в незнакомую и чуждую ему среду и перед ним возникает необходимость самоопределения, и как личный выбор и убеждения человека отражаются на его судьбе. События развиваются в романе по логике биографического сюжета. Гарди, завершая традицию английского реалистического романа, изменил традиционную форму романа за счет соединения различных способов изображения действительности. Гарди – новатор в разработке синкретической формы романа. Особенно внимательно писатель следил за развитием категории трагического в литературе. Он прекрасно знал, что в современной жизни трудового народа много трагического. Гарди интересовали не только драматизм и трагическое в жизни. Он стремился к широкому показу народной жизни. Романы составили три цмкла: «Романы изобразительные и экспериментальные» («Отчаянные средства», «Равнодушная»), «Романы характеров и среды» и «Романтические истории и фантазии» (« Голубые глаза», «Двое на башне»). «Тэсс из рода д’Эрбервилей» — история недолгой жизни простой крестьянки, милой, прелестной девушки, поруганной и загубленной. Нужда, бесправие, жестокость закона, догматизм и лицемерие, власть предрассудков — сборище злых сил действуют совокупно, толкая ее к последней черте, к преступлению, за которое ее казнят. Многое сближает Тэсс с Маргаритой из трагедии Гёте «Фауст»: героиня Гарди — поэтическое воплощение патриархально-идиллической гармонии. Однако Тэсс способна, в отличие от героини Гёте, не только выдержать испытания, но и бросить вызов. «Чистая женщина, правдиво изображенная» - таков подзаголовок. Писатель с большой теплотой рассказал о драматической истории батрачки Тэсс, очень искренней и обаятельной женщины, которую лицемерное общество заставило жить в тяжелых условиях, толкнуло на преступления, а затем казнило. Создав запоминающийся образ Тэсс, автор смог раскрыть лучшие черты человека из народа, удивительной труженицы, помогавшей семье всю свою жизнь. Богато одаренная натура, она намного превосходит представителей состоятельных кругов. Гарди в своем романе расширил эпическую основу повествования с помощью разнообразных приемов драматургической техники. Он убедительно раскрыл формирование личности Тэсс как цельной трагедийной героини, ввел некоторые элементы мелодрамы. Большую роль сыграл мотив соблазнения, поражает удивительная пластическая завершенность каждой части романа. Гарди наметил тему, особенно важную для литературы переходного времени, но не развил ее, он вернется к ней в своем последнем романе — в «Джуде Незаметном» (1896). Жанровое и сюжетное своеобразие романа «Джуд Незаметный» связано с раскрытием отношений личности и общества. Первым опытом подобного построения романа у Гарди в его цикле был «Мэр Кестербриджа», история бездомного батрака, который высоко поднимается по социальной лестнице, а потом терпит трагическое жизненное крушение. Драма героя романа «Джуд Незаметный» начинается с бесприютности. Для сюжетов Гарди подобный зачин — сиротство героя — после «Тэсс» закономерен, отражает новый этап в развитии основной темы. Одиночество и неприкаянность героя — выражение более общего состояния, вызванного отсутствием родственной, не только семейной, но близкой по духу среды. Для Джуда задача самоопределения в обществе — проблема принципиальной важности. Неотступные вопросы физического существования отходят у него на второй план перед требовательным «как быть?». Идти ли проторенным путем стихийного или расчетливого приспособления или, руководствуясь чувством и сознанием собственного «я», избрать свою дорогу, пойти на испытание и риск, не страшась препятствий и последствий. Он отдается высоким замыслам вопреки гнетущим обстоятельствам и обездоленности, в противоположность принятой житейской логике. Для него «как быть?» равнозначно «быть или не быть?». В своем дерзании Джуд невольно становится нарушителем спокойствия, и чем сильнее он упорствует в достижении цели, тем очевиднее его несогласие с господствующим порядком. На его долю выпадают тяжкие испытания, его замысел терпит крушение, и все же он не поступается идеей. При всей издевательски мрачной безысходности его судьбы, она взывает к протесту. В герое и намека нет на покаяние или смирение, которым горестно завершается путь его столь же смелой вначале подруги Сью. Муки самоопределения сопровождаются у Джуда сильным эстетическим переживанием. И всем другим героям Гарди, вышедшим из народа или с ним связанным, свойственно природное чувство красоты и гармонии. Мечта о прекрасном сливается в Джуде с потребностью полезного дела. Вообще у Гарди эстетическое и нравственное не разъединены, не сталкиваются в противоречивых устремлениях, однако и не подменяют друг друга. Сильное органическое чувство красоты оказывается способным поддержать нравственную требовательность и свободолюбивый дух, ту независимую позицию, которую избирает Джуд. Он против классовой и национальной розни, частнособственнического инстинкта и эгоистического индивидуализма, против «подлой обособленности». В них звучат мотивы непреодолимого трагизма жизни, представляющейся ему порой горестным спектаклем, в котором человек — даже не актер, а только игрушка непостижимых и жестоких сил. В романах Гарди, кроме ранних, сильны фаталистические настроения, близкие к античным представлениям о неумолимом роке. Человек предстает жертвой жестоких и абсурдных случайностей, и чем более упорно он добивается осуществления своих желаний, тем коварнее расставляет судьба ловушки на его пути. Эти пессимистические воззрения Гарди обычно сопоставляют с философскими взглядами Шопенгауэра, ярчайшим воплощением такой пессимистической концепции предстает образ сына Джуда, странного ребенка, получившего кличку «Дедушка-время», который из страха перед жизнью убивает себя. В этом образе как бы сосредоточены пессимистические идеи об извечной обреченности рода человеческого. Однако подобные концепции не представляют собой сердцевины реалистического творчества Гарди. Романы Гарди «Тэсс» и «Джуд» проникнуты необычным пафосом социального обличения, далеко идущей демократической критики буржуазной идеологии, культуры, цивилизации, утверждают высокие нравственные и эстетические идеалы. В протесте против «проклятой обособленности» Джуд ощупью движется к новым путям жизни; характер Тэсс и тем более характер Джуда открыты для решительных перемен. Сознание кризиса, перелома, предчувствие глубочайших, может быть роковых, потрясений и в то же время выстраданный протест, решительное требование правды, как бы она ни была горька; вера в человека, в его разум и совесть при отчетливом понимании многих его слабостей; смелая защита демократических принципов, утверждение человечности — вот эта совокупность идей и чувств, выраженных в живых и проникновенных формах с необычайной искренностью и непосредственностью, определила значительный вклад Гарди в английскую литературу.