Глава 3. Гендерная стереотипизация: основные методологические подходы

В истории исследования гендерных стереотипов отчетливо прослеживается периодизация. В первые периоды (70-е годы 20 в.) исследователи стереотипов более всего интересовались их содержанием, и в какой мере они соответствуют действительности. В последующие десятилетия изучение содержания стереотипов уходит на второй план. В фокусе внимания ученых становятся вопросы о причинах появления гендерных стереотипов, их устойчивости, механизмы стереотипизации, а также возможных путей изменения стереотипов.

Гендерная стереотипизация – это процесс приписывания индивидам на основании их половой принадлежности психологических качеств и статусных характеристик, закрепляющих доминирующее положение мужчин и дискриминационные практики в отношении женщин.

Гендер как когнитивная схема

Накопленные общие знания о категориях людей не позволяют справедливо судить об уникальных качествах отдельной личности

С. Фиске и С. Тейлор

Серьезной методологической базой, позволяющей объяснить механизмы гендерной стереотипизации, является с нашей точки зрения концепция социальной категоризации, получившая развитее в рамках теории социального познания. Авторы теории С. Фиске и С. Тейлор [138], объясняют стереотипизацию исходя из закономерностей процесса познания. Социальное окружение человека переполнено большим количеством информации. Человек не имеет возможности рассматривать каждую группу как уникальную. Чтобы свести все многообразие окружающего мира к воспринимаемой форме, он распределяет ее по категориям. Таким образом, он вынужден использовать стереотипы, в которых уже содержится необходимая информация, позволяющая воспринимать социальную ситуацию и ориентироваться в ней. Способность к категоризации очень важна для познания окружающей действительности и социальной адаптации. В противном случае, человек мог бы лишиться рассудка, если бы замечал и обрабатывал всю поступающую информацию. Применительно к гендеру это будут следующие категории: «мальчики» - «девочки», «мужчины» - «женщины».

Согласно логике рассуждений С. Фиске и С.Тейлора, человек, распределяя всю воспринимаемую информацию по категориям, формирует особые когнитивные схемы. Будучи сформированными, схемы в дальнейшем влияют на то, как происходит восприятие, хранение, и воспроизведение поступающей внешней информации. Как правило, человек имеет наготове когнитивные схемы для большинства социальных ситуаций (событийные схемы), для социальных групп, которые он идентифицирует по роду деятельности (ролевые схемы), по гендеру (гендерные схемы). Все эти схемы руководят обработкой получаемой информации о людях и ситуациях. Пол, раса, национальность – являются наиболее очевидными и основными характеристиками, которые человек использует в качестве критериев для группирования информации об окружающих людях и управления ею.

Концепция схемы основывается на том, что систематизированные предварительные знания (схемы) оказывают влияние на то, как люди конструируют социальную реальность. Заложенные в схемах убеждения, стереотипы и ожидания определяют то, как человек интерпретирует входящие данные.

Все это имеет непосредственное отношение к гендерной стереотипизации. Гендерные стереотипы выступают в качестве гендерных схем. Человек воспринимает, запоминает и интерпретирует входящую информацию в соответствии с его представлениями (стереотипами) о гендерах. Так мужчина, считающий, что женщина в силу ее «женских» качеств не способна к управленческой работе, будет видеть в каждом конфликте женщины-руководителя с подчиненными подтверждение известных ему стереотипных знаний: «женщины не обладают необходимой эмоциональной устойчивостью, самообладанием и эффективностью», которые требует управленческая должность. Однако такое видение не будет распространяться на мужчин-руководителей, так как аналогичное поведение мужчины считается вполне допустимым, что подтверждается известным выражением: «Если руководитель-мужчина кричит на работе, это значит, он выражает недовольство, или излагает свои идеи. Если же женщина-руководитель повышает голос, она истеричка». В свою очередь, женщина, убежденная, что мужчины непостоянны и неверны, с легкостью вспомнит среди известных ей мужчин тех, кто соответствуют ее стереотипу, и усомнится в мужчине, которого ей опишут, как верного и надежного супруга.

Результаты исследования Тейлора и коллег показали, что именно гендерные схемы, а не объективные данные являются важным критерием, влияющим на восприятие. Тейлор и Фальконе в своем эксперименте попросили участников прослушать шесть записей политических дискуссий, которые вели три мужчины и три женщины на собраниях избирателей. Каждый кандидат выдвигал по шесть конкретных предложений. Для эксперимента ученые выбрали 36 предложений, которые были в равной степени полезными, имели созидательный характер, и одинаковый рейтинг. После прослушивания дискуссий, испытуемым предлагалось оценить, насколько политически благоразумным и убедительным был каждый кандидат, и насколько эффективно он мог бы управлять округом. Испытуемые оценили кандидатов-мужчин на много выше по четырем из пяти показателей [22, с. 204-205].

Данное исследование еще раз подтвердило, что пол используется в качестве базовой схемы для обработки информации о поведении и способностях людей, а ее оценка и интерпретация зависят от наполнения данной схемы, то есть содержащихся в ней гендерных стереотипов.

Причины устойчивости гендерных схем. Почему же гендерные схемы (они же стереотипы) устойчивы, и не меняются под влиянием новой информации? Причины, по мнению авторов концепции следующие. Категоризация, как разделение окружающего мира на составные элементы начинается в раннем детстве и составляет суть процесса когнитивного развития. Чтобы облегчить для себя усвоение огромного количества информации, дети прибегают к категоризации. А гендер выступает в качестве первого и наиболее важного критерия категоризации. По мнению К. Мартин и С. Халверсон [149], ребенок в первую очередь классифицирует людей, их поведение и особенности с точки зрения их принадлежности к «мужской» и «женской» категориям. Такая классификация способствует формированию в сознании когнитивной структуры, которую Мартин и Халверсон, назвали схемой собственного пола.

Схема собственного пола включает представления, сценарии, планы действий, необходимые для реализации поведения соответствующиго гендеру. Идентифицировав свой пол, ребенок начинает буквально «впитывать» информацию о правилах, нормах и моделях поведении, людей своей группы. Общество, в свою очередь предоставляет ему такую информацию, причем постоянно подчеркивая идею о важности гендерных различий и следовании гендерным моделям. Источники наполнение гендерных схем (литература, СМИ, фольклор) изображают мужчин и женщин непохожими друг на друга. Родители, воспитатели, учителя и сверстники побуждают детей обращать внимание на гендер, гендерные различия и следовать им, способствуя, тем самым, наполнению гендерных схем соответствующим содержанием (гендерными стереотипами). Таким образом, некритически воспринятая и схематично хранящаяся информация начинает управлять в дальнейшем процессом обработки вновь поступающих данных. Индивид настраивается мыслить, действовать и прогнозировать действия окружающих в соответствии с тем, что «записано» в его гендерных схемах.

Основное содержание гендерных схем можно свести к следующему: мужчины и женщины существенно отличаются друг от друга. Распространенные стереотипы представляют мужчин активными, агрессивными, стремящимися к независимости, эффективными в работе, а женщин – пассивными, зависимыми, эмоциональными. Данные стереотипы устойчивы, и продолжают существовать, несмотря на очевидные изменения в поведении, профессиональной и социальной активности женщин и мужчин. Люди продолжают видеть мужчин и женщин более непохожими друг на друга, чем это есть на самом деле. Подтверждением тому служат результаты исследования, полученные К. Мартином [20, с. 202]. В своем исследовании он предложил и мужчинам и женщинам отметить, какими качествами из сорока предложенных они обладают. Среди этих качеств были «типично мужские», «типично женские» и «нейтральные». Второй группе, куда так же входили мужчины и женщины, он предложил определить какому проценту мужчин и женщин каждое из качеств, по их мнению, присуще. В результате было выявлено, что ответы мужчин и женщин о себе в первой группе отличались только по пяти пунктам (эгоцентризм, цинизм, сопереживание, плаксивость, суетливость). Вторая группа представила мужчин и женщин совершенно разными по всем сорока признакам.

Итак, сформированные гендерные схемы устойчивы и не восприимчивы к новой, противоречащей им информации. Подобное явление получило название «эффект устойчивости» [138]. Суть явления заключается в том, что при восприятии и запоминании противоречащей схеме информации человек не изменяет свои стереотипы. Схемы сохраняют свою прочность и при столкновении с доказательствами, их опровергающими. Устойчивость схем Тейлор и Фиске объясняют, тем, что если бы индивид изменял свои схемы, пытаясь подгонять их к каждому новому нюансу, любой возникающей ситуации, то преимущества, которые обеспечивает использование схем, при обработке информации, были бы сведены к нулю. Получая информацию, которая не укладывается в имеющуюся схему, человек создает подкатегорию, которую включает в уже имеющуюся категорию, в то же время зная, что она не подходит для всех элементов данной категории. Исследовательница К. До [134] установила, что люди имеют подкатегории для классификации женщин (домохозяйка, карьеристка, спортсменки, феминистки, объекты сексуального влечения) и мужчин (спортсмены, «синие воротнички» бизнесмены, мачо). Дж. Эдвардс [136] выявил четыре подкатегории мужчин: бизнесмены, спортсмены, любители домашнего очага и неудачники. Механизм создания подкатегорий позволяет сохранить общий стереотип, таким образом, и достигается его устойчивость.

Устойчивость схем напрямую зависит от частоты использования. Чем чаще активизируются схемы, тем они будут доступнее для памяти, и тем чаще человек будет обращаться к ним, чтобы проинтерпретировать социальную реальность. Про гендерные схемы можно сказать, что они находятся «в постоянной готовности». Настойчивое напоминание общества посредством литературы, кино, СМИ, о важности гендерной дихотомии делает гендерную схему еще более когнитивно доступной и, соответственно, устойчивой. Подчеркивание гендерных различий способствует формированию пристрастного отношения к своей группе и предубеждения к чужой, провоцируя тем самым состояние конфликта между гендерами. В результате даже в условиях возрастания социальных и профессиональных контактов между мужчинами и женщинами, стереотипы не исчезают, и необходимая для корректировки образа «Другого» информация просто не воспринимается. Данное явление противоречит «контактной гипотезе», которую в свое время выдвинул Г. Олпорт [126]. Олпорт утверждал, что стереотипы разрушаются при получения информации от другой группы, в случае позитивного межперсональнoго контакта.

Следовательно, объяснение причин устойчивости гендерных стереотипов, а так же взглядов о неравноценности и иерархичности «мужского» и «женского» следует искать не в реальных качествах субъектов и объектов стереотипизации (мужчин и женщин), а в общих закономерностях конструирования их образов.

Механизмы стереотипизации образов мужчин и женщин с точки зрения теории социальной идентичности

Социальная идентификация является причинной того, что мы подчиняемся групповым нормам. Мы жертвуем собой ради команды, семьи, нации. Нам не нравятся чужие.

Дэвид Майерс

Представители этой теории (Г. Тэджфел, Дж. Тернер и др.), будучи приверженцами когнитивного подхода, трактовали стереотипы с точки зрения межгрупповых отношений и теории конфликта [166]. Согласно Г. Тэджфелу, в основе категоризации социального мира лежит разделение его участников, на «Своих» и «Чужих», на «Мы» и «Они» («мужчины» «женщины»). Категория «Свои» - ближе, понятнее, похожи на меня. Категория «Чужие» - далекие, непонятные, непохожие. Таким образом, в результате процесса категоризации происходит акцентирование групповых различий между «Я» и «Другим». Далее на основании этого разделения осуществляется дискриминации «Чужих» (в терминах Г. Тэджфела - «аутгрупп»).

Основным следствием такого разделения является групповой фаворитизм и аутгрупповая враждебность. «Свои» будут оцениваться как лучшие по любым параметрам, «Чужие» дискриминироваться, даже не смотря на отсутствие объективных причин. Если реальных различий между «Своими» и «Чужими» не существует, они будут порождаться искусственно, что и обеспечивает состояние конфликта. Вывод: движущей силой стереотипизации является стремление к позитивной социальной идентичности, которая достигается, через сравнение «Своих» с «Чужими», и затем дифференциацию от группы «Чужие».

Этот же механизм действует и в отношении гендерной стереотипизации. Как известно, гендерные стереотипы – это стандартизированные представления о различиях в качествах и поведении мужчин и женщин, которые резко противопоставляются друг другу и рассматриваются в логике полярной оппозиции. «Мужское» ассоциируется с положительными характеристиками (сила, самообладание, рациональное), «женское» - с отрицательными (слабость, чувствительность, иррациональное). Такая поляризация, получившая свое отражение в термине «гендерная дихотомия», побуждает человека к выбору только из двух вариантов, и он утрачивает способность видеть остальные.

Сквозь гендерные стереотипы человек рассматривается не как отдельная, самостоятельная личность, а как представитель соответствующей социальной группы («мужчины», «женщины»). В результате многообразие его характеристик сливается, превращаясь в упрощенный образ. Из видения исключается тот факт, что каждый представитель человеческого рода, помимо того, что он мужчина или женщина обладает уникальным сочетанием только ему присущих качеств и является носителем различных социальных ролей.

Следует заметить, что в данном случае речь идет о чисто когнитивном феномене. Между тем, обсуждение данного вопроса возможно и в более широком социально-психологическом аспекте. Конструирование и персональной (гендерной) идентичности, и социальной общности происходит через осознание некоего «Другого» на индивидном уровне, и «Они» на групповом, в противостояние индивидуальнму «Я» или групповому «Мы». Для того чтобы появилось «Я»/«Мы», необходимы границы для отделения от «Другого»/«Они». Стереотипизация есть средство, с помощью которого происходит символическое конструирование этих границ как между группами (мужчины и женщины), так и между их качествами (маскулинные, фемининные). Гендерные различия приписываемые мужчинам и женщинам превращаются в противоположности, а любое сходство между ними отрицается. Отличия становится знаками «не-принадлежности», по которым идентифицируют «Другого» /«Чужих». Эта функция стереотипа позволяет четко определить, где проходит граница между «мужским» и «женским», и кто находится по обе ее стороны.

Таким образом, мужественность и женственность и противостоят друг другу, и обуславливают друг друга. Быть мужчиной, в первую очередь означает не быть женщиной. Р. Коннел подчеркивает, что «маскулинность» не существует иначе как в контрасте с «фемининностью» [132]. Согласно действию этой полярной логики, представителям групп «Они» («Чужие») приписываются характеристики, противоположные тем, которые наиболее значимы для коллективной идентичности «Своих». Так, стереотипный образ женщины как слабой, нежной, зависимой, эмоциональной необходим, чтобы оттенить и усилить традиционный образ мужественности – сила, твердость, выносливость, самообладание. С другой стороны, заботливость, способность к самопожертвованию чувствительность, женщины противопоставляется жесткости, и агрессивности, которые стереотипно приписываются мужчинам.

Представленные подходы позволяют понять, что в основе формирования стереотипов лежат когнитивные механизмы – категоризация. Категоризация облегчает процесс познания реальности в условиях ограниченных возможностей при столкновении с большим количеством информации о конкретном объекте стереотипизации, либо при недостатке таковой. В результате формируется упрощенная картина мира.

Смысл гендерной стереотипизации - формирование и поддержание позитивной идентичности, которая достигается путем отрицания. Представители другой гендерной группы наделяются, с одной стороны противоположными качествами, с другой, обладают меньшей ценность («Чужие»).

Устойчивость гендерных стереотипов объясняется теми преимуществами, которые дают гендерные схемы: сохранение сил, времени в процессе познания социальной реальности и поддержание позитивной идентичности «Я», «Своих». Кодирование и обработка новой информации упрощается, когда человек создает подкатегориию, а не формирует новую. Сверхупрощение картины социального окружение приводит к гомогенизации и обесцениванию образа «Другого». Свойства, приписываемые «Своим» и «Чужим» (мужчинам и женщинам), асимметричны и неравноценны.

Рассмотренные выше подходы не позволяют ответить на вопросы: Почему стереотипизациия служит упрощению и обесцениванию образа женщины? Почему гендерные стереотипы не исчезают в результате межгруппового взаимодействия? Почему информация об истинных свойствах и качествах не воспринимается, и не приводит к изменению гендерных стереотипов? И, наконец, почему сохраняется гендерная иерархия?

Нисколько не умаляя значения данных подходов в объяснении механизмов стереотипизации, следует, однако, отметить «узость» их взгляда на явление. Все они концентрируют внимание на процессах, происходящих в пределах групп и индивида. Дополнить представленные подходы позволяет рассмотрение когнитивных процессов с точки зрения организации общественных отношений.

Гендерная стереотипизация как основа установления властных отношений

Уже непосредственно с момента самого рождения некоторые существа предназначены к подчинению, а другие к властвованию.

Аристотель.

Представитель господствующей нации (группы) воспринимает зависимую народность, прежде всего, сквозь призму своего главенствующего положения. Порабощенные… рассматриваются как низшие, неполноценные, нуждающиеся в опеке и руководстве. Пока они довольствуются подчиненным положением, колонизаторы готовы признавать за ними даже целый ряд достоинств - непосредственность, жизнерадостность, отзывчивость. Но это добродетели, так сказать, низшего порядка.

Кон И.С. Психология предрассудка

Известно, что в триаде «общество – группа – индивид» доминирующим является общество. Вскрыв механизм социального действия, можно получить объяснение любого общественного явления. Иерархия гендерных отношений есть проявление социальных отношений традиционного (патриорхального) общества, суть которых – доминирование одной группы (мужчины) над другой (женщины). Поэтому процессы стереотипизации следует рассматривать в тесной связи с проблемой власти. Суть данной проблемы сводится к следующему: производство, организация и потребление знания неотделимы от доминирования и установления иерархических отношений. В большинстве культур творцами и хранителями значений (включая содержание понятий «мужское», «женское») традиционно выступают представители власти, то есть так называемой сильной половины человечества. Именно они имели более широкий доступ к образованию, средствам массовой информации, занимали и занимают ключевые позиции в науке, праве, искусстве, осуществляя контроль за формированием и распространением научных взглядов и социальных идей. В результате, социально-психологический опыт человечества приобрел ярко выраженное «маскулинное содержание», с неизбежной социальной дискриминацией всего того, что находится за его пределами поло-ролевой асимметрией общества.

Выше было отмечено: 1) свойства, приписываемые группам «Мы»/«Свои» и «Другие»/«Чужие», то есть мужчинам и женщинам асимметричны и неравноценны; 2) на основании такого разделения осуществляется дискриминации «Других», каковыми в патриархальном обществе считаются женщины, а так же, как это будет показано ниже, некоторые типы маскулинности. Следовательно, гендерная стереотипизация лежит в основе процесса установления властных отношений. Ее цель - дать оценку и зафиксировать «Другого» («Чужих») в выгодной для себя позиции [160]. Отличие «Другого» становится знаком «не-принадлежности». Эта важнейшая функция стереотипа очерчивает границу между «мужским» и «женским», идентифицирует их с точки зрения социального статуса, социальной ценности и предназначения [132]. Знак «не-принадлежности» позволяет конструировать образ «Другого» в собственных интересах. Следовательно, через гендерную идентичность гендерные стереотипы оказывают влияние на продуцирование и поддержание иерархических отношений в обществе. Стереотипизация, в том числе и гендерная позволяет манипулировать «Другим» в социальном пространстве с целью упрочения и сохранения символической власти [28 c. 204].

В оппозиции «власть-подчинение» четко прослеживается гендерная асимметрия. Понятие «власть» коррелирует с такими атрибутами, как сила, активность, разум, воля, авторитет, поэтому мужественность априорно отождествляется с властью и управлением. Женское начало представляется как бесформенная материя, природа, хаос, необъятная, непонятная (и значит загадочная) стихия, несущая в себе опасность, и которую следует нейтрализовать. Такое разделение составляет основу патриархальной культуры. Уже в античную эпоху Аристотель соотносил женское начало с пассивной, покорной материей, а мужское - с активной, властвующей формой. Таким же представлялось гендерное измерение власти средневековыми авторами: и западноевропейским, и русским. Так, качества, «атрибутируемые идеальному правителю (мудрость, справедливость, воздержанность, решительность), дисгармонировали с характеристиками, приписываемыми средневековой мыслью женщине, - пристрастностью, невоздержанностью, неразумностью, болтливостью» [92]. Факты о выдающихся достижениях женщин на поприще государственного управления они объясняли тем, что женщины преодолев несовершенство женской природы, уподоблялись мужчине [91].

О гендерной маркировке власти писал С.Н. Булгаков: «Власть представляет собой обособившееся, утвердившееся в оторванности своей мужское начало, которому присуща стихия насилия: она умеет только покорять и повелевать, но не любить и сострадать. А соответственно и повиновение властвуемых, пассивное начало власти, принимает черты столь же отвлеченной женскости, угнетаемой и порабощаемой» [27 с. 338].

Гендерная асимметрия власти предполагает, что повелевающим является мужчина; а «настоящий мужчина» - это тот, кто обладает властью. Борьба за власть служит аргументом доказательства своей маскулинности - тогда как сомнение в мужественности служит средством дискредитации. Поэтому в основе удержания власти лежит обращение к гендерной идентичности человека. Обозначение «Своих» и «Чужих» как «мужественных» или «немужественных» (женственных) применяется для обоснования притязаний на власть.

Подобные стратегии действуют и внутри гендерных стереотипов. Так стереотипный образ мужчины - полярен. Причем полярность имеет иерархическую структуру. Верхний полюс содержит ряд характеристик, которые считаются «истинными» и составляют канон нормативной мужественности. В своей основе он имеет концепцию гегемонной маскулинности. Гегемонная маскулинность - тип мужественности, занимающей доминирующую позицию в структуре гендерных отношений не только по отношению к женщинам, но и другим типам мужественности (сексуально активный гетеросексуал; профессионал, выполняющий мужскую и только мужскую работу; финансово самостоятельный; жестко отделяющий себя от мира семьи, эмоций и т.д.). Поддерживают, а правильнее будет сказать, подпирают этот канон другие типы мужественности, которые маргинализируется и категоризируется как «ненастоящие», «неистинные». Они нужны, не столько, чтобы очертить культурно-символические границы «истинной» мужественности, сколько для утверждения и удержания власти. По мнению Р. Коннела, автора концепции гендерной стратификации, «в любой период истории есть конкурирующие типы маскулинности: господствующие, маргинализированные, изгои» [цит. по 67. с. 232].

Стремление сохранить власть, а если смотреть глубже, то, страх ее потерять является причиной притеснения и гонения на гомосексуалистов; последние чаще всего молодые мужчины, которые не ощущают себя в безопасности из-за особенностей своей психологии. Сопротивление, с которым столкнулся президент Б. Клинтон, предложив отменить запрет на прием гомосексуалистов в американскую армию, было вызвано вовсе не тем, что в ней не было гомосексуалистов, которые уже служили Америке, и не отсутствие законов, запрещавших притеснение сексуальных меньшинств. Оно было вызвано страхом «истинных» мужчин лишиться гегемонии, а вместе с ней и символической власти, которую она гарантирует.

Рассмотрение гендерной стереотипизации, с точки зрения власти позволяет понять, почему объекты стереотипизации соглашаются со стереотипами, если те закрепляют их подчиненное положение. Власть монопольно определяет, как толковать различия. Конструируя образы стереотипизируемых («Иных») в терминах неполноценности и подчинения, власть использует соответствующую риторику. Риторика власти означает порядок языка, языковые нормы, которые конституируют социальную реальность, определяя субъекты и объекты власти, и их отношения (доминирование и подчинение).

Как известно, человек изначально формируется в языковой среде. Он может видеть пространство реальности только таким образом, как оно представлено в языке. Говоря словами Э. Сипера «люди живут не только в объективном мире вещей и общественной деятельности; они в значительной степени находятся под влиянием того конкретного языка, который является средством общения для данного общества» [97 с. 37]. Риторика власти служит руководством к восприятию действительности, обуславливает мировоззрение, нормы мышления и нормы поведения. Ее роль становится тотальной в конструировании субъективности, принятии определенного места и исполнении определенной роли в социуме. Согласно нормам риторики власти «Другие», «Чужие» (женщины, и «иные» типы маскулинности) лишены права говорить, иметь свое мнение, они могут проявлять себя только так, как это позволено господствующим дискурсом.

Подводя итоги обзору методологических подходов, объясняющих механизмы стереотипизации, отметим, что независимо от разнообразия точек зрения в трактовке отдельных аспектов явления, их авторы сходятся в определении источников стереотипизации.

С рождения человек попадает в общество, состоящее из мужчин и женщин, и которое, во-первых, имеет иерархическую структуру, в основе которой лежат отношения неравенства и доминирования одной группы (мужчины) над другой (женщины).

Во-вторых, сформировало свою систему идей, символов, ролей и норм, наполняющих содержанием понятия «мужчина» и «женщина», «мужское» и «женское».

В-третьих, создало систему социальных институтов (семья, школа, армия, государственная, правовая система, церковь), которые воплощают в жизнь гендерные нормы, предписания и контролируют их выполнение.

В-четвертых, выработало и пользуется соответствующим языком, который не отображает существующую реальность, а творит ту, что поддерживает идеологию и систему ценностей патриархального общества. Приведем только несколько примеров. Понятия «человек» и «мужчина» отождествляются, а во многих европейских языках они просто взаимозаменяемы. Женские формы являются производными от мужских, а не наоборот (Lehrer – Lehrererin учитель – учительница (нем)), Student – Studentin (сеудент – студентка (нем)) [51].

В-пятых, использует гендерные ритуалы, подтверждающие фундаментальные отношения как между гендерными группами, так и внутри них. Так, стиль одежды, выбор лексики жесты, интонации, само право говорить, положение говорящего в пространстве ритуализированы. Ритуальные нормы известны всем участникам коммуникации, они формируют круг ожиданий людей и их готовность вести себя в соответствии с этими ожиданиями, которые символизируют и воспроизводят общественный порядок – дихотомия «мужского» и «женского».

В-шестых, общество создало и поддерживает средства (телевидение, литература, мужские и женские журналы, реклама и пр.) которые, манипулируя «вечными» (традиционными, а значит полярными и неравноценными) образами «мужского» и «женского», постоянно привлекают внимание к вопросам гендера.

Контрольные вопросы

1. Что такое гендерная стереотипизация.

2. Почему гендерные стереотипы наиболее устойчивы, по сравнению с другими группами социальных стереотипов?

3. Опишите механизмы гендерной стереотпизации с точки зрения авторов теории социального познания. ( С. Фиске и С. Тейлор).

4. Дайте определение понятию «гендерные схемы», и объясните их роль в гендерной стереотипизации

5. Каковы движущие силы гендерной стереотипизации в теории социальной идентичности?

6. Какова роль гендерных стереотипов в ситуациях межгруппового и межличностного восприятия?

7. Сформулируйте и объясните причины устойчивости гендерных стереотипов?