26. Экзистенциальные характеристики личности.

Экзистенциальная проекция бытия человека предполагает акцент на его уникальных, индивидуально-личностных свойствах и характеристиках. Начало их коренится в ситуации ценностного выбора, связанного с ответом на вопрос о смысле жизни, являющемся традиционной темой философии и культуры в целом.

Например, сторонники натурализаторской версии рассматривают человека как природное начало. Не имея над собой никаких высших авторитетов, кроме самой природы, человек, согласно этой позиции, должен ценить жизнь как таковую, где качество жизни и ее смысл измеряются величинами счастья (греч. eudemonia) и наслаждения (греч. hedone). Отсюда термины для обозначения такой позиции – этический гедонизм и эвдемонизм. В то же время в ряде современных концепций человек имеет право на личное счастье лишь при условии сохранения жизни как таковой, в силу чего его первейшей задачей становится забота не столько о себе, сколько о природе в целом.

В рамках религиозного персонализма истина и цель человеческого существования соотнесены не с земным, а с потусторонним (трансцендентным) бытием, земная история является лишь подготовкой, преддверием настоящей жизни в вечности.

Апелляция к вечности свойственна также и представителям рационализма, хотя и не на религиозных основаниях. Абсолютность законов разума, провозглашенная рационалистами, как бы дублирует абсолютность божественных заповедей. С рационалистической философией содержательно связаны также идеалы ригоризма, возводящего в ранг безусловного закона принцип долженствования, долг.

Ригоризм, абсолютизация долга характерны также и для представителей социологизаторских версий человека. Долг здесь правда отождествляется не столько с нравственной максимой поведения, сколько с необходимым основанием социальных отношений и взаимодействий.

Еще одна своеобразная интерпретация смысла жизни человека характерна философии экзистенциализма(экзистенция – подлинное существование) – постклассического философского направления XX века, в рамках которого работали выдающиеся Сартр, Камю и др.

Согласно экзистенциалистам, человек живет «здесь и теперь», у него нет «плана на всю жизнь», какой-то сверхцели. Он живет не по алгоритму; это его и делает человеком. Человек в экзистенциализме предстает как «беспрерывная неустойчивость»; из всего сущего он выделяется способностью постоянно выходить за рамки, превосходить себя.

Экзистенциализм ориентирует человека на осознание уникальности каждой жизни и ее отдельного момента.. Мир, не имеющий собственного (без человека) смысла, описывается понятием абсурда.

Решение вопроса о смысле жизни неизбежно предполагает необходимость определения соответствующего статуса смерти. Сам факт смерти «обесценивает» все попытки абсолютизировать жизнь и ее достоинства. Перед лицом неизбежности смерти, ее «случайности», с учетом того факта, что для многих людей она наступает «внезапно» и срывает все планы, жизнь как бы теряет всякий смысл. Если смерть – это естественное завершение всякой жизни, то, возможно, она делает абсурдными любые попытки противопоставить ей что-то более высокое и абсолютное.

Одновременно для всей классической культуры смерть выступает как переход к какому-то иному состоянию жизни, отсюда устойчивые традиции «готовиться» к смерти подобно тому, как собираются в дорогу, укладывая в узелок необходимые деньги и вещи. Но в современной культуре, в т.ч. под воздействием философии экзистенциализма и ее отражений в литературе, в искусстве, смерть утрачивает значение «перехода», но начинает восприниматься как действительный «уход», окончание и завершение жизни.

И более того, смерть имеет очень личностный характер. Именно она обращает человека к осознанию уникальности собственного «Я», заставляет задуматься о глубинных смыслах и противопоставить их анонимной безликости всеобщих истин. Наряду с проблемами жизни и смерти еще одну сущностную экзистенциальную проекцию человеческого бытия составляет феномен свободы. Уникальность каждой отдельной личности базируется на свободном выборе жизненного пути, симпатий и антипатий, решений и поступков.

Эволюция представлений о свободе в истории философии и культуры сопряжена с развитием идеи «Я» как истока уникальности человеческой личности. Фаталистические установки древних цивилизаций определялись пониманием человека как органичного элемента природы и космоса. Судьба (лат. «фатум» – отсюда «фатализм») при этом выступала не только как высшая сила, определяющая все метаморфозы человеческого пути, но и как общеприродный закон, гарант космической справедливости, распределяющий благо в масштабах Универсума.

Отказ от приоритетов разума и «антропологический поворот» в неклассической философии подготовили своеобразную абсолютизацию свободы в культуре модерна. Свобода здесь – это то, что реализуется в человеке не благодаря, а вопреки общему закону и необходимости. При этом гарантами свободы являются иррациональные феномены воли и самосознания, глубоко враждебные унифицирующим конструкциям разума. Свобода – это творчество, обращающее человека к новому пониманию себя, других, мира, возможное в силу своего имманентного характера в любых обстоятельствах и ограниченного лишь таким же внутренним чувством ответственности.

Философия постмодернизма, избегая говорить о свободе, предпочитает использовать более емкое понятие игры для описания механизмов человеческих действий и поступков. В пространстве игры находят примирение и судьба, вмешивающаяся в жизнь силой слепого случая, и закон, конкретизирующийся в обязательности игровых правил, и творчество, позволяющее человеку по-новому реализовать себя. В условиях «общества-спектакля» человек чаще всего оказывается лишь статистом в многообразных разыгрываемых шоу (политических, экономических, рекламных, образовательных и т. п.).