36.Основные концепции философии постмодернизма;

Декларируется «новая философия», которая «в принципе отрицает возможность достоверности и объективности..., такие понятия как „справедливость“ или „правота“ утрачивают свое значение...» Состояние утраты ценностных ориентиров воспринимается теоретиками постмодернизма позитивно. «Вечные ценности» — это тоталитарные и параноидальные, идефиксы, которые препятствуют творческой реализации. Истинный идеал постмодернистов — это хаос, именуемый Делезом хаосмосом, первоначальное состояние неупорядоченности, состояние нескованных возможностей. В мире царствует два начала: шизоидное начало творческого становления и параноидальное начало удушающего порядка. При этом постмодернисты утверждают идею «смерти автора», вслед за Фуко и Бартом. Любое подобие порядка нуждается в немедленной деконструкции — освобождении смысла, путем инверсии базовых идеологических понятий, которыми проникнута вся культура.

Критика “мышления тождества” и “Различие”. Одним из важнейших понятий классической философии было понятие тождества, или идентичности (вспомним хотя бы положение о тождестве мышления и бытия у Гегеля или “философию тождества” Шеллинга). Примат тождества над различием разумелся этой философией сам собой. Не составлял исключения и структурализм, занимавшийся поисками универсального шифра действительности, кода, которому подчинены все знаковые системы, в том числе и биологические. Постструктуралисты же считает идею такой универсальной отмычки вредной выдумкой. Изначальная “бесформенность” и “хаотичность” жизни не подвластны никаким выдвигаемым наукой схемам. Вот почему на первый план здесь выходит категория различия, или “дифференции” (difference). Деррида в работе Письмо и различие (1967), Делез в труде Различие и повторение (1968) вступают в острую полемику с традицией, которую можно назвать мышлением тождества. Различие здесь мыслится вне, по ту сторону пары различие/тождество. Различие не сводится к тождеству. Неверно видеть в нем нечто подчиненное тождеству, поскольку именно различие, а не идентичность есть первичное отношение. Различия не отсылают к подобиям, а указывают на другие различия. Мыслить различие – значит не держать перед мысленным взором идею целого, системы, иерархии, единства.

Пересмотр классической парадигмы философствования, осуществляемый постсруктурализмом, можно выразить и в других терминах.

Серийная событийность против “события бытия”. В классической европейской философии событием могло быть названо не всякое происшествие, а лишь нечто значимое, наполненное глубинным потаенным смыслом, встроенное в некую телеологическую взаимосвязь (систему целей). Западная философская традиция была занята поисками “первосмысла” – заключенного в глубине события содержания. Что же касается мыслителей постстуктуралистской ориентации, то для них статусом события обладает любой телесно-жизненный акт. “Жизненная”, фактически-наличная событийность самодостаточна и не нуждается в возведении к трансцендентальному основанию.

В той мере, в какой статусом события в классической парадигме могли обладать только события “истории духа”, традиционная история культуры строилась как “история идей”, или “духовная история” (вспомним, например, восходящую к Вильгельму Дильтею “духовно-историческую школу”). Молчаливой предпосылкой подобной истории был гомогенный универсум смысла. Отказываясь от такой предпосылки, Мишель Фуко строит собственное исследование культуры (включая сюда науку) как “археологию”. История культуры, которую он пишет, есть история “серий”, “сингулярностей” (единичных событий) и “регулярностей”, подвластных только одному закону – закону случайности. В этом смысле его исследование – не “история”; ведь оно нацелено не на прослеживание некоей “линии развития”, а на выявление контингентных (случайных) констелляций – взаимопереплетений единичных событий. Разрабатываемые Фуко “археологии” – как “знания”, так и самого “субъекта” – подрывают базисное допущение любой “истории идей” – возможность восстановить, реконструировать континуум сознания, или континуум смысла.

Смерть субъекта” и критика “метафизики”. С критикой “идеологии субъекта”, которую ведет Фуко, перекликается проект Деррида, вначале названный им “грамматологией”, а затем – “деконструкцией”. Эта программа заключается опять-таки в пересмотре одного из базисных допущений европейской философской традиции, а именно – примата речи, говорения, голоса, над “письмом”. Классическая философия (начиная с Платона) и классическое языкознание (начиная с Вильгельма фон Гумбольдта и Фердинанда де Соссюра) считала само собой разумеющимся, что первичным источником смысла может служить лишь речь. Запись же речи, ее материальное воплощение (письмо) есть лишь “застывший” голос, омертвленный дух. Стало быть, письмо вторично по отношению к речи. Его назначение и его содержание в том, чтобы служить репрезентацией речи, внешним “пред-ставлением” внутреннего смысла. Как раз это допущение и ставит под сомнение Деррида. Письмо, согласно Деррида, не следует рассматривать лишь как “письменную речь”. Оно отстоит от “истины” (т.е. от сферы значений) отнюдь не дальше, чем речь. Что же касается веры в привилегированное отношение речи к истине, то эта вера есть не что иное как проявление логоцентризма западной философской традиции – традиции “метафизики”. Логоцетризм – представление о центральном положении, занимаемом в структуре познания “логосом” (“словом”, “законом”, “логическим мышлением”) – неотрывен от фоноцентризма (веры в приоритет голоса, фонемы перед письмом). Лого-фоноцентризм метафизики оказывается к тому же и фаллоцентризмом – системой идей, основанных на убеждении в первенстве мужского начала, в “первичности” мужчины и “вторичности” женщины.

Мыслителю, исследователю, автору отказывается в праве на обладание смыслом как таковым. Всякое притязание на обладание смыслом разоблачается в качестве неспособности субъекта отдать себе отчет в изначальной амбивалентности, многозначности производимых им высказываний. В том, в частности, что означающие, из которых сотканы его высказывания, находятся в сложных отношениях с другими означающими – включая и те, о которых сам автор не подозревает. (В этой связи, он, строго говоря, и не является автором собственных высказываний).

В отличие от Фуко, преимущественный объект полемики которого составляла “история идей”, и от Деррида, нацеленного на критику “метафизики присутствия”, главный пункт отмежевания от классического наследия в случае Делеза и Гваттари – фрейдовский психоанализ. Фрейд и его последователи разделяют с класической философской традицией представление о четкой структурированности человека. В каких бы терминах последний ни описывался (через диаду сознание / бессознательное или через триаду Оно-Я-Сверх-Я), психоанализ берет за аксиому реальность такой структуры как человеческий “субъект”. Бессознательное, открытием которого так гордится фрейдизм, надлежит, согласно Фрейду, поставить под контроль сознания. Сами процедуры психоанализа как терапии нацелены на то, чтобы вывести бессознательное на свет сознания, “образумить” бессознательное, переформулировав иррациональные влечения в рациональных категориях. “Шизоанализ” же, противопоставляемый Делезом и Гваттари психоанализу, исходит из продуктивности бессознательного. Именно в силу того, что сфера бессознательного (сфера Желания) носит продуктивный, творческий характер, от него не следует “освобождаться”. Настоящая свобода как раз и заключена в сфере Желания, а попытки поставить его под контроль – репрессивны и культурно контрпродуктивны.

1. Арабо-мусульманская философия (периодизация, школы, персоналии);

Философия ислама (арабо-мусульманская философия) возникла в VIII веке в результате толкования и осмысления в рамках рациональной теологии, калама (букв.беседа), священной книги мусульман Корана, считающейся божественным откровением, сообщенным пророку Муххамеду (570 -- 632 г.). Раннемусульманские теологи, мутазилиты (букв.отколовшиеся; кон. 8 -- сер. 10 вв.), выступали против буквального понимания Корана, предпочитая ему аллегорическое толкование. Дискутируя с фаталистически настроенными теологами, мутазилиты утверждали, что человек может свободно по своему выбору совершать благие или порочные поступки и полностью ответственен за них; мера воздаяния строго соответствует содеяному.

Первым значительным арабским философом считается ал-Кинди (кон. 8 в. -- ок. 870), стремившийся согласовать философию и религиозную веру. Разумом можно обосновать многие религиозные положения (например, о творении из ничего), однако некоторые знания, полученные путем откровения, превышают способности человеческого разума.

Большую роль в распространении аристотелевской философии сыграл ал-Фараби (ок. 875 -- ок. 950 г.), составивший комментарии к трудам Аристотеля. Большое внимание ал-Фараби уделял политической философии, написав трактат об идеальном государстве и составив комментарии к "Государству" и "Законам" Платона. Космология ал-Фараби заимствует неоплатонические идеи: универсум изображается как иерархия, на вершине которой находится Единое (отождествляемое с аристотелевским Перводвигателем и Аллахом).

Одним из самых знаменитых арабских философов был Абу Али Ибн-Сина, в латинской традиции Авиценна, (980-1037), выдающийся философ, врач, астроном, родом из Бухары, создавший оригинальную систему метафизики, оказавшую большое влияние как на арабскую, так и на западноевропейскую философию. Ибн-Сина провел различие между сущностью веши (ее идеей) и актом существования вещи, которые могут не совпадать (так, мы знаем, что такое химера и можем ее вполне наглядно представлять, но также знаем, что химера не существует (т.е. сущность и существование в ней различны)). В других вещах сущность и существование соединены, однако не так, чтобы существование этой вещи следовало с необходимостью из ее сущности: это возможное сущее, которое может быть, а может и не быть. Но для того, чтобы мир возможных вещей обрел существование, должно быть некоторое необходимое сущее, в котором из его сущности с необходимостью следовало бы существование -- такое сущее есть Бог. Таким образом, Ибн-Сина осуществляет доказательство бытия Бога. Бог существует вечно и из него вечно и необходимым образом проистекает (подобно неоплатонической эманации) разумное сущее, которое Ибн-Сина называет первой интеллигенцией. Бог творит только одно сущее, поскольку он сам един и прост и поскольку одна причина может сотворить одно действие. От первой интеллигенции ведет начало целый ряд все более отдаляющихся от Бога интеллигенций, из которых последняя, десятая, посылает формы в материю, в результате чего возникает материальный мир. Эта же интеллигенция, будучи деятельным разумом, освещает наш воспринимающий разум, благодаря чему мы оказываемся способными мыслить.

В философии ислама получило развитие и неоплатоническое учение о восхождении (возвращении к Едниному, процессе, обратном эманации). Ибн-Баджжа (в латинской традиции Авемпас или Авенпаце; кон. 11 в. - 1139, род.в Сарагосе) в сочинении "Образ жизни уединившегося" изображает картину нравственного самосовершенствования индивида, восходящего через иерархию духовных образов к активному разуму.

Восприятие учения Аристотеля и неоплатоников зачастую вступало в противоречие с религиозными догмами, не смотря на то, что арабские философы стремились их примирить. Абу Хамид ал-Газали, в латинской традиции Альгазель (1058 -- 1111, родился в Тусе, Восточный Иран), религиозный деятель, мыслитель мистического направления (суфизма), пережил период увлечения философией и сомнения в вере, результатом которого явился труд "Цели философов", излагающий философские доктрины. Согласно ал-Газали, подлинной причиной действия является Бог, а природные события скорее просто сопровождают друг друга. Вместе с тем ал-Газали в своей критике пользовался вполне рациональной аргументацией.

На критику со стороны ал-Газали ответил книгой "Опровержение опровержения" Ибн-Рушд. Абу ал-Валид Ибн-Рушд, в латинской традиции Аверроэс (ок. 1126 -- ок. 1198, родился в Кордове), выдающийся философ, врач и ученый, родом из Кордовы, был судьей вСевильи и придворным врачом у султана Марокко. За неортодоксальность взглядов подвергался гонениям. Ибн-Рушд считал Аристотеля величайшим философом, и основной своей задачей считал создание корпуса комментариев к его трудам, за что он получил прозвание Комментатор. В соответствии с Аристотелем он считал философскую деятельность, разумное созерцание истины, наивысшим блаженством, доступным, однако, немногим людям. Остальные люди делятся на тех, которые способны приблизится к истине благодаря риторическим аргументам и тех, кто способен воспринимать вероятностные суждения. Поэтому то, считается истинным для философов, непригодно для остальных людей, созерцающих истину в образной форме. В этом коренится знаменитая теория двойной истины. Ибн-Рушд критиковал авиценово понимание Бога, как сотворившего только одну интеллигенцию: Бог является непосредственным творцом всего мира. Однако он также считал творение совечным Богу.

Ибн-Сина, проясняя аристотелевский тезис о материи как о начале индивидуации, вводит понятие "формы телесности" или "общей формы", первой формы, предшествующей другим и делающей материю телом, обладающим определенными количественными измерениями. Согласно же Ибн-Рушду, одна вещь может обладать только одной субстанциальной формой, и если бы материя получила форму телесности, то все остальные формы были бы акцидентальными. Таким образом, определение "человек разумный" было бы не сущностным определением человека, а акцидентальным (как "человек, одетый в плащ").

Наиболее известным учением Ибн-Рушда было учение о том, что человеческий разум по существу является единым, индивидуализируясь лишь в время жизни человека, благодаря с соединению с чувствами и конкретным чувственным опытом отдельного человека. Таким образом, бессмертна не вся душа человека, а лишь единый разум. Это учение, вступающее в противоречие с религиозной догмой, сам Ибн-Рушд считал точным изложением Аристотеля, и признавал себя верующим в бессмертие индивидуальной души, обосновывая этот догмат тем, что душа может сохраняться после смерти тела "в тонкой материи, а именно ≈ в животной теплоте, которую излучают небесные тела".

Некоторые идеи, содержащиеся в трудах Ибн-Рушда получили большое распространение в средневековой западноевропейской философии. В 13 в. в Парижском университете возник "латинский аверроизм". К латинским аверроистам обычно причисляют Сигера Брабантского (ок. 1235 - ок. 1282) и Боэция Дакийского. Сторонники "латинского аверроизма" излагали в своих сочинениях следующие учения:

Учение о двойственности истины; Учение о вечности мира; Учение о бессмертии единого интеллекта (монопсихизм); Учение о достижении наивысшего блаженства в этой жизни, благодаря занятиям философией.

В философии ислама было также сильно влияние мистических течений. Сторонники суфизма (от "суф", грубая шерсть, одежду из которой носили аскеты-суфии; возник в 8 в., расцвет в 10-12 вв.) развивали учение о приближении к Богу благодаря мистической любви и о слиянии с Ним. Для осуществления этого суфии разработали сложные аскетические и психологические практики. Вместе с тем суфии не отрицали пути познания, основанного на разуме и часто пользовались рациональной аргументацией. Идеи суфизма зачастую выражались в поэтической форме (Джелал ад-дин Руми, 1207--1273).

Основателем философии истории считается политический деятель и мыслитель Ибн-Халдун (1332--1406), родившийся в Тунисе и живший в Испании и Каире, некоторое время служивший у монгольского полководца Тамерлана. Ибн-Хальдун создал теорию поступательного развития общества и стремился выявить законы, по которым оно развивается. В основе политического развития лежит, согласно Ибн-Халдуну, экономическое развитие. Он также дал классификацию различных типов цивилизации и различных типов правления.