ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

УДК 8.82.09

«АПОСТОЛ СЕРГЕЙ» Н. ЭЙДЕЛЬМАНА:

СВОЕОБРАЗИЕ ИСТОРИЧЕСКОГО ПОВЕСТВОВАНИЯ

Сенькевич Татьяна Васильевна

к. филол. н., доцент УО «Брестский государственный университет имени А.С. Пушкина»

Аннотация: В статье предлагается текстологический анализ первой главы повести «Апостол Сергей» советского писателя, публициста Натана Эйдельмана, чьи произведения заслуживают детального литературоведческого исследования в контексте реинтерпретации созданных в 1970–1980-е годы произведений на исторические темы

Ключевые слова: реинтерпретация, литературные иерархии и репутации, исторический факт, историческая личность.

"APOSTLE SERGEI" BY N. EIDELMAN:

THE ORIGINALITY OF THE HISTORICAL NARRATIVE

Senkevich Tatiana Vasilyevna

Abstract: The article offers a textual analysis of the first chapter of the novella "Apostle Sergei" by the Soviet writer, publicist Nathan Eidelman, whose works deserve a detailed literary study in the context of reinterpretation of works on historical themes created in the 1970s and 1980s

Key words: reinterpretation, literary hierarchies and reputations, historical

fact, historical personality.

118

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

Натан Эйдельман (1930–1989) – писатель, имя которого известно узкому кругу специалистов и почитателей исторической прозы. Творческое наследие этого художника слова требует своего «перепрочтения», исследования с позиций современных реалий, обогащения корпуса литературоведческих понятий и появления новых произведений о тех исторических личностях, которые оказались в поле творческого интереса Н. Эйдельмана.

Даже беглый взгляд на созданное писателем позволяет сделать вывод о том, что основным предметом его художественного осмысления является декабристское движение и его яркие (с точки зрения прозаика) представители: С.И. Муравьев-Апостол, М.С. Лунин, И.И. Пущин, В.Ф. Раевский. Не оставляет писатель без своего творческого внимания и историка, прозаика Н.М. Карамзина, и подхватившего у декабристов эстафету освободительной мысли А.И. Герцена. Возникают закономерные вопросы: «Почему Н. Эйдельмана привлекают личности, не достигшие цели, к которой стремились, почему в поле его зрения не оказались те, кто добивался успеха в реализации задуманного?», «Почему декабристы?», «Почему именно эти, а не другие, например, К. Рылеев, П. Пестель, те, кто стоял у истоков декабристского движения?». Вопросов немало, и чтобы на них ответить, следует обратиться к личности самого художника слова.

В воспоминаниях людей, знавших Н. Эйдельмана, отмечается, что это был незаурядный человек, один из тех, кто в 1950-е годы критиковал сталинизм, в последующие десятилетия в прозе и публицистике художественно исследовал освободительное движение в России ХIХ века, его причины и последствия с духовно-нравственных позиций, роли личностного фактора в борьбе разных идеологий, т.е. в тех проекциях, которые актуальны и востребованы независимо от времени и социальных обстоятельств.

«Я занялся ими (декабристами. – Т.С.) потому, что меня интересуют люди, занявшиеся не своим делом. Они были слишком хороши и нравственны для этого… Конечно, строго говоря все категории типа «плохо», «хорошо» – это неисторично» [1, с. 272].

119

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

Будет несправедливо утверждать, что Н. Эйдельман первым открыл тему

декабристского движения в исторической прозе. О.Д. Форш в романе

«Первенцы свободы» предприняла попытку расширить тематическое пространство исторического романа в русской литературе и показать, что не только личности российских императоров Ивана Грозного, Петра Первого, др.,

народных вождей Емельяна Пугачева, Степана Разина достойны

художественного осмысления. Позже к личности П. Пестеля обратился Б. Окуджава.

В романе Н. Эйдельман экспериментирует с содержанием, формой,

активно ищет такие способы подачи исторических фактов, которые бы позволили максимально приблизить исторические личности к современному читателю, показать, что и эти люди не были избавлены от страхов за своих родных и близких, мыслей о конечности жизни. Однако каждый из них в свое время сделал непростой выбор и следовал ему: «Читаю Герцена, Пушкина,

моего любимого героя Лунина… Дело ведь не в том, что быть как они, это невозможно, у каждого свой рисунок судьбы, а в том, чтобы перевести не только их мысли, но – их дух! – в наше сегодня! Вот что для меня цель,

задача…» [2, с. 103].

Появившаяся в 1968 году серия «Пламенные революционеры» должна была позволить создать художественный пантеон тех, кто своей преданностью революционным идеалам по праву заслужил свое место в нем. Однако из довольно внушительного списка книг (к 1991 году их насчитывалось более 150.

– Т.С.) только 9 были посвящены декабристам. Без сомнения, дело не в количестве таких произведений. Следует обратить внимание на имена, которым писатели отдали предпочтение, на характер и способы интерпретации их судеб,

на принципы отбора и использования документального материала.

Повесть «Апостол Сергей» (о С.И. Муравьеве-Апостоле) (1975)

Н. Эйдельмана имела успех и высокую оценку исследователей. Подобную реакцию не встретила книга о И.И. Пущине – «Большой Жанно» (1982).

120

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

«Апостол Сергей» посвящен человеку, прожившему около 30 лет и принявшему мученическую смерть вместе с четырьмя другими товарищами по декабристскому движению.

Определить жанровую специфику произведения – задача не из простых.

Доктор исторических наук С. Троицкий указывает: «Примечательной особенностью повести является и то, что в целом она имеет строго документальный характер». Его позиция обосновывается следующими аргументами: «За период с конца XVIII и по первую четверть XIX века уцелели лишь немногочисленные фрагменты семейного архива М.-А-ов, весьма разрозненные и распыленные по различным архивным хранилищам. Чтобы восполнить эту утрату, Н. Эйдельман скрупулезно исследовал все следственные материалы по делу декабристов, мемуары современников, официальную прессу и многие другие источники. Автор привлек также новые ценные материалы,

обнаруженные им в архивах Москвы, Ленинграда и Киева» [3, с. 277]. Подобная серьезная работа позволяет говорить о научном дискурсе в романе.

Не отказывает Н. Эйдельману в исследовательском подходе и Я. Гордин,

утверждающий: «Книги Эйдельмана делятся, условно говоря, на два типа.

Первый тип – это биографии, тщательно и точно выстроенные. …Повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле принадлежит к этому типу» [4, с. 386].

«Апостол Сергей» предлагает и писателю, создающему произведения на исторические темы, и читателю новый формат повествования. Это не классический, привычный рассказ о судьбе исторической личности и эпохе (что свойственно большинству произведений на данную тему), это не характерное для исторических романов Ю. Тынянова пересечение, смена метафорических пластов и ракурсов. Это биография-портрет, будто встроенная в широкое полотно эпохи и ставшая его неотъемлемой частью, с одной стороны, с другой

– это повествование о настоящем, которое воплотило в себе черты и результат предшествующих событий и предсказывает будущее. Об этом же говорит и Я. Гордин: «Для Эйдельмана XIX и ХХ века были единым пространством. Вся

121

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

его неимоверная по интенсивности деятельность историографа, мыслителя,

просветителя была по сути гигантским усилием не допустить распада ”связи времен”, утраты эталонных нравственных представлений, мечты о том, что

«могло быть» [4, с. 397–398]. Многое в повести Н. Эйдельмана могло вызвать недовольство советской критики, которая, возможно, отталкивалась от оценки В.И. Ленина, охарактеризовавшего декабристов как людей, которые «страшно далеки от народа». Однако эти «страшно далекие от народа» люди, в

большинстве своем обласканные судьбой, состоятельные, проявившие свои таланты и способности на государственной службе, героизм и патриотизм в ратных подвигах, преследовали своей целью отмену крепостного права,

дарование свободы народу, который не был вознагражден по заслугам за мужество, храбрость в борьбе с наполеоновской армией, кто отстоял независимость Отечества, был его патриотом.

Эпиграфом к главе 1 стал отрывок из книги «Приятное и полезное препровождение времени» Часть IX, вышедшая осенью 1796 года: «Прошедший 1795-й год. Как призрак исчез он… Едва ли был, кажется, когда-

либо… Умножил ли он сколько-нибудь благосостояния человеческого? Стали ли люди теперь умнее, миролюбивее, счастливее, нежели прежде? Свет – театр,

люди – актеры, случай делает пиесы, фортуна раздает роли… Драма имеет заглавие Вечное то же». Это периодическое издание, выходившее два раза в неделю с 1794 по 1798 годы, название которого имеет своего «прародителя» – «Искусство поэзии» Горация, содержащее знакомые всем слова – «сочетать приятное с полезным». Рассуждение об ушедшем годе только на первый взгляд кажется неуместным. С одной стороны, фразы носят общий характер, их можно использовать для характеристики любого года разных столетий. Такими же знакомыми для современного читателя являются и упоминания о людях, театре,

актерах и пр. Да и название той самой драмы (ушедшего года) – «Вечное то же» не менее универсально и знакомо, как и вышеприведенные рассуждения.

С другой стороны, неравнодушный читатель непременно задастся целью узнать

122

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

об этом издании побольше, что и обозначит авторский замысел в первой главе,

иего выбор данного отрывка в качестве эпиграфа.

С1794 по 1795 годы редактором книги «Приятное и полезное препровождение времени» был В.С. Подшивалов, ранее сотрудничавший в ряде

периодических, в том числе в «Детском чтении для сердца и разума»

Н.И. Новикова. В.С. Подшивалов начинал каждую из восьми частей статьями философского, дидактического, духовно-нравственного содержания: «К уму», «К сердцу», «К жизни», «К смерти», «Желание», «Предприимчивость», др. Это были лирические, поучительные статьи в прозе, выступавшие в качестве прологов к произведениям начинающих или уже известных художников слова.

Это издание предоставляло возможность заявить о себе не только

(их пять), вторая состоит из подразделов, завершают роман эпилог и примечания.

В части первой главе 1 «Один день» автор погружает читателя в широкий, многоуровневый историко-культурный, социально-политический,

литературный контекст, в который «включен» Сергей Муравьев-Апостол: «…Родился 28 сентября 1796 года. 28 сентяря (9 октября) 1796 года, или

5 числа месяца раби-ас-сани 1211мусульманского года; или в 7 день 11 месяца года овцы по монгольскому календарю, по летоисчислению же революционной Франции – 18 вандемьера 5 года республики единой и неделимой…» [5].

Возможно, это и есть тот так называемый «спиритический сеанс»,

многомерный, охватывающий разные, порой далекие друг от друга сферы жизни человека, общества, мира («календари, религии, имена, мнения»), «которым вместе тесновато» [5] и благодаря которому автор будто вызывает

123

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

«духов» разных столетий. Обращает на себя внимание тот факт, что повесть лишена экспозиции, первая фраза повествования завязка произведения.

Сразу не совсем понятно, какова цель подобного замысловатого сплетения судеб и поиска неслучайных случайностей.

Планета Уран, странствующий по Швейцарии Гете, Тбилиси после «персидского разорения» [5], фальшивомонетчики, вольнодумец Федор Кречетов, оказавшийся в камере Николай Новиков, Бонапарт, прогуливающийся Иммануил Кант… Эта цепочка имен, событий может быть бесконечной. И автор, будто осознавая этот факт, останавливает себя вопросом: «Но к чему все это?», тут же отвечая на него: «Разве и так не ясно, что на свете все сцеплено со всем, и что Сергей Муравьев-Апостол, пришедший в мир осенним петербургским днем 1796 года, сразу одним фактом своего появления вступает в отношения…» [5]. И далее появляются новые имена и связанные с ними события.

Все эти знакомые (современному читателю) незнакомцы (для Сергея Апостола) очно или заочно («в мыслях и воспоминаниях» [5]) не встретятся с человеком, родившимся в 1796 году, ставшим героем повести Н. Эйдельмана. И потому их может быть достаточно много, поскольку, по мнению автора, «все они – его (Муравьева-Апостола. – Т.С.) человечество» [5].

Лабиринт, который с самого начала повествования предлагает для читателей Н. Эйдельман, – это и долгая дорога с разными по жанру, стилистике, содержанию «остановками», которые на самом деле не уводят в сторону, не отвлекают от основного, генерального «маршрута» повествования, но «включают» прием занимательности, своего рода приключение, которое, к сожалению, неуклонно ведет к трагическому финалу.

Итак, библиотека, № 78 газеты «Санкт-Петербургские ведомости», прогноз погоды на 28 сентября 1796 года, содержащийся в № 79 за 30 сентября, воспринимаются по-прежнему с удивлением, что на этот раз находит

124

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

отражение и в авторском комментарии. По новому стилю это 9 октября, а речь идет о «сильном дожде, громе и молнии».

С первых срок повести автор устанавливает с читателем тот важный диалог, которого так часто недостает современной литературе. Он будто озадачивает читателя, побуждает к работе мысли, взывает к памяти, к мыследеятельности: «Запомним редчайшую в столь позднее время грозу… [5].

А дальше у читателя возникает закономерный вопрос (коль речь зашла о диалоге): «Это действительно историческое повествование?», поскольку последующий обзор статей, заметок выпуска № 79 вышеупомянутой газеты представляется неуместным, лишним, создает те самые «леса», от которых многие русские писатели стремились избавиться, совершенствуя и вырабатывая собственный стиль (например, В.Г. Короленко в цикле «Сибирские рассказы»).

Н. Эйдельман будто пишет энциклопедию о последних годах уходящего

XVIII века, и читатель получает важную информацию и о строительстве в Петербурге зданий Публичной библиотеки, Военно-медицинской академии…

Становится понятно, что сменяющие друг друга, как в калейдоскопе, факты не случайны, каждый из них важен для создания панорамы этого времени. Потому и отступления от анализа материалов ведомостей – упоминаемый Николай Карамзин, его «Письма русского путешественника» – важны, равно как и указанные в «Письмах…» два памятника: Петру Первому и воздвигнутый снежный обелиск Бонапарту (зима 1788 года) с ироничной стихотворной надписью.

Перечисление объявлений в «Ведомостях» только сначала вызывает удивление, постепенно поднимая градус негодования и возмущения. Когда в рубрике «Продается» наряду с железом, средством от моли и пр. вдруг возникает как вполне рядовое и обычное объявление о продаже «17 лет девки» и перечисляются ее качества как товара, читатель понимает, что это чудовищно только самим своим фактом.

125

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

Н. Эйдельман вновь обращается к читателю, который, безусловно, изучал историю по учебникам и хрестоматиям и знает о феодально-крепостнических отношениях. Но автор призывает задуматься и обнаружить разницу между статьей в учебнике и объявлением в газете. Писатель будто дает уроки чтения,

вырабатывает у читателя навыки чтения «между строк», умение видеть подтекст: «купить девку – вроде бы явная допотопная дикость, но купить предлагают на пороховых заводах (технический прогресс) и справку даст священник (дух милосердия)» [5].

Читатель погружается в эту череду объявлений, которые, как предполагает автор, публикуются бессистемно, «по мере их поступления», и у него меняется амплитуда чувств, впечатлений; «приходит привычка – отупляющая, усыпляющая» [5]. Продаются не только люди, предлагаются книги, разные по содержанию, стоимости. Есть книга, перевод которой сделала матушка героя повести, Анна Семеновна Муравьева, – «Примеры матерям, или приключения маркизы де Безир».

Легко, вдохновенно характеризует Н. Эйдельман Ивана Матвеевича Муравьева, отца пятерых детей, которому на момент рождения второго сына

(Сергея) около 26 лет, а молодость, здоровье, знание на тот момент 6 языков, к

которым позже добавится еще два, – гарантия блестящей карьеры. Не отказывает себе в удовольствии Иван Муравьев делать вольные переводы пьес,

перенося события в Россию, давая персонажам русские фамилии и оставлять главное: развенчивать пороки, восхвалять достоинства личности. Многое в этих пьесах, в посвящении к пьесе «Ошибки, или утро вечера мудренее» по Оливеру Голдсмиту услаждало слух императрицы (Екатерина II), что сказалось на продвижении по служебной лестнице Муравьева. Прозаик не подозревает и не обвиняет своего героя в подобострастии перед сильными мира сего, в «искательстве» [5]. Это подтверждает и авторский комментарий, в котором

1796 назван «годом эпиграмм», а для уточнения говорится, что включенные в главу стихи принадлежат Гете и Шиллеру.

126

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

Повествование в первой главе неровное по стилю, дискретное по подаче материала. Это объясняется и тем, что прозаик создает картину 1796 года с привлечением самых разных источников: официальных и неофициальных документов, периодики, писем, отсылок к художественным произведениям разных жанров и пр. Чередование рассказа об официальной, служебной ипостаси Ивана Муравьева и его личной, семейной судьбе как раз и позволяет создать целостное представление о человеке. Именно потому уместен после несколько пафосной характеристики Ивана Муравьева отрывок из

«неопубликованного письма в отделе рукописей Публичной библиотеки в Ленинграде» [5] протоиерею Самборскому, в котором отец Сергея предстает человеком совестливым, для которого важны такие понятия, как «дружба», «уважение» к другим и самому себе.

В подразделе первой главы «Путешествия» Н. Эйдельман ироничен в характеристике путешественника ХХ века в сравнении с теми, кто решался покинуть дом в XVIII и XIX столетиях. В качестве аргументов выступают примеры из «старой литературы» [5], в которой «бесконечная дорога – важное действующее лицо», «чисто российское, старое, медленное, бесконечно «где-

то»…» [5]. Дорога одновременно становится и связующим столетия звеном, и

потому цитату из А.С. Пушкина сменяют строчки В.В. Маяковского, а

стихотворение В. Кюхельбекера возвращает читателя в XIX век.

«Перекличка» ХХ и XIX веков оставляет ощущение ностальгии автора по

«ритму бегущей тройки» [5], по вытесняемой ускоряющимся ритмом жизни дороге как таковой, появлению пунктов «отбытия» или «прибытия» в ХХ веке.

Будто с благами и достижениями цивилизации и прогресса (поезд, самолет)

человечество утратило чуткость в восприятии мира, природы и переключило все в модус скорости, мобильности.

Ссылаясь на месяцеслов на 1796 год, Н. Эйдельман говорит и о самом отдаленном пункте в тогдашней России – Петропавловском порте, уточняя, что в

127

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

ту пору люди много путешествовали по служебным и личным надобностям.

Далекими и малоизведанными были в ту пору сибирские просторы.

Контекст произведения и данной главы, в том числе, обширен. В него вошли и сведения о шотландском хирурге и путешественнике Мунго Парке.

Цитируемый перевод его записок не случаен: «его вскоре прочитают в доме Ивана Муравьева» [5]. И снова прозаик остается верен себе и перечисляет самых разных путешественников: от «гонцов знаменитого самодержавного повелителя южной Индии Типу-султана [5] до Людвига ван Бетховена,

Н.М. Карамзина, А.Н. Радищева. И вновь этот круг замыкает Иван Муравьев,

который путешествует «по своей охоте и по причинам разнообразным» [5].

Подраздел «Апостолы» – экскурс в историю семьи Муравьевых, это неглубокая ретроспекция, которая знакомит с перипетиями жизни Матвея Артамоновича Муравьева, деда Сергея. Однако «путешествие» по линиям судеб становится важным своими последствиями в будущем Сергея и других его родных. Именно в Украине, где обосновался двоюродный брат Ивана Матвеевича – Михаил Апостол, в 1820 году и начнется новая страница жизни Сергея Муравьева, когда его как офицера-семеновца отправят на Украину,

потому что там его родня, и это впоследствии предопределило его особое положение – возглавить Южное тайное общество. Поскольку Иван Муравьев разбирался в юриспруденции и профессиональным советом помог брату избежать разорения, тот настоял, чтобы к фамилии Муравьев была присоединена вторая половина – Апостол, а также, чтобы Иван «унаследовал старинное имение на берегу Псела и другие деревни» [5].

Прозаик постоянно подчеркивает неустанную работу мысли и чувства Ивана Матвеевича, что в повести усиливается новым погружением в 1796 год от анекдота до работы раннего Г. Гегеля.

Автор вступает в заочный диалог с известными властителями мыслей и чувств далеких эпох. Понимая, что полемика может затянуться, он решается на компромисс и останавливает себя, отмечая, что в этом споре не будет

128

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

победителей, поскольку и время противоречивое, и со многими замечаниями представителей прошлого нельзя не согласиться.

Пожалуй, самым неожиданным является финал подраздела, его будто скомканная концовка: «Иван Матвеевич возвращается в столицу, обнимает жену, детей, знакомится с самым младшим, спешит ко двору» [5]. Получается,

что весь его непростой путь домой, к семье был поводом для развертывания огромного полотна в разных лицах, фактах, событиях от заурядных, обычных до глобальных, вселенских, от утилитарных до философских, от частного к общему…

Оказалось, что встреча с женой и детьми остается вне авторского внимания, и у читателя возникает вопрос: «Прозаик сознательно не вторгается в сферу интимного, очень личного, не обнажает чувства и переживания героев или..?» Пока читатель остается в недоумении, и это еще один авторский прием:

держать его внимание, строить свои предположения.

Появление подраздела «Попугай» кажется опять же совершенно неуместным, поскольку Н. Эйдельман уже неоднократно предыдущим повествованием доказывал, сколь противоречивыми были последние годы уходящего XVIII века, в том числе 1796. Есть лаконичная авторская ремарка: «Эту историю автор книги слышал от профессора С.А. Рейсера и учителя Г.Г. Залесского, которые узнали ее непосредственно от участника описываемого события. Два рассказа расходятся в некоторых деталях, но сводятся в единую версию» [5]. Это рассказ о последних днях 1917 или начале

1918 года, о попугае из далекого XVIII века, пережившего 7 императоров

(«Екатерину II, Павла, трех Александров, двух Николаев»), Временное правительство. И этот факт оказывается неслучайным в цепочке имен и событий прошлого: попугай говорит «Платоша», а это имя последнего,

двенадцатого, фаворита императрицы – Платона Александровича Зубова,

который в 1796 году имел огромное влияние на императрицу и управлял судьбами людей.

129

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

Этот подраздел построен по принципу смены «кадропланов», когда читатель переносится из первого десятилетия ХХ столетия в последние годы

XVIII, как мы уже убедились, время, когда на горизонте появляются личности,

которые в недалеком будущем будут определять характер и события грядущего века. Можно вместе с автором восхищаться прозорливостью Александра Васильевича Суворова, который разглядел в молодом французском генерале будущего серьезного противника России, угрозу ее территориальной

целостности.

Подраздел «Гроза» возвращает читателя к упомянутой в первом подразделе «Один день» грозе, случившейся 9 октября (по новому стилю),

когда прозаик обращался к читателю с просьбой не забывать об этом факте.

Сейчас он называет эту грозу «исторической» [5].

Не обходит своим вниманием автор и дворцовые интриги, которые стали следствием сначала замужества внучки Екатерины II и последовавшего за ним

паралича императрицы (правда, «быстро миновавшего», но при этом

«зловещего предвестия» [5]), затем решения последней передать власть внуку Александру I, миновав сына Павла. Эти факты, которые читатель может почерпнуть из исторических источников, автор «расцвечивает», дополняет

неофициальными документами: выдержкой из письма Александра I

к «близкому другу». Уже из этого отрывка можно понять, что Александру претит власть, то окружение, которое ему достанется по наследству в случае,

если он станет императором: «Придворная жизнь не для меня создана…

Я чувствую себя несчастным в обществе таких людей, которых не желал бы иметь у себя и лакеями, а между тем они занимают здесь высшие места…» [5].

Для последующего повествования важны упомянутые в послании Александром I имена, поскольку читателю будет интересно, останется ли прежней их оценка человеком, наделенным неограниченными полномочиями в скором будущем. Автор не оставляет читателя надолго в плену иллюзий, давая понять, что власть – огромное испытание для человека, связанного

130

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

обязательствами и статусом. Потому риторика в мае (письмо к другу) и

обращение к императрице в сентябре кардинально отличаются. К тому же Н. Эйдельман награждает будущего императора нелестной лаконичной характеристикой: «…известное впоследствии двоедушие Александра-царя,

конечно, свойственно и Александру-принцу» [5].

Писатель выдвигает и собственные предположения относительно взаимоотношений Александра I и его отца Павла, в которых немаловажную роль сыграл и полковник Аракчеев. Эти рассуждения снабжены отсылкой к историку Шильдеру (Н. К. Шильдер – историк, русский военный деятель,

выходец из дворян Витебской губернии. – Т.С.), согласно которому, как указывает Н. Эйдельман, «Александр принес отцу присягу на верность, и, если бы даже Екатерина отдала ему престол, он не намерен был его брать, когда придет час…» [5].

Богат и многопланов перечень царедворцев, приближенных императрицы: Федор Ростопчин, Александр Воронцов…

И вновь обращение к столь необычному в октябре природному явлению,

как гроза. Н. Эйдельман не игнорирует этот факт, в том числе и потому, что это было бы не просто интересным, но интригующим событием, придавшим особое настроение: «Какой был бы поворот для романтической повести: рождение будущего революционера – и небывалая гроза, сотрясающая столицу,

разрушающая психику и здоровье императрицы» [5]. Но тут же будто останавливает свой творческий порыв и соблазн: «Но времена таких повестей,

кажется, прошли» [5].

Упоминается и член французской Академии Пьер Лаплас, предложивший собственную гипотезу происхождения звезд и планет, для которого факт столь необычной грозы стал бы по-настоящему интересен.

Сам Н. Эйдельман не полагается только на звезды и планеты, он понимает важность и значимость поступков и их мотивов, индивидуальность психологических рисунков, переживаний и их последствия.

131

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

Все эти примеры и рассуждения («фантазии и призраки», по словам автора), в конечном счете, замыкаются на личности Сергей Муравьева-

Апостола.

Стиль произведения отличается богатством и разнообразием, что видно уже в первой главе. Актуализированы не только художественный, но и публицистический, разговорный, официально-деловой стили речи.

Жанр повести уже в первой главе первой части демонстрирует пересечение, синтез разных жанров: месяцеслов на 1796 год, объявления,

заметки, письма, авторские (многочисленные) реплики, которые вынесены в скобки, сведения о народонаселении Петербурга конца XVIII века…

Интертекстуальность произведения поистине поражает: реминисценции художественной литературы, политики, философии, географии, музыки, других видов искусства; официальные документы, хроники, переписка, донесения,

отрывки из дневников, воспоминания, пр.

Приведем лишь один отрывок, позволяющий показать, какими красками

«расцвечено» размышление автора о дороге: «Бесконечная дорога – важное действующее лицо старой литературы. Чичиков странствует где-то между Москвой и Казанью (колесо “в Москву доедет”, а “в Казань не доедет”). Где-то между Вологдой и Керчью встречаются Аркашка Счастливцев и Геннадий Несчастливцев. Где-то в степи ночуют чеховские герои. Где-то в

“отдаленнейшей губернии”, по дороге из города …ска в город …ов, тащится в телеге Рудин.

Чисто российское, старое, медленное, бесконечно “где-то”… Не все ли равно где? Пушкинское:

Страшно, страшно поневоле Средь неведомых равнин!» [5].

В первой главе практически отсутствует пейзаж. Лаконичная зарисовка осени содержится в письме писателя Василия Капниста жене от 7 октября

1796 года: «Погода такая несносная. Снег разов шесть выпадал и обращался в

132

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

грязь. Скоро, однако же, дорога ляжет санная. И я полечу к тебе…» [5]. Это объясняется и тем, что ключевая роль в панорамной картине природы отведена грозе, к которой автор постоянно обращается, уточняя отдельные детали и само это почти фантастическое, мистическое, исполненное тайны явление в октябре месяце.

Завершается глава отрывком из стихотворения Фридриха Шиллера

«Тайна». В этом стихотворении «задействованы» традиционные антиномии:

жизнь и смерть, любовь, счастье – и людская зависть («чужого счастья свет не любит»), вечность и быстротечность человеческого существования, его надежд и желаний:

Так с небом смертный непрестанно Борьбу за жизнь вести готов,

А счастье падает нежданно С высот, как легкий дар богов.

Н. Эйдельман предлагает читателю новый формат повествования об исторической личности, авторской волей устанавливая диалог разных столетий

(XVIII, XIX, XX), их представителей. Творческой находкой является и попытка предложить разные точки зрения на события, поступки персонажей, не игнорируя при этом и позиции самого субъекта повествования. В главе предельно немногочисленны и лаконичны пейзажные зарисовки. Собственно, «героем» из мира природы, безусловно, становится гроза, которая будто предопределит ту драму «Вечное то же», о которой упоминается в эпиграфе.

Все, о чем поведает писатель в последующих главах и второй части,

несомненно, является «вечным» в мировой истории, а декабристское движение и восстание станут примером благородной самоотверженности, самоотречения,

героизма в жизни, как это могло бы быть изображено в классическом романтическом произведении.

133

МЦНП «Новая наука»

ЦИФРОВИЗАЦИЯ КАК ДРАЙВЕР РОСТА НАУКИ И ОБРАЗОВАНИЯ

Список литературы

1.Шилов К. «И да минет меня главное» (Натан Эйдельман в наших судьбах. 1967–1989 годы) // Вопросы литературы. – 1996. – январь-февраль. – С. 250–289.

2.Эйдельман Натан. «Волшебной палочки в истории не бывает» // Даугава. – 1987. – № 2. – С. 97–105.

3.Троицкий С. Становление героя кий // Новый мир. – 1976. – № 6. – С. 276–280.

4.Гордин Я. Пушкин. Бродский. Империя и судьба : в 2 т. – Т. 2. Тем, кто на том берегу реки. – М. : Время, 2016. – 480 с.

5.Эйдельман Н. Апостол Сергей // Режим доступа :

https://libcat.ru/knigi/dokumentalnye-knigi/biografii-i-memuary/178691-139-natan- ejdelman-apostol-sergej-povest-o-sergee-muraveve-apostole.html#text. – Дата доступа : 12.05.2020.

© Т.В. Сенькевич, 2021

134

МЦНП «Новая наука»