3. Понятие и признаки сверхимперативных норм

3.1. Доктринальное понимание сущности и признаков

сверхимперативных норм

Несмотря на широкое распространение концепции сверхимперативных норм, вопрос об их определении по-прежнему является одним из наиболее сложных в теории международного частного права.

Сложность его решения обусловлена тем фактом, что такие предписания редко содержат указания на свой особый характер. Как следствие, в большинстве случаев именно суды или международные коммерческие арбитражи, рассматривающие конкретный спор, посредством толкования определяют, является ли соответствующее положение сверхимперативным. Однако для этого они должны иметь представление о понятии и признаках таких норм.

Попытки решить указанную проблему предпринимались учеными практически с самого момента возникновения данной концепции. Несмотря на некоторые расхождения в позициях разных авторов, все предлагаемые подходы к решению данного вопроса можно условно разделить на три группы.

Первое направление составляют дефиниции, в которых ключевое значение для установления сверхимперативных норм имеет их содержание. Так, греческий ученый Ф. Францескакис (Ph. Francescakis), одним из первых описавший данную категорию норм, определял такие предписания как "положения, соблюдение которых необходимо для защиты основополагающих интересов государства и общества" <64>. Понимая, что данная дефиниция является "излишне широкой", ученый дополнил ее указанием на примерный перечень интересов, защита которых может оправдывать применение сверхимперативных норм. К числу таковых он относил интересы обеспечения политической, экономической и социальной организации государства <65>.

--------------------------------

<64> Francescakis Ph. Repertoire Dalloz de droit international. V. Conflicts de lois (principles generaux). N 137. Приводится по: Nord N. Op. cit. P. 28.

<65> Ibid.

В доктрине, однако, данное определение подверглось критике ввиду чрезмерной абстрактности, препятствующей его применению на практике <66>. Несмотря на это, оно до сих пор используется в качестве основы практически всеми авторами, которые пытаются дополнить его путем более четкого указания интересов, на защиту которых могут быть направлены такие предписания.

--------------------------------

<66> Oprea E.-A. Droit de l'Union europeene et lois de police. Dis. Paris, 2015. P. 23 - 24; Nygh P. Op. cit. P. 204; Loussouarn Y., Bourel P. De Vareilles-Sommieres P. Droit international prive. Paris, 2004. P. 147.

Так, по мнению Н. Мейера (N. Meyer), "сверхимперативные нормы представляют собой положения, отражающие основополагающие интересы и ценности общественного строя, а также политической и социальной организации государства, без которых оно не может обойтись" <67>.

--------------------------------

<67> Meyer N. Eingriffsnormen im Geselleschaftsrecht: ein Beitrag zur teleologischen Ausleung des Art. 18 IPRG, unter besonderer Berucksichtigung des Gesellschaftrechts. Zurich, 2010. S. 51.

В свою очередь, Дж. Фетч (J. Fetsch) И Я. Кропхоллер (J. Kropholler) понимают такие нормы как "предписания, служащие всеобъемлющим политическим и экономическим интересам государства" <68>.

--------------------------------

<68> Fetsch J. Eingriffsnormen und EG-Vertrag: die Pflicht zur Anwendung der Eingriffsnormen anderer EG-Staaten, Studien zum auslandischen und internationalen Privatrecht. Bd. 91. Tubingen, 2002. S. 24; Kropholler J. Internationales Privatrecht. 6 Aufl. Tubingen, 2006. S. 18.

В работах итальянских ученых сверхимперативные нормы определяются как "положения, направленные на сохранение коллективных ценностей, таких как социальная безопасность и стабильность" <69>.

--------------------------------

<69> Sperdutti G. Norme di applicazione necessaria e ordino pubblico // Rivista di diritto internazionale. Vol. 59. 1976. P. 474.

Аналогичное определение используется в испанской доктрине, где сверхимперативные предписания понимают как "нормы, которые в целях защиты общественных интересов обязывают участников трансграничных частноправовых отношений соблюдать определенные правила" <70>.

--------------------------------

<70> Bouza Vidal N. La salvaguarda del orden public en los contratos internacionales: enfoque de derecho internacional privado ysu adaptation en el derecho europeo // InDret. 2017. N 2. P. 79.

Схожим образом пытался решить данный вопрос известный алжирский ученый М. Иссад, отмечавший существование "полицейских законов", подлежащих применению независимо от положений коллизионных норм. В качестве основного критерия для их определения автор называл "интерес" или "волю" государства, которое, руководствуясь определенной целью, желает применить такие нормы <71>. Близкие по своему содержанию дефиниции содержатся в работах и других ученых <72>.

--------------------------------

<71> Иссад М. Международное частное право: Пер. с фр. / Ред. и послесл. М.М. Богуславского. М., 1989. С. 61.

<72> Fawcett J. Evasion of Law and Mandatory Rules in Private International Law // CLJ. 1990. N 4. P. 53; Hartley T. Mandatory Rules in International Contracts: The Common Law Approach. In: Recueil des Cours. Vol. 266. 1997. P. 345 - 346; Oprea E.-A. Op. cit. P. 2.

Однако различные дополнения определения Ф. Францескакиса едва ли позволяют решить указанную проблему ввиду отсутствия в них четких критериев выделения таких норм. Кроме того, указывая на их содержание, сторонники данного подхода не всегда принимают во внимание еще один важный признак сверхимперативных предписаний, заключающийся в механизме их действия, а именно в большинстве дефиниций не говорится о том, что такие нормы действуют независимо от применимого права.

Несмотря на указанные недостатки, данный подход находит свое выражение в Отчете австралийской комиссии по реформированию законодательства <73>, материалах шотландской комиссии по праву <74>, а также в проекте швейцарской коалиции по корпоративной справедливости "Ответственность бизнеса: защита прав человека и окружающей среды" <75>. Так, согласно последнему из перечисленных документов сверхимперативные нормы понимаются как "предписания, направленные на защиту прав человека и имеющие основополагающее значение для швейцарского правопорядка" (пп. "d" п. 2 проекта).

--------------------------------

<73> Australian Law Reform Commission Report N 58. Choice of Law 1992 // URL: http://www.5austilii.edu.au/cgi-bin/download/au/other/lawreform/ALRC/1992/58.PDF.

<74> The Scottish Law Commission: Choice of Law in Tort and Delict // URL: http://www.scotlawcom.gov.uk/files/5812/7989/6877/rep129.pdf.

<75> Swiss Coalition for Corporate justice (SCCJ): The Initiative Text with Explanations // URL: http://konzern-initiativ.ch/initiativetext/?lang=en.

Аналогичным образом сверхимперативные нормы определяются и в судебной практике различных стран (Чехии, Канады (провинции Квебек) и др.). Так, в деле, рассмотренном в 2001 г., Верховный суд Швейцарии указал, что такие предписания представляют собой "нормы, защищающие наиболее значимые интересы государства, отдельных категорий лиц, а также всего общества в целом" <76>.

--------------------------------

<76> Приводится по: Buchler M. Choice of Swiss Law - No Escape Route to Avoid Application of International Sanctions // Newsletter. 2001. N 29.

Схожая дефиниция содержится в решении Верховного суда провинции Квебек (Канада) <77>: "Сверхимперативные нормы следует понимать как предписания, направленные на защиту жизненно важных интересов, нарушение которых поставит под угрозу само существование государства и общества в целом".

--------------------------------

<77> Jovalco Group Corporation v. International Association of Bridge Structural, Ornamental and Reinforcing Iron Workers, Local 765, 2014 QCCS3647 (CanLII) // URL: http://www.canlii.org/fr/qc/qccs/doc/2014/2014qccs3647/2014qccs3647.html/.

Близкое по своему содержанию определение закреплено в решении Верховного суда Чехии, согласно которому "сверхимперативными являются положения, имеющие основополагающее значение для государства, и, в частности, нормы, закрепляющие основные права и свободы, а также демократические ценности, составляющие основы правопорядка Чехии" <78>.

--------------------------------

<78> Приводится по: Sadowski W. Effect of Bankruptcy Proceedings in Poland on Arbitration Proceedings Conducted Abroad: Remarks based on the Elektrim case // Arbitration E-Review. 2010. N 2. P. 10 - 11.

К сожалению, подобные дефиниции не позволяют решить проблему определения сверхимперативных норм. Указывая лишь причины и цели их принятия, они не способствуют установлению таких предписаний вне рамок рассмотрения конкретного спора. Это обусловлено тем фактом, что по своей природе сверхимперативные нормы ничем не отличаются от "обычных" императивных норм. При этом любое императивное предписание имеет важное значение для обеспечения и защиты социально-экономических интересов государства. Однако не каждое такое положение может рассматриваться в качестве сверхимперативного <79>. Как следствие, различие между данными видами норм сводится к "степени значимости" для защиты выражаемых ими интересов. Но ни в доктрине, ни в судебно-арбитражной практике не раскрывается содержание данного критерия.

--------------------------------

<79> См.: Толстых В.Л. Международное частное право: коллизионное регулирование. СПб., 2004. С. 356; Mithcell J. To Override, and When: A Comparative Evaluation of the Doctrine of Mandatory Rules in South African Private International Law // 130 S. African L.J. 757. 2013. P. 765 - 770.

Таким образом, рассматриваемый подход не позволяет решить проблему определения сверхимперативных норм и требует установления их дополнительных признаков.

Основанием для выделения второго подхода к определению искомой категории является механизм действия таких норм.

Так, П. Майер (P. Mayer) понимает сверхимперативные нормы как "обязательные предписания, подлежащие применению к осложненному иностранным элементом отношению независимо от компетентного правопорядка" <80>.

--------------------------------

<80> Mayer P. Mandatory Rules in International Arbitration // Arbitration International. 1986. N 2. P. 274 - 275.

Такого же подхода придерживается А. Бономи (A. Bonomi), который определяет их как "положения, преобладающие над двусторонними коллизионными нормами И подлежащие применению даже в том случае, когда отношение регулируется иностранным правом" <81>.

--------------------------------

<81> Bonomi A. Le norme imperative nel diritto internazionale private: Considerazioni sulla Convenzione europea sulla legge applicabile alle obbligazioni contrattuali del 19 giugno 1980 nonche sulle italiana e svizzera di diritto internazionale private. Zurich, 1998. P. 140.

Схожих взглядов придерживаются И. Швандер (I. Schwander) <82>, Д. Шрамм (D. Schramm) <83>, Д. Хоштрассер (D. Hochstrasser) <84>, Т. Гуэдж (T. Guedj) <85> и С. Лоренц (S. Lorenz) <86>.

--------------------------------

<82> Schwander I. Lois d'application immediate, Sonderanknupfung, IPR-Sachnormen und undere Ausnahmen von der gewohnlichen Anknupfung im internationalen Privatrecht, Schweizer Studien zum internationalen Recht, Bd. 1. Diss. Freiburg i Zurech, 1975. S. 248.

<83> Schramm D. Auslandische Eingriffsnormen im Deliktsrecht: ein Beitrag zu Art. 19 IPRG und Art. 12 Abs. 1 des Entwurfes einer Rom II-Verordnung, ASR, Bd. 693. Bern, 2005. S. 11.

<84> Hochstrasser D. Choice of Law and "Foreign" Mandatory Rules in International Arbitration // Journal of International Arbitration. 1994. N 11. P. 57, 67.

<85> Guedj T. Op. cit. P. 665.

<86> Lorenz S. Die Rechtswahlfreiheit im internationalen Schuldvertragsrecht // RIW. 1987. P. 569.

Попытки определения сверхимперативных норм на основе данного критерия характерны и для отечественной доктрины. Так, Л.А. Лунц понимал такие нормы как "особые материально-правовые предписания, действие которых не может быть устранено или ограничено посредством выбора иностранного применимого права... С точки зрения коллизионного права такие нормы "сильнее" обычных императивных предписаний" <87>.

--------------------------------

<87> Лунц Л.А. Указ. соч. С. 329.

Однако и у данного подхода имеются свои недостатки. Указывая на механизм действия сверхимперативных норм, его сторонники не называют иных критериев, которые позволили бы отграничить их от "обычных" императивных предписаний. Это делает невозможным использование данного подхода для установления сверхимперативных норм, в тексте которых не содержится прямого указания на их особый характер.

Наконец, третье направление составляют взгляды тех авторов, которые пытаются решить проблему определения сверхимперативных норм путем классификации интересов, на защиту которых могут быть направлены такие предписания, а также установления тех сфер, в которых они могут содержаться.

Так, в зависимости от интересов, на защиту которых могут быть направлены такие нормы, Фр. Вишер (Fr. Vischer) выделяет следующие их виды <88>: 1) положения, направленные на регулирование и контроль рынка и национальной экономики в целом (антимонопольное законодательство, импортные и экспортные ограничения); 2) нормы, принятые в целях защиты национальных интересов государства в сфере земельных ресурсов (запрет приобретения земельных участков иностранными лицами, защита сельскохозяйственных угодий); 3) предписания, защищающие валютные ресурсы государства; 4) правила, принятые в целях контроля на рынке ценных бумаг (регулирование слияний и поглощений, обязанность раскрытия информации); 5) положения, направленные на защиту окружающей среды; и 6) нормы, защищающие "слабую" сторону договора (работников, потребителей и др.).

--------------------------------

<88> Vischer Fr. General Course on Private International Law. In: Recueil des Courses of the Hague Academy of International Law. The Hague, 1992 - 1. P. 157.

Аналогичным образом пытаются решить проблему определения сверхимперативных норм в испанской доктрине. Так, А.Л. Кальво Каравака (A.L. Calvo Caravaca) и Д. Караскоза Гонсалез (J. Carrascosa Gonzalez) подразделяют все сверхимперативные нормы на две группы <89>:

1) нормы, направленные на защиту прав и интересов слабой стороны договора (работники, потребители и т.п.); и

2) институциональные нормы, нацеленные на обеспечение общественных или публичных интересов, такие как: а) нормы о доступе на рынок для экономических операторов (например, нормы антимонопольного законодательства); б) нормы о контроле за стратегическими или иными особо охраняемыми экономическими секторами (нормы о передаче технологий, историческом и культурном наследии); в) нормы о контроле за иностранными инвестициями; г) предписания, изданные для достижения внешнеполитических целей государства (например, нормы о запрете международной торговли с определенными государствами); д) положения о защите окружающей среды.

--------------------------------

<89> Calvo Caravaca A.L. Carrascosa Gonzalez J. Curso de contratacion internacional. Colex, Madrid. 2003. P. 85 - 86.

Схожий подход к решению данного вопроса используется и в работах известного швейцарского ученого М. Блессинга (M. Blessing) <90>.

--------------------------------

<90> Blessing M. Impact of the Extraterritorial Application of Mandatory Rules on International Contracts. Swiss Commercial Law Series. Vol. 9. Basel, Frankfurt am Main, 1999. P. 14 - 15.

Попытки установления сверхимперативных норм путем их классификации предпринимаются и в отечественной доктрине. Например, по мнению С.В. Крохалева, указанные предписания могут существовать в таких сферах, как: 1) брачно-семейные отношения; 2) договорные обязательства; а также 3) экономические отношения (например, предписания конкурентного законодательства) <91>.

--------------------------------

<91> Крохалев С.В. Категория публичного порядка в международном гражданском процессе. СПб., 2006.

К сожалению, сами по себе подобные классификации едва ли позволяют решить указанную проблему ввиду отсутствия в них четких критериев выделения таких норм, которые могут быть найдены практически в любой сфере общественных отношений, где регулирование осуществляется с помощью "обычных" императивных предписаний. Кроме того, обращает на себя внимание тот факт, что регулирование в указанных сферах, как правило, осуществляется посредством публично-правовых норм. Вместе с тем, как отмечает Фр. Вишер, в данном случае речь идет исключительно о частноправовых последствиях таких норм (например, таких, как недействительность договора, заключенного в нарушение соответствующих предписаний, или наступление гражданско-правовой ответственности) <92>.

--------------------------------

<92> Vischer Fr. Op. cit. P. 157.

Таким образом, ни один из рассмотренных выше подходов не позволяет решить вопрос об определении сверхимперативных норм и требует установления их дополнительных признаков.

Попытки разработать такие дополнительные критерии предпринимались многими авторами. Так, итальянский ученый Т. Балларино (T. Ballarino) предлагает решать данный вопрос посредством использования следующих признаков таких норм <93>: 1) формальный критерий (criterio formale) - норма является сверхимперативной, если содержит прямое указание на невозможность ее устранения путем выбора иностранного применимого права. При отсутствии такого указания необходимо использовать 2) критерий законодательной техники (criterio tecnico), в соответствии с которым норма может быть признана сверхимперативной исходя из пространственно-персональной сферы ее действия, свидетельствующей о намерении законодателя применять такую норму к трансграничным частноправовым отношениям независимо от компетентного правопорядка. При несоблюдении двух вышеуказанных критериев предписание может быть признано сверхимперативным исходя из 3) целей, на защиту которых оно направлено (criterio finalistico).

--------------------------------

<93> Ballarino T. Capitolo Quinto. Funzionamento Della Norma Di Diritto Internazionale Privato E I Limiti All' Applicazione Della Norma Straniera richiamata // URL: http://www.simone.it/catalogo/v25.pdf; Ballarino Т. Diritto internazionale privato. Padova, 1982. P. 187.

К сожалению, автор не раскрывает содержания третьего критерия. Поэтому данный подход также требует конкретизации, что позволит решить проблему определения сверхимперативных норм, в тексте которых не содержится указаний на их особый характер.

Схожим образом пытается решить проблему установления сверхимперативных норм белорусский ученый А.Ю. Корочкин, который называет следующие признаки таких предписаний <94>: 1) указание на особый характер в тексте самой нормы; 2) ее цель, заключающаяся в защите общественных интересов государства <95>. Дополнительным критерием, по мнению ученого, могут являться "установленные самой нормой негативные последствия ее нарушения" <96>.

--------------------------------

<94> Корочкин А.Ю. Применение норм международного частного права в хозяйственном судопроизводстве: отдельные аспекты: Дис. ... канд. юрид. наук. Минск, 2012. С. 3 - 4.

<95> Схожим образом подходят к определению сверхимперативных норм А.А. Данилова и О.В. Новикова. См.: Данилова А.А. Нормы непосредственного применения (mandatory rules, lois de police, regles de applicacion immediate) в международном частном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 116, 125; Новикова О.В. Оговорки о публичном порядке и сверхимперативных нормах в английской доктрине международного частного права: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. С. 57.

<96> Аналогичной позиции придерживаются Б.Р. Карабельников и А.Л. Маковский. См.: Карабельников Б.Р., Маковский А.Л. Арбитрабельность споров. Российский подход // Международный коммерческий арбитраж. 2004. N 3. С. 35.

Аналогичного подхода придерживается Е.В. Бабкина, которая конкретизирует его путем более четкого указания целей, преследуемых сверхимперативными положениями <97>: 1) защита слабой стороны договора; 2) обеспечение прав и интересов третьих лиц (например, кредиторов); и 3) защита правопорядка и безопасности государства (например, предписания, устанавливающие требования к форме договоров).

--------------------------------

<97> Бабкина Е.В. Сверхимперативные нормы как механизм ограничения действия коллизионных норм // Беларусь в современном мире: Материалы V Международной научной конференции, посвященной 85-летию БГУ. Минск, 2007. С. 111.

В целом соглашаясь с вышеуказанными критериями, отметим, что они также не позволяют решить проблему установления сверхимперативных норм, в тексте которых не содержится указаний на их "особый характер". В частности, возникает вопрос о критериях, на основе которых следует решать, какие именно предписания, направленные на защиту слабой стороны договора или обеспечение прав и интересов третьих лиц, являются сверхимперативными. К сожалению, ответа на него в работах указанных авторов не содержится.

В зарубежной доктрине также высказывается предложение о "дополнении сверхимперативных предписаний специальными односторонними коллизионными нормами (Individualkollisionsnormen) <98>, указывающими пространственно-персональную сферу их действия" <99>. При этом такие нормы могут быть как прямо выраженными, так и "скрытыми" (versteckte Kollisionsnorm), то есть определяемыми путем толкования <100>. Как отмечает А.В. Асосков, "подобное предложение обусловлено особым подходом к определению роли коллизионных норм в странах германского права, где традиционно считается, что материально-правовые предписания не могут применяться без коллизионных норм, определяющих сферу их действия" <101>. Однако с таким подходом также нельзя безоговорочно согласиться, поскольку законодатель крайне редко формулирует такие "специальные" коллизионные нормы и их создание возможно лишь искусственным образом. А это только осложнит решение данного вопроса.

--------------------------------

<98> В немецкой доктрине такие нормы получили наименование индивидуальных коллизионных норм.

<99> Vischer F. Op. cit. P. 156; Schurig K. Kollisionsnorm und Sachrecht. Berlin, 1981. S. 57.

<100> Von Hoffmann B., Thorn K. Internationales Privatrecht, einschiliesslich der Grundzuge des Internationalen Zivilverfahrensrecht. 9. Neu bearbeitete Aufl. Munchen, 2007. S. 181.

<101> Цит. по: Асосков А.В. Основы коллизионного права. М., 2012. С. 145 - 148.

Отчасти схожих взглядов придерживаются П. Лалив (P. Lalive), Ф. Леклерк (F. Leclerc) и А. Маркус де Сантос (A. Marques dos Santos) <102>, по мнению которых сверхимперативная норма носит "смешанный характер, сочетая в себе материально-правовую, а также одностороннюю коллизионную норму, определяющую сферу ее действия и зависящую от материально-правовой нормы". Как отмечает Ф. Леклерк, "сверхимперативные нормы являются материально-правовыми, поскольку они регулируют соответствующий вопрос. В то же время они являются коллизионными, поскольку самостоятельно устанавливают сферу своего действия (вместо подлежащего применению иностранного права)" <103>.

--------------------------------

<102> Приводится по: Marques C.L., Jacques D.C. Normas de aplicacao imediata como um metodo para o direito internacional privado de protecao do consumidor no Brasil // Revista Cadernos do Programa de Pos-Graduacao em Direito / UFRGS. 2004. N 1. P. 81.

<103> Ibid.

Аналогичная точка зрения отражена в работах А.А. Маковской, по мнению которой сверхимперативные нормы самостоятельно определяют сферу своего действия при помощи "квалифицирующего элемента", представляющего собой указание на их пространственно-персональную сферу действия <104>.

--------------------------------

<104> Маковская А.А. Унификация международного частного права в рамках ЕЭС: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1992. С. 156.

В качестве критерия выделения сверхимперативных норм в доктрине также иногда предлагается использовать негативные последствия нарушения нормы (например, наличие административно-правовой или уголовной санкции), а также возможность их принудительной реализации по требованию государственных органов <105>. Например, в комментарии к Гражданскому кодексу Квебека профессор Г. Голдштейн (G. Goldstein) предлагает следующий подход к определению сверхимперативных норм <106>: норма является таковой, если она защищает основополагающие интересы государства, о чем может свидетельствовать, например, создание административного органа, ответственного за проверку соблюдения нормы, а также введение санкций за ее нарушение (помимо тех, которые традиционно предусматриваются в гражданском праве). В качестве иллюстрации ученый приводит законодательство, касающееся аренды жилья <107>. Так, в Квебеке создан специальный орган по контролю за размером арендной платы (Regie du Logement), а также установлена возможность присуждения штрафных убытков в случае нарушения указанных норм. Указанные факты, очевидно, свидетельствуют о заинтересованности правительства Квебека в соблюдении этих положений и позволяют рассматривать нормы указанного Закона в качестве сверхимперативных.

--------------------------------

<105> Von Bar C., Mankowski P. Internationales Privatrecht. Band I. Allgemeine Lehren. 2. Aufl. Munchen, 2003. S. 266 - 267; Асосков А.В. Основы коллизионного права. С. 202.

<106> Goldstein G. Droit international prive. Vol. II. Cowansville, Que, 2003. P. 618 - 619.

<107> Ibid.

Аналогичные критерии определения сверхимперативных норм иногда используются в правоприменительной практике. Так, в решении по делу N 133/2007 <108> МКАС при ТПП РФ указал, что "сверхимперативные нормы представляют собой предписания, которые не предоставляют сторонам права выбора варианта поведения (даже в случае подчинения договора иностранному праву) и за нарушение которых предусмотрены определенные правовые последствия".

--------------------------------

<108> Решение МКАС при ТПП РФ от 06.11.2008 по делу N 133/2007 // СПС "КонсультантПлюс".

Однако с таким подходом нельзя безоговорочно согласиться. Сверхимперативные нормы крайне редко предусматривают подобные санкции, и обычным последствием их нарушения являются гражданско-правовые последствия, такие как признание договора недействительным. Так, до недавнего времени лишь две нормы законодательства России рассматривались в качестве сверхимперативных: п. 3 ст. 162 ГК РФ, предусматривавший обязательную письменную форму внешнеэкономической сделки <109>, а также п. 2 ст. 414 КТМ РФ (о недопустимости ограничения ответственности перевозчика за причиненный вред). Однако ни одна из них не предусматривает ни административной, ни уголовной ответственности за их нарушение. Не созданы и специальные органы, контролирующие соблюдение указанных предписаний. Как следствие, с точки зрения указанного подхода эти нормы не могут считаться сверхимперативными, что, очевидно, неверно.

--------------------------------

<109> Федеральным законом от 07.05.2013 N 100-ФЗ "О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и ст. 1153 ГК РФ" данная норма была признана утратившей силу.

Таким образом, ни один из предлагаемых в доктрине подходов не позволяет полностью решить проблему определения сверхимперативных норм и требует установления дополнительных критериев, позволяющих отграничить их от "обычных" императивных предписаний.