Тема 14. Теория рационального поведения

Цель: Изучить теоретический материал по данной теме, усвоить основные термины и понятия

Вопросы лекции

1. Теория перспективы.

2. Асиметрия принятия решений.

3. Роль информации в процессе принятия решений.

Содержание лекции

Каждый из нас считает себя разумным существом, способным даже в критических ситуациях здраво и расчетливо применять за­коны вероятности для осуществления выбора, перед лицом кото­рого нас ставит жизнь. Каждый из нас склонен считать, что его способности, интеллект, дальновидность, опыт, утонченность и способность руководить другими выше среднего уровня. Кто при­знает себя плохим водителем, беспомощным спорщиком, глупым инвестором? Кто признается в отсутствии вкуса?

А насколько эти наши представления соответствуют действи­тельности? Ведь не могут все одновременно оказаться выше сред­него уровня? К тому же часто нам приходится принимать очень важные решения в сложных, запутанных, смущающих, а то и пу­гающих обстоятельствах, когда не хватает времени оперировать законами вероятности.

И все-таки в большинстве своем люди не совсем иррациональ­ные существа, которые бездумно идут на риск или прячут голову под крыло перед лицом опасности. Как станет ясно из дальней­шего, факты доказывают, что мы принимаем решения в соответ- ствии с некоторыми закономерностями, которые позволяют нам действовать предсказуемо и во многих случаях методично. Воп­рос, скорее, о степени отклонения реальности, в которой мы при­нимаем наши решения, от моделей принятия рациональных ре­шений, разработанных Бернулли, Джевонсом и фон Нейманом. Психологи создали целый надомный промысел на объяснении природы и причин этих отклонений.

Классическая модель рационального поведения [14] — модель, на которой основывается теория игр и большинство концепций Марковица, — определяет, как люди должны принимать реше­ния перед лицом риска и на что был бы похож мир, если бы люди на самом деле вели себя в соответствии с этим определением. Од­нако многочисленные исследования и эксперименты показали, что отклонения от модели встречаются гораздо чаще, чем большин­ство из нас может предположить. Вы узнаете самих себя во мно­гих приводимых ниже примерах.

Наиболее значительные исследования поведения людей в ус­ловиях риска и неопределенности были выполнены двумя изра­ильскими психологами Дэниелом Канеманом и Эймосом Тверс- ки, живущими сейчас в США. Плодотворное сотрудничество двух молодых ученых вылилось в серию интересных экспериментов, направленных на выяснение поведения людей, делающих выбор перед лицом неопределенности.

Теория перспективы открыла стереотипы поведения, которые никогда не замечали сторонники рационального принятия реше­ний. Канеман и Тверски приписали эти стереотипы двум челове­ческим слабостям. Во-первых, эмоции часто мешают самоконт­ролю, который необходим для рационального подхода к приня­тию решений. Во-вторых, люди часто не способны ясно понять, с чем имеют дело. Они испытывают то, что психологи называют трудностью осознания.

Корень наших трудностей в выборке. Как Лейбниц когда-то напомнил Бернулли, «природа столь разнообразна и столь слож­на, что нам трудно делать правильные выводы из того, что мы наблюдаем». Нам доступны только крохи действительности, и это ведет нас к ошибочным выводам, или мы интерпретируем малые выборки как полноценное отражение характеристик большой со­вокупности.

Вследствие этого мы склонны использовать субъективные ме­тоды измерения: Кейнсова «степень уверенности» фигурирует в наших решениях гораздо чаще, чем треугольник Паскаля, а инту­итивные оценки часто управляют нами даже тогда, когда мы ду­маем, что используем измерения.

В одних условиях перед лицом выбора мы демонстрируем не­приятие риска, в других превращаемся в искателей приключений. Мы часто проявляем склонность пренебрегать общими аспекта­ми проблемы и углубляться в частности — одна из причин того, что предписания Марковица по формированию портфеля так мед­ленно получали признание. Мы с трудом понимаем, сколько ин­формации нам нужно и когда она становится лишней. Мы уделя­ем повышенное внимание маловероятным событиям, связанным с драматическими последствиями, и обращаем мало внимания на более вероятные рутинные события. Мы по-разному восприни­маем расходы и невозмещенные потери, хотя их влияние на наше состояние одно и то же. Мы начинаем с чисто рационального под­хода к принятию решения о нашем поведении в условиях риска и затем экстраполируем, рассчитывая главным образом на благо­приятный исход. В результате мы забываем о схождении к сред­нему, застреваем на привычной позиции и нарываемся на непри­ятности.

«Когда-нибудь вы придете к тому, что будете замечать схож­дение к среднему везде», — сказал Канеман Тверски. Выполняют ли ваши дети то, что им сказано, хорошо ли играет баскетболист в сегодняшней игре, много ли ошибок совершит инвестор в этом квартале — будущие характеристики с большой вероятностью отразят схождение к среднему значению, независимо от того, по­хвалят их или накажут за предыдущее.

Асимметрия принятия решений

Асимметрия между нашими подходами к принятию решений, направленных на достижение выигрыша, и решений, направ­ленных на избежание проигрыша, является одной из самых поразительных находок теории перспективы. И одной из самых полезных.

Когда речь идет о значительных суммах, многие отказывают­ся от игры, предпочитая гарантированный доход, — многие пред­почитают просто получить 100 тыс. долларов, чем играть с шан­сами 50 на 50 выиграть 200 тыс. долларов или не получить ниче­го. Другими словами, мы не расположены к риску.

Но как обстоит дело с потерями? В первой статье Канемана и Тверски, появившейся в 1979 году, описан эксперимент, показыва­ющий, что наш выбор между отрицательными исходами является зеркальным отображением нашего выбора между положительны­ми исходами. В одном из экспериментов они сначала предлагали выбор между 80% шансов получения 4000 долларов и 20% шансов остаться при своих — с одной стороны, и 100% шансов получения 3000 долларов — с другой. Хотя рискованный выбор имел более высокое математическое ожидание (получение 3200 долларов), 80% опрошенных предпочли гарантированные 3000 долларов. Эти люди, в полном согласии с Бернулли, избегали риска.

Потом Канеман и Тверски предложили выбор между риском с 80% шансов потери 4000 долларов и 20% шансов остаться при сво­их— с одной стороны, и 100% шансов потери 3000 долларов. Те­перь 92% опрошенных выбрали игру, хотя математическое ожи­дание потери 3200 долларов снова было больше, чем стопроцент­ная потеря 3000 долларов. Когда выбор касается потерь, мы выбираем риск.

Канеман и Тверски, как и многие их коллеги, выяснили, что такая асимметричность встречается постоянно в самых разных экспериментах. По этому поводу Канеман и Тверски предложи­ли, например, следующую задачу. Представьте себе, что некий городок стал жертвой редкого заболевания, которое должно уне­сти жизни 600 человек. Имеются две программы поведения. Про­грамма А обеспечивает спасение 200 человек; программа В с веро­ятностью 33% может спасти всех, но с вероятностью 67% она ока­жется бессильной и все погибнут.

Какую программы вы бы выбрали? Если большинство из нас избегают риска, разумные люди предпочтут программу А, обеспе­чивающую спасение 200 человек, программе В, которая обеспечи­вает некоторое математическое ожидание благоприятного исхода для всех, но связана с 67-процентным риском всеобщей гибели. В эксперименте 72% опрашиваемых выбрали менее рискованный от­вет, представленный программой А.

Повернем проблему иначе. Если принять программу С, погиб­нут 400 человек из 600, а программа D дает 33% шансов за то, что все спасутся, и 67% за то, что все 600 человек погибнут. Заметьте, что теперь в первом из двух исходов не 200 спасутся, а 400 погиб­нут, в то время как вторая программа обещает 33% шансов, что все спасутся. Канеман и Тверски сообщают, что 78% опрошенных пожелали рискнуть и высказались за игру: они не могли смирить­ся с перспективой непременной потери 400 жизней.

Это поведение, хотя и понятно, противоречит предположению о рациональности выбора. Ответ на вопрос не должен бы был за­висеть от формы постановки проблемы. Канеман и Тверски ис­толковывают результаты этого эксперимента как демонстрацию того, что людям вовсе не свойственно -отвращение к риску: они рады выбрать игру, если считают ее приемлемой. Но если они не боятся риска, в чем же дело? «Главное, что движет людьми, — это отвращение к потерям, — пишет Тверски. — Люди не столько избегают неопределенности, сколько не приемлют потерь». Раз­меры потерь всегда кажутся больше размеров приобретений. В самом деле, невосполнимые потери, такие, как потеря ребенка или крупной суммы по страховому иску, в котором заведомо будет отказано, с большей вероятностью вызывают устойчивое, интен­сивное, иррациональное неприятие риска.

Канеман и Тверски обнаружили, что оценка рискованной воз­можности оказывается в гораздо большей зависимости от точки отсчета, с которой оценивается возможность выигрыша или про­игрыша, а не от оценки конечной величины богатства, каким оно станет в результате игры. Решение определяется не тем, насколь­ко вы богаты, а сделает ли вас принимаемое решение богаче или беднее. Поэтому Тверски предостерегает: «Наши предпочтения... могут быть изменены изменением точки отсчета».

Он ссылается на обследование, в ходе которого участников ставили перед выбором между политикой, обеспечивающей вы­сокую занятость в сочетании с сильной инфляцией, и политикой, влекущей за собой низкую занятость и слабую инфляцию. Когда речь шла о выборе между уровнями безработицы в 10 или 5%, большинство высказалось за то, чтобы, смирившись с инфляци­ей, снизить уровень безработицы. Когда же было предложено выбирать между уровнями занятости в 90 и 95%, уменьшение ин­фляции показалось делом более важным, чем повышение уровня занятости на пять пунктов.

Эдвард Миллер, профессор экономики, интересующийся воп­росами поведения, ссылается на различные психологические ис­следования, которые показывают, что реакция существенно зави­сит от величины выигрыша. Похоже, что крупный случайный выигрыш вызывает более длительный интерес инвесторов и иг­роков, чем постоянные малые выигрыши. Этот подход типичен для инвесторов, которые смотрят на инвестирование как на игру и не заботятся о диверсификации; диверсификация нагоняет ску­ку. Зато сознательные инвесторы, в отличие от них, осуществля­ют диверсификацию вложений, потому что не смотрят на инвес­тирование как на развлечение.

Вопросы для самоконтроля

1. Теория перспективы.

2. Асиметрия принятия решений.

3. Роль информации в процессе принятия решений.

Рекомендуемая литература

1. Г.А. Абдрахманова Финансовые риски в экономической деятельности компании Алматы 2004г.

2. А.С. Шапкин Экономические и финансовые риски М 2006г.

3. В.А. Абчук Теория риска 2007г.

4. К. Рэдхэд, С. Хьюс. Управление финансовыми рисками. М., ИНФРА-М, 2006.*

5. Дж. К. Ван Хорн. Основы управления финансами. М., Финансы и статистика, 2007.*