Politicheskiy_diskurs-analiz

В.И.Герасимов, М.В.Ильин

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС-АНАЛИЗ

Строго говоря, возникновение особой научной дисциплины – политического дискурс-анализа (political discourse analysis) – произошло в последней трети ХХ столетия, однако традиции изучения взаимодействия языка и политики имеют глубокие исторические корни. Хорошо известно, что философы занимались значимостью языка для политики со времен Платона и Аристотеля (17, с. 1). Так, например, аристотелевское определение человека как политического существа может быть адекватно понято лишь в сочетании с его определением человека как живого существа, обладающего речевой способностью (14, с.XI). Есть все основания считать, что история человеческого общения и языка неразрывно связана с историей политики (20, с. IX).

Фактически становление рассматриваемой дисциплины происходило в течение ХХ столетия. Именно в это время осуществлялись научные исследования, заложившие основы данного научного подхода. В связи с этим следует выделить, по меньшей мере, три потока научных исследований. Первый из них связан с разработкой теоретико-методологических принципов дискурс-анализа, которые позволили выработать инструментарий рассматриваемой нами дисциплины. Второй представляет собой практику смыслового анализа политики. Наконец, третий – изучение различных специальных дискурсов – создал своего рода питательное пространство и интеллектуальную среду, в которой постепенно сформировалась особая политологическая дисциплина.

Общее понятие дискурса

Понятие «дискурс» весьма многозначно. Оно происходит от латинского слова discursus, которое буквально означает «разбегание» и имеет большое количество значений. Среди них в поздней латыни оказалось и значение разговор, беседа, в

средневековой латыни – объяснение, довод, аргумент и, наконец, логически стройное рассуждение. В новых европейских языках этим словом стали называть ученые рассуждения. Еще более абстрактное слово дискурсивность и соответствующее прилагательное дискурсивный в языке философов и логиков означают качества не только логической упорядоченности, но и формальной опосредованности, в отличие от неформальной непосредственности, которая обозначается контрпонятием

интуитивность.

В современной научной литературе не существует авторских прав на использование данного термина. Именно поэтому его употребление так многозначно. Конкретное значение термина дискурс определяется в рамках существующих подходов к изучению языка и языковой деятельности.

На ранних этапах анализа дискурса существовали два базисных значения рассматриваемого термина. В одном из них, использовавшемся в исследованиях языковых структур, выходящих за рамки предложения, он практически отождествлялся с понятием текста (24, с. 27). Именно поэтому в данный период термины «лингвистика текста» и «анализ дискурса» являлись практически взаимозаменяемыми. В другом значении он отождествлялся с разговорной практикой, речевой деятельностью и коммуникативной деятельностью (5, с.9). Весьма характерно, что уже на ранних этапах становления анализа дискурса этот термин чаще, чем термин «текст», использовался в исследованиях содержательных аспектов, функционирования и социальной значимости языка. В дальнейшем дискурс начинает пониматься как «сложное коммуникативное явление, не

68

только включающее акт создания определенного текста, но и отражающее зависимость речевого произведения от значительного количества экстралингвистических факторов – знаний о мире, мнений, установок и конкретных целей говорящего как создателя текста» (5 , с. 13-14). В некоторых современных определениях дискурса абсолютно доминируют его внелингвистические составляющие. Так, например, по убеждению Я.Мея, «дискурс является тем, что остается после того, как с текста срываются все языковые украшения. Дискурс формируется и формуется нашим мышлением, нашим разумом» (27, с. 27).

К числу важнейших характеристик дискурса в его современном понимании можно, по нашему мнению, отнести следующие:

–дискурс представляет собой сложное коммуникативное явление, которое включает в себя и социальный контекст, дающий представление как об участниках коммуникации (и их характеристиках), так и о процессах производства и восприятия сообщений (3, с. 113); дискурс, в широком смысле слова, является сложным единством языковой формы, значения и действия, которое могло бы быть наилучшим образом охарактеризовано с помощью понятия коммуникативного события или коммуникативного акта (3, с. 121);

–дискурс отражает субъективную психологию человека, и, следовательно, он не может быть отчужден от говорящего (2, с. 22);

–по самой своей сути дискурс – явление когнитивное, т.е. имеющее дело с передачей знаний, с оперированием знаниями особого рода и, главное, с созданием новых знаний (5, с. 23);

–дискурс – это «связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и <в> механизмах их сознания (когнитивных процессах)» (1, с. 136-137).

Формирование основ дискурс-анализа

Даже поверхностный взгляд на анализ дискурса неизбежно приводит к выводу о значительной теоретической и методологической разнородности этой области исследований. Подчеркнем, что анализ дискурса мало отличается от таких дисциплин, как лингвистика текста, лингвистическая прагматика, когнитивная лингвистика. Определенный эклектизм этих дисциплин определяется не только множественностью источников их развития, но и сложившейся исследовательской практикой в отношении особо сложных объектов – к исследованию таких объектов все чаще привлекаются наиболее конкурентоспособные (в плане объяснительных возможностей) подходы независимо от их первоначальной дисциплинарной принадлежности.

Косновным источникам дискурс-анализа могут быть отнесены:

–исследования в области морфологии нарративных структур, восходящие прежде всего к творческому наследию В.Я.Проппа и работам других представителей Московского лингвистического кружка – М.М.Бахтина, Р.О.Якобсона, Ю.Н.Тынянова и др.;

–французский структурализм с его особым вниманием к анализу повествования;

–прагматика и, прежде всего, исследования по теории речевых актов Дж.Остина, Дж.Серля и П.Грайса;

–лингвистическая антропология, разрабатываемая в США Д.Хаймсом, Дж. Гамперцом и др., которая привела к возникновению этнографии устной речи и этнографии коммуникации;

–анализ речевого общения в рамках микросоциологии (ср. работы Э.Гоффмана, Г.

69

Гарфинкеля, А. Сикуреля и др.);

–социолингвистика, прежде всего в лице таких исследователей, как Дж.Фишман, С. Эрвин-Трипп, У. Лабов, М.А.К Холлидей;

–когнитивная психология и исследования в области искусственного интеллекта;

–лингвистика текста (подробнее см.: 3, с. 114-118).

Для формирования анализа дискурса существенное значение имели два направления в переориентации исследовательских интересов:

–смещение внимания исследователей от объекта к субъекту – постепенно вырабатывалась точка зрения, в которой особо подчеркивалась роль субъекта в производстве и восприятии языковых сообщений;

–рост интереса ученых к интеракциональным и когнитивным аспектам речевой коммуникации.

Одной из характерных особенностей анализа дискурса стало эксплицитное обращение к контексту коммуникации и взаимодействия; в рамках этой дисциплины существенное внимание начало уделяться когнитивным и социальным процессам, стратегиям и контекстуализации дискурса, рассматриваемого как способ взаимодействия в весьма сложных и специфических социокультурных ситуациях (16, с. 7). Отметим, что уже Дж.Г.Мид сделал фундаментальный вывод о том, что символизация сама по себе не имеет какого-либо значения вне рамок социальной деятельности. «Символизация создает объекты.., которые не могли бы существовать помимо того контекста социальных взаимоотношений, в которых символизация имеет место» (цит. по: 18, с. 35).

Понятие дискурса, как отмечает Г.Кресс, указывает на тот факт, что социальные институты производят специфические способы или модусы речи в отношении определенных областей жизни общества, которые связаны с природой конкретного института и его местом в социуме. Другими словами, в отношении некоторых областей жизни общества, которые имеют особое значение для конкретного социального института, этим институтом будут производиться и поддерживаться требования, определяющие, описывающие, ограничивающие и очерчивающие то, что является приемлемым и неприемлемым высказыванием по отношению к данной области общественной жизни (24,

с. 27-28).

Анализ дискурса – весьма перспективный инструмент изучения социальных проблем, которые выражены в процессах коммуникации и социального взаимодействия. Именно в этих процессах складываются макросоциологические модели, характеризующие конкретные общества. Дискурсивные признаки могут быть просто симптомами или фрагментами реализации крупных социальных проблем – неравенства, классовых различий, расизма, политической власти и др. Дискурс играет важную роль в идеологическом оформлении этих проблем, в их представлении, в коммуникативном воспроизведении и в выработке соответствующих социальных и политических процедур принятия решений (16, с. 7). Социальная действительность не только отражается в языке и коммуникации, но и постоянно обновляется в коммуникации (30, с. 148).

Практика анализа политического дискурса

Как отмечает Дж.Дж.А.Покок, история политической мысли не является историей мысли, языка или парадигм сообщества политологов. Лишь в самое последнее время это сообщество приблизилось в своем развитии к тому моменту, когда его язык и его история могут обрести достойный статус политической подсистемы (28, с. 16). В немалой степени это связано с развитием анализа политического дискурса.

Существует значительная литература, в которой утверждается, что язык может

70

влиять и действительно влияет на политику. Так, например, М.Эдельман утверждает, что «политический язык и есть политическая реальность.., язык является интегральным элементом политической сцены – не просто инструментом для описания событий, но и частью событий, оказывающей сильное воздействие на формирование их значения, содействуя оформлению политических ролей, которые признают и политические деятели,

иобщество в целом» (цит. по: 19, с. 5).

Кчислу наиболее сильных формулировок в отношении взаимосвязи языка и политики можно отнести следующие:

–«если политическое проявляется только через речь, то адекватное понимание политической речи является необходимым условием для адекватного изучения политики»

(17, с. 3);

–«дискурс любого типа… является полем борьбы (a site of struggle). Это динамическое языковое и, прежде всего, семантическое пространство, в котором производятся и испытываются социальные значения. Это наиболее очевидно в отношении политического дискурса, так как практика политической деятельности и политической речи связана прежде всего с властью» (31, с. 44);

–«вопросы о значимости речи являются политическими по определению, так как именно речь делает человека политическим существом… Из всех форм деятельности, необходимых для человеческих сообществ и в них представленных, только две считались политическими и составляющими то, что Аристотель называл bios politikos, а именно: действие (praxis) и речь (lexis), из которых вырастает вся область дел человеческих» (Арендт Х., цит. по: 14, с. 6);

–«язык является наиболее мощным оружием человека. Вооруженные силы способны удерживать народ в состоянии подчинения долгие годы, даже поколения. Однако только посредством языка можно манипулировать человеческим сознанием и склонить народ к сотрудничеству в деле собственного угнетения. Сходным образом понимание языка становится началом политической независимости» (20, с. IX);

–«политика, в сущности, является языковой деятельностью, в которой язык используется для информирования других о политических проблемах и для убеждения в необходимости принять участие в действиях, связанных с данными проблемами» (19, с. 18).

Интерес к изучению политического дискурса проявляют представители различных профессий и различных научных дисциплин – журналисты46, политологи, философы, социологи, специалисты в области теории коммуникаций, а также лингвисты.

Одним из первых журналистов, обративших внимание на коммуникационную деятельность в ее функции опосредования политической реальности, был, безусловно, А.Ф.Бентли, который считал рассмотрение языковой деятельности важнейшим условием для исследования политики и общественного мнения. Он никогда не упускал из виду ключевую связь между коммуникацией и политикой, а также между коммуникацией и социальной деятельностью.

В дискурс-анализе заметно выделяются два крупных направления – философское,

связанное с герменевтикой и так называемым анализом обыденного языка (ordinary language) 47, и филологическое, делавшее упор на использование лингвистических методов анализа, а также на литературоведческое по своим истокам изучение нарративности и

46Замечательный пример «журналистского» подхода дает творчество Дж.Оруэлла, о чем будет сказано далее.

47Пример подобного анализа дает статья Дж.Остина, публикуемая в данном сборнике.

71

сюжетики дискурсов48.

По своему характеру философский дискурс-анализ может очень существенно отличаться от филологического. Например, в достаточно известной книге Ф.Р.Далмейра «Язык и политика» (14) практически не представлены примеры естественного употребления языка политики, т.е. форм языка, используемых политическими деятелями для достижения политических целей. В более поздней книге того же автора с характерным названием «Маргиналии политического дискурса» (Margins of Political Discourse) (15) дается сугубо философский анализ дискурсов, связанных с основными идейными парадигмами современности.

Следует признать, что многим исследователям в середине 50-х годов казалось, что обновление политической философии, достигнутое с помощью анализа обыденного языка, герменевтики, а также использования филологии, помогло освободить историю политической мысли и превратить ее из истории идейных систем в историю языкового употребления и политического мышления (ср.: 28, с. 12)). На деле же анализ языковых примеров в философских исследованиях политического дискурса редко выходил за пределы обсуждения нескольких слов или словосочетаний, которые, как считалось, имеют особую политическую значимость (19, с. VIII).

Характерно, что собственно лингвистические методы исследования и лингвистические данные начали использоваться в анализе политического дискурса сравнительно недавно. Тем не менее можно выделить следующие основные типы лингвистического анализа дискурса:

–особое внимание к парафразе и синонимичности (ср. работы М.Пешо, П.Анри, Ж.Пуату, Д. Малдидьера);

–акцент на аргументации и синтаксисе (Т.Трю, Ж. Зайдель);

–в центре анализа – высказывание (ср. работы Л.Курдессеса, П.Фиала, Э.Верона, П.Ашарда и др.);

–лексические и лексикометрические исследования (например, Ж.Жиляму, Р.Мунье, Ж.Коммерета и Р.Моро, М.Турньера, А.Бергунью и др.);

–исследования нарративных функций (Ж.-П. Фэйе и др.);

–риторические исследования (К.Гильомен и др.);

–семиотика (Р. Барт и др.);

–падежная грамматика;

–антропологические и социолингвистические исследования (ср. работы Дж. Комароффа, Д.Паркина, Ж.-Б. Марселези и др.) (31, с. 43-44).

Общество конституируется практикой человеческой деятельности. Язык, являющийся выражением такой практики, как отражает, так и обусловливает деятельность общества. Важно при этом то, что ни одна из сторон – язык и общество – не является независимым агентом: они диалектически сочетаются в дискурсе (27, с. 28).

Одной из широко представленных в анализе политического дискурса гипотез является гипотеза о воздействии языка на политическое мышление. Ее можно отнести к наиболее интересным вариантам гипотезы Сепира-Уорфа. Действительно, человеческое мышление осуществляется на основе систем языковой коммуникации, эти системы помогают конституировать как их концептуальные миры, так и структуры власти, или социальные миры, с ними связанные. Концептуальные и социальные миры являются при этом контекстами друг друга (28, с. 15).

Утверждение о том, что политический дискурс может воздействовать на

политическое мышление, приобрело широкую известность в основном благодаря

48 Единство филологического подхода обосновывает В.З.Демьянков в статье, публикуемой в данном сборнике.

72

произведениям Дж.Оруэлла и его последователей. Уже в своих испанских репортажах, а затем в знаменитом романе «1984» и, главное, в статьях об английском языке Орвуэлл выявил важные закономерности взаимодействия языка и политики. Основным его достижением стала концепция так называемого новояза49 – особого рода дискурса, позволяющего контролировать политическое поведение.

Оруэлл был убежден в том, что мысль зависит от языка и, следовательно, при ограничении политическим руководством спектра возможностей языкового выражения сужается спектр возможных мыслительных процессов (19, с. 2). Целью новояза, в понимании Оруэлла, было не выражение особенностей мировоззрения и индивидуального мышления, а недопущение неприемлемых с точки зрения политического руководства способов мышления – ненужные мысли должны были стать в буквальном смысле немыслимыми в той мере, в которой они зависят от допустимых к использованию слов

(23, с. 36).

Вдальнейшем было установлено, что новояз входит в целый класс дискурсов, которые охарактеризованы М.Холлидеем как антиязыки (21). С конца 70-х годов начинает изучение специфического антиязыка ядерного истеблишмента ньюспика П.Чилтон. Его собственные работы на этот счет, а также труды его коллег обобщены в книгах (10;11). В результате в 80-е годы получила развитие более гибкая и продуктивная –

всравнении с новоязовской – интерпретация дискурсов класса антиязыков. Она была связана не столько с констатацией ограничительных или побудительных возможностей знаковых форм в политическом процессе или поведении отдельных его участников, сколько с выявлением когнитивных схем, связывающих политические действия и соответствующую им семиотическую фактуру. Отталкиваясь от известных работ Дж.Лакоффа о метафорике и когнитивных схемах (25; 26), П.Чилтон осуществил ряд исследований (10; 11; 12;13), в которых показал, как на основе различных когнитивных схем складываются отдельные политические дискурсы. Преимущественное внимание к когнитивным схемам характерно для формирующейся отечественной школы дискурсанализа (В.Акимов, Н.Бирюков, Л.Бляхер, К.Завершинский, А.Казанцев, М.Ильин, П.Паршин, В.Сергеев, В.Цымбурский и др.).

За последние годы появились многочисленные статьи и несколько десятков монографических работ и сборников статей российских ученых. Среди них можно отметить некоторые работы только последних двух лет (Климова, Миловидов, Сорокин, Томашевская, Чернявская, Шейгал), хотя этим постоянно увеличивающийся ряд исследований дискурса далеко не исчерпывается.

Вцелом дискурс-анализ является относительно новой, однако многообещающей и успешно развивающейся отраслью гуманитарного знания. Его использование для изучения политического процесса в целом, тех или иных политических курсов, а также линий поведения отдельных политических организаций и политиков представляется крайне продуктивным в современной политологии.

Список литературы 1. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. – М.:

Сов. энцикл., 1990. – С. 136-137.

2.Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике. – М.: Прогресс, 1985. – Вып. 16: Лингвистическая прагматика.– С.3-42.

3. Дейк Т.А., ван. Язык, познание, коммуникация: Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1989. – 312 с.

49 В данном случае мы придерживаемся устоявшегося перевода оруэлловского термина newspeak, хотя более точным было бы слово новоречие по аналогии с наречием как одним из русских синонимов дискурса.

73

4.Климова И.И. Дискурс и его истоки / МГУ им. М. В. Ломоносова. - М.: Диалог – МГУ, 2000. – 46 с.

5.Кубрякова Е.С. О понятиях дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике // Дискурс, речь, речевая деятельность. – М. , 2000. – С. 7-25.

6.Миловидов В.А. От семиотики текста к семиотике дискурса / Твер. гос. ун-т. –

Тверь, 2000. – 93 с.

7.Томашевская К.В. Лексическая составляющая экономического дискурса современника / С.-Петерб. гос. ун-т экономики и финансов. – СПб., 2000. – 153 с. –

Библиогр.: с. 146-152.

8.Чернявская В.Е. Текст и дискурс: Проблемы экономического дискурса / С.- Петерб. гос. ун-т экономики и финансов. – СПб., 2001. – 155 с.

9.Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса / РАН. Ин-т языкознания, Волгогр. гос. пед. ун-т. – М.; Волгоград: Перемена, 2000. – 367 с.

10.Chilton P. Words, discourse and metaphors: The meanings of deter, deterrent, and deterrence // Language and the nuclear arms debate. – L.: Pinter, 1985. – P. 103-127.

11.Chilton P. Orwellian language and the media.- L.: Pluto press, 1988. – VIII, 127 p.

12.Chilton P. Security metaphors: Cold war discourse from containment to Common House. – N.Y.: Peter Lang, 1996. – IV, 468 p. – (Conflict a. consciousness ; Vol.2 ). – Bibliogr. : p. 438-461.

13.Chilton P., Ilyin M. Metaphors in political discourse: the case of the “Common European house”// Discourse and society, 1993. – Vol 4, № 1. – P.7-31.

14.Dallmayr F.R. Language and politics: Why does language matter in political philosophy? – Notre Dame; L.: Univ. of Notre Dame press, 1984. – XII, 243 p.

15.Dallmayr F.R. Margins of political discourse. – Albany: State Univ. of New York press, 1989. – XVII, 271 p.

16.Dijk T. van. Introduction: The role of discourse analysis in society // Handbook of discourse analysis. – L. etc., 1985. – Vol. 4. – P. 1-8.

17.Ealy St. D. Communication, speech and politics: Habermas and political analysis. – Wash.: Univ. press of America, 1981. – IX, 245 p

18.Edelman M. The symbolic uses of politics. – 5 th ed. – Urbana etc.: Univ. of Illinois press, 1972. – 201 p.

19.Geis M.L. The Language of politics. – N.Y. etc.: Springer Verl., 1987. – 189 p.

20.Green D. Shaping political consciousness: The language of politics in America from McKinley to Reagan. – Ithaca; L.: Cornell Univ. press, 1987. – XII, 277 p.

21.Halliday M.A.K. Language as social semiotic: The social interpretation of language and meaning. – L.: Arnold, 1978. – (7), 256 p. – Bibliogr.: p. 236-244.

22.Handbook of discourse analysis /Ed. by Dijk T. A. van – L. etc.: Acad. press, 1985. –

Vol. 1-4.

23.Jones J, Wareing Sh. Language and politics // Language, society and power. – L.; N.Y., 1999. – P.31-48.

24.Kress G. Ideological structures in discourse // Handbook of discourse analysis – L. etc., 1985. – Vol.4. – P. 27-42.

25.Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live by. – Chicago: Univ. of Chicago press, 1980. VI, 215 p.

26.Lakoff G. Women, fire and dangerous things: What categories reveal about the mind.

– Chicago; L.: Univ. of Chicago press, 1987. – XVIII, 614 p. – Bibliogr.: p. 589-600.

27.Mey J. The Pragmatics of transition // Political discourse in transition in Europe, 1989-1991. – Amsterdam; Philadelphia. 1998. – P.25-34.

74

28.Pocock J.G.A. Politics, language and time: Essays on political thought and History. - N.Y.: Atheneum, 1971. – 291 p.

29.Political discourse in transition in Europe, 1989-1991 /Ed. by Chilton P. et al. – Amsterdam; Philadelphia: Benjamins publ. co., 1998. – XII, 264 p. – (Pragmatics a. beyond: N. S.; Vol.36).

30.Schaeffner Ch., Porsch P. Continuity and change: German discourse after unification

//Political discourse in transition in Europe, 1989-1991. – Amsterdam; Philadelphia, 1998. – P. 51-68.

31.Seidel G. Political discourse analysis // Handbook of discourse analysis. – L. etc., 1985. – Vol. 4. – P. 43-60.

75