ТЕМА ДЕВЯТАЯ

ФИЛОСОФИЯ НАУКИ И ТЕХНИКИ

Философия и наука. Логика развития научного знания. История науки как методологическая проблема. Модели описания истории науки. Наука как общественный институт и вид человеческой деятельности. Научный метод. Структура научного знания. Наука и техника. Современная проектная культура.

ФИЛОСОФИЯ И НАУКА

(Возникновение философии науки как особой темы)

В настоящее время философия и наука достаточно ясно понимают свою взаимную автономность, специфику тех задач, которые призваны и способны решать. Философия давно отказалась от претензии быть "наукой наук", а наука перестала оспаривать важность "метафизических" проблем как тех оснований, на которых она сама строится, эвристическую роль философских идей для развития научных теорий и методологическое значение философии^.

В первой теме было отмечено, что философия и наука исходят из различных "способностей" человеческого разума (представляют его различные модальности): философия есть способность к раз-мышлению (развертыванию мысли из себя самой), а наука основана на рас-суждении о предметном мире (наука выставляет предметы на суд человека, ис-следует их).

Одним словом характеризуя, что такое наука, можно сказать, что это есть ИССЛЕДОВАНИЕ. Исследование (рас-следование) предполагает: схематичную строгость, наличие метода (прежде всего экспериментального), институциализацию (разделение труда). [См.М.Хайдеггер "Время картины мира".]

Различие и единство философии и науки основаны, тем самым, на онтологическом порядке мира: философия есть учение о бытии (как сфере возможного, идеального, временного, смыслового), а наука в целом есть учение о сущем (о всем том, что имеет пространственную характеристику, что со-существует). Такое отношение становится ясным только "по завершению метафизики", т.е. философской позиции, которая базируется на различении бытия и сознания. Поскольку это различение воспроизводится во всех мыслительных конструкциях, то специфика задач философии и науки остается делом "мнения".

Понимание специфики областей интересов науки и философии сложилось не сразу и во многом явилось результатом той критики философии, которая была предпринята последовательно в рамках позитивизма, лингвистической философии (неопозитивизм, логический позитивизм) и аналитической философии. С достаточной определенностью можно утверждать, что философия науки есть порождение аналитической традиции в самой философии.

Позитивизм (О. Конт, Э. Мах, П. Дюгем), полагая науку (и оправдано) сферой опытного знания, рассматривал философию как "костыли науки", которые были необходимы только в период её детства, «пока наука еще не научилась самостоятельно ходить». Зрелая наука не нуждается в классической метафизике, ей достаточно одного позитивного знания - знания о фактах и эмпирических закономерностях. Задача научной теории - дать систематизацию фактов и установить закономерности их связи. Для этого не нужна какая-либо философия, но достаточно одного здравого смысла.

Исповедовать подобные взгляды можно было (они целиком принадлежат прошлому) при определенных эпистемологических условиях: когда научная картина мира выглядит достаточно простой, а таковой она и была с механистической точки зрения, которая преобладала в Х1Х веке.

Проблема взаимоотношения философии и науки приобрела новое звучание в неопозитивизме (который обозначается и как "логический позитивизм" и "лингвистическая философия") – М. Шлик, Б. Рассел, Л. Витгенштейн. Во многом новые возможности для критики философии были связаны с успехом математической логики (Буль, Пеано, Фреге, Гильберт, Рассел и др.)

Основное положение неопозитивизма состоит в том, что проблемы традиционной философии основываются на неправильном понимании логики нашего языка.

В свете успехов опытных наук, которые способны строить синтетические суждения о мире, и логики (математики), основанной на аналитических высказываниях, для философского знания о мире просто не остается никакого места – поскольку никаких других форм суждений не существует. "Философия как особая наука не имеет права на существование". "Философские суждения ни истины, ни ложны – они просто бессмысленны" (Р. Карнап). Философ ничего не высказывает о мире, он только нечто выражает как художник и в своем словесном творчестве больше подобен поэту.

Впрочем, вышеобозначенная позиция не отвергает само существование философии. Философия, в свете успехов позитивных наук, должна трансформироваться и стать специализированной аналитической деятельностью, анализом языка.

Л. Витгенштейн в "Логико-философском трактате" (1921) следующим образом определяет новые задачи философии.

- Вся философия есть критика языка.

- Цель философии – логическое прояснение мыслей.

- Философия не теория, а деятельность.

- Философская работа состоит по существу из разъяснений.

- Результаты философской работы – прояснение предложений.

В свете этих новых задач философия становится особой наукой.

Научность философии определяется тем, что она в качестве предмета анализа берет утверждения науки (становится тем самым философией науки – по преимуществу) и использует при этом язык науки – математическую логику. Логика становится основным (и единственным) методом философии.

Философская обработка утверждений науки (её эмпирических описаний, теорий) необходима в силу того, что ученый широко пользуется обыденным языком, который содержит значительный элемент неопределенности и двусмысленности, он всегда имеет какие-то индивидуально-психологические установки, отражающиеся в описании фактов, у него есть разного рода предрассудки. Кроме того, наука находится под влиянием внешних воздействий: таких, как политические интересы и религия. Задача философии, поэтому, вычленить то, что присуще самой науке, а это её логическая строгость.

Однако, поставленная логическими позитивистами задача: элиминировать из науки метафизические утверждения, – не увенчалась успехом. Эту задачу не поддержали ни сами ученые, ни философы, плодотворно работающие в области методологии и истории науки.

Современное состояние философии науки является результатом критики позитивистской и неопозитивистской программы. ( Важно признать заслуги того, кто подвергается критике в появлении и прояснении актуальных проблем). Это состояние не случайно обозначается как "постпозитивистская философия науки". То, что современная философия науки является результатом критического осмысления соотношения философии и науки или результатом КРИЗИСА НАУЧНОСТИ философии (т.е. связано с пониманием того, что философия не тождественна науке) – составляет один из парадоксов данной темы.

Критика позитивистской программы началась уже во второй половине Х1Х века. (Эта критика оказалась, правда, в то время почти не замеченной). Весьма симптоматичным является характер этой критики. Она велась с позиции социально-исторического знания, с точки зрения "наук о духе". В. Дильтей, который одним из первых предпринял эту попытку, использует основной позитивистский по сути верный постулат, что научным является только опытное знание. Но заметим, что всякий опыт принадлежит человеку, как таковой, он есть духовное явление и, следовательно, все науки о природе составляют частный случай наук о духе.

Наука есть познание опытных данных.

Опыт – духовный факт.

Наука духовное явление.

При таком подходе, однако, стиралось всякое различие между философским и научным знанием – проблема подступала с другого конца.

Со стороны ученых критика состояла в том, что новые области познания, связанные с ненаблюдаемыми объектами, делают совершенно необходимым для ученного процедуру интерпретации, которая никогда не сводится ни к опыту, ни к формальной логике. "То, что вы видите в сильный микроскоп, созерцаете через телескоп, спектроскоп или воспринимаете посредством того или иного усилительного устройства, – все это требует интерпретации," – писал М. Борн. Само по себе показание прибора не может рассматриваться как научный факт. Для того чтобы лабораторные данные приобрели смысл, они должны быть соотнесены с предметом познания, с одной стороны, и с принципом работы прибора, с другой. Процедура соотнесения требует какой-то теории. Отсюда и следует, что всякое наблюдение заранее "нагружено" теоретическими представлениями и основано на некоторых метафизических допущениях.

Историки науки показали, что развитие научных взглядов нельзя изолировать от социальных условий и культурных традиций. Поэтому идея решающей роли опытных данных, "научного факта" выглядит как очень сильная абстракция.

Логики и методологи науки открыли, что научные высказывания строятся не столько по законам формальной (математической) логики, сколько подчиняются конструктивным принципам проектирования идеального объекта или моделированию.

Эта разносторонняя критика позитивистского представления о том, что такое наука и научное познание – привела к современной проблематике философии и методологии науки.

Главные из этих проблем – следующие:

- В чем состоит логика развития научного познания, если её нельзя свести в накоплению позитивного знания?

- Почему один и тот же объект допускает различные теоретические описания, существует ли критерий выбора между конкурирующими теориями?

- Существует ли граница между научными и ненаучными высказываниями и, если существует, то где она проходит?

- В чем различие между теоретическими и эмпирическими высказываниями?

- Что представляет собой та картина мира, в рамках которой появляется данная научная теория?

В чем состоят логические (гносеологические) и онтологические допущения, лежащие в основе того или иного научного метода, каковы, следовательно, границы его применимости?

Все эти вопросы концентрируются вокруг проблемы логики развития научного знания.

ЛОГИКА РАЗВИТИЯ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

Развитие научного познания можно описывать в рамках различных моделей (см. следующий раздел), но инвариантным будет стремление объяснить, как происходит рост знания, как одна теория сменяет другую.

1. Еще до того как философия науки выделилась в особую тему, и вопросы познания решались в рамках общей философской гносеологии, образовалось две позиции для объяснения развития знания и, соответственно, две методологические стратегии: индуктивная и дедуктивная.

Одним из первых и наиболее значительным представителем первой был Ф. Бэкон (1561-1628), второй - Р. Декарт (1596-1650).

Постепенное движение от частностей ко все большим обобщениям – составляет существо индуктивного метода. Бэкон вполне понимал недостатки стихийной способности человека к индуктивным обобщениям (критике этих недостатков и служит его учение об "идолах"). Обычно человек делает выводы при недостаточном количестве фактов, он не способен выявлять решающие свидетельства, не использует познавательные возможности эксперимента. "Природа вещей" – утверждал он – "лучше обнаруживает себя в состоянии искусственной стесненности, чем в естественной свободе".

Дедуктивный метод опирается на интуитивную очевидность как на исходный пункт доказательства достоверности нового знания. Геометрия, полагал Декарт, выступает идеалом такого рода познания. Вопрос, поэтому, часто ставился так: нельзя ли другие области знания построить по образу геометрических доказательств? Именно так ставит проблему Декарт. По образцу геометрических аксиом он выделяет четыре "универсальных правила для руководства ума":

- Никогда не принимать за истинное ничего, что я не признал бы таким с очевидностью ...

- Делить каждую из рассматриваемых трудностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы их лучше разрешить.

- Располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить ... до познания наиболее сложных ....

- Делать перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено.

Ни та, ни другая модель не выдерживает критики в их претензии быть универсальными методами познания.

- Ни одна последовательность наблюдений и экспериментов не может доказать, что следующий факт будет соответствовать выделенной эмпирической закономерности.

- Индукция не может привести к формулированию универсальных закономерностей. "Работающие" в науке законы имеют явно не индуктивное происхождение.

- Стало очевидным, что любое наблюдение предполагает теоретическую или метафизическую установку.

Чистый образ дедукции как основания научного знания так же уязвим.

- Многие принципы, на которых базируются научные теории, совершенно не очевидны.

- Эмпирические обобщения вполне возможны.

Обеим этим моделям присущ общий недостаток – игнорирование роли вероятностно-гипотетического знания в науке. На это обстоятельство обратил внимание Г. Лейбниц (1646-1716), который считал, что вероятностное знание тоже заслуживает статуса научного, а исследование степеней вероятности имело бы важное значение для логики.

Именно это представление лежит в основе гипотетико-дедуктивной модели развития научного знания, наиболее распространенной в первой половине ХХ века.