Тема первая

Смысл философии в контексте общей ситуации современности

Проблематика и основной вопрос современной философии. Философский дискурс современности. Философия как раз-мышление. Методы философского размышления: критический метод философии и критическая природа мышления; диалектический метод; герменевтика мысли; феноменологические основания философского метода. Модусы философии (Философия как/и ...): Мудрость; Aletheia; Теория; Искусство; Вера; Философия как поиск смысла бытия, единства и целостности мира; Философия как проявление чистого сознания, как духовная работа; Философия как рефлексия; Философия как призвание и профессия.

ПРОБЛЕМАТИКА И ОСНОВНОЙ ВОПРОС

СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ

У человека, призванного к интеллектуальному труду нет выбора: философствовать или нет, – он может только критически или нет отнестись к опыту собственной мысли, т.е. своему интеллектуальному опыту. Задача философии, поэтому состоит только в том, чтобы поднять этот спонтанный опыт мысли на уровень критического осмысления (рефлексии). При этом в область рефлексии попадают как формы (категории) мышления, так и основные проблемы той эпохи, которой принадлежит данная мыслящая личность.

Со времен немецкой классики философия полагает себя в качестве «духовной квинтэссенции эпохи» или как «современная ей эпоха, постигнутая в мышлении» (Гегель). Эту позицию философия сохранила до сегодняшнего дня и отсюда понятно, что вопрос (или вопросы) действительно волнующий все интеллектуально передовое, современное человечество это и есть основной философский вопрос эпохи. Будет излишним самомнением считать, будто «наши» вопросы являются обязательными для всех времен и народов. Да, существуют «вечные» философские темы и проблемы: что есть истина, добро, красота и др., но, во-первых, в строгом смысле эти проблемы не являются общими и обязательными для всех (в истории легко обнаружить философов, которые данных проблем как раз не касаются) и, во-вторых, чрезвычайно важна постановка (формулировка) вопроса. И именно формулировка основного вопроса меняется от эпохи к эпохе.

Почему у философии обязательно должен быть «основной вопрос»? Многие, в том числе и сами философы, оспорили бы его необходимость, имея в виду опыт несистематического и антииерархического философствования, достаточно характерного для современности[1].

Но даже при отсутствии системы и иерархии постановки вопросов любой мыслитель[2] имеет единое (хочет он того или нет) поле мысли. Основной вопрос или идея это и есть то, что образует единое эпистемологическое поле [3] данной философии.

Основной философский вопрос является предельным основанием мышления, откуда и вырастает неопределенность его формулировки. Ибо предельное остается законченно невыразимым – невыразимым пределом стремления человеческой мысли. Возможны приближенные и неопределенные формулировки. Такой формулировкой, например, будет вопрос: «Что есть Бытие?» Но в действительности мы спрашиваем о тайне бытия и именно эта «онтология тайны» дает направление мысли, но не указывает на её предмет. Вот почему философские вопросы только внешне напоминают обычные или те, которые ставит наука.

Тайна философского вопрошания – двустороння: это тайна того, о чем спрашивается и тайна того, кто вынужден спрашивать. Тайна позитивна. Это не черта нашего незнания, но свойство незавершенности, неопределенности как Бытия, так и самого человека.

Можно, впрочем, указать на общую, но формальную особенность философского вопрошания. Главное не то, о чем спрашивается – важно КАК.

Во-первых, всякий философский вопрос охватывает всю философскую проблематику в целом. (Поэтому нельзя рассмотреть одну философскую проблему, а философские вопросы, посвященные отдельным проблемам всегда имеют в виду другие и предполагают, что спрашивающий ориентируется в «других».) В силу этой особенности, философия является как гарантом единства как культуры, так и целостности рефлексивной (мыслящей) личности.

Во-вторых, всякий философский вопрос может быть задан только так, что спрашивающий сам подпадает под него. С этим связано то обстоятельство, что философия всегда теснейшим образом была связана с проблемой человека[4].

Данным формальным условиям: исходить из целого и вовлекать в это целое человека, – отвечает идущая от Канта традиция ставить философские вопросы в виде: «Как это возможно?» или («Каковы условия возможности?»: как возможно познание, как возможно добро, как возможна мысль и пр.) Эта форма вопрошания опять-таки исходит из основного кантовского допущения, что условия возможности того, о чем спрашивается те же самые, что и условия возможности спрашивания (спрашивающего).

О возможности чего вопрошает современность?

• Специфика современной практической и духовной ситуации человечества состоит в том, что оно (мы) находится в ситуации творения и интенсивного преобразования мира. При этом независимо от того, насколько отдельный индивид приобщен к творческой деятельности – изменения в социальной, культурной, технической среде настолько опережают темп физической жизни, что каждого ставит перед необходимостью самоопределения в условиях своего собственного или чужого новаторства. В этом динамическом разрыве жизни и оформляется основная область рефлексии современного человечества – проблема возможности творчества, его необходимости и риска, в который оно вовлекает человека. Этот вопрос задает особую остроту и вопросу о природе философствования, совершенно иначе, чем в классическую эпоху, определяет тематическую структуру философского знания.

• Ситуация непрерывных инноваций в науке, искусстве, технике составляет основную проблему современной культуры, которая, можно сказать, сосредоточена на новизне и, как таковая, задает каждому человеку более высокую «планку» жизни. Как никогда раньше о человеке можно сказать, что это есть «зверь, алчущий нового» (по выражению М. Шелера). Вот почему основной вопрос современной философии является и основным вопросом философии культуры.

• Как должен быть устроен мир, чтобы в нем могло иметь место человеческое произведение (творение)? В чем онтологический смысл творчества? Эти вопросы составляют сердцевину современной философской онтологии (учения о бытии), превращают онтологию в основу всей тематической структуры философской проблематики.

• Предположение о том, что Мир допускает творение (или более нейтрально – конструктивное преобразование) – вносит существенные изменения в научную картину мира и в характер самих научных теорий: такова идея историзма в физической картине мира, антропный принцип в современной космологии (астрофизике), с этим же связана научная проблематика, касающаяся понятия информации и её роли как составляющей мироздания и др.

• Идея жизни как творчества переносит акцент в проблематике человека с вопросов о наличном бытии («Что есть человек?» «Что есть долг, сознание, разум?» – именно в такой форме ставились вопросы в классической философии) на динамический континуум жизнедеятельности, как последовательности событий (произведений). Эта переориентация делает возможным появление философской антропологии как целостного учения о человеке. Позиция жизни единственная, которая позволяет тематически оформить проблему человека, увидеть его во всем многообразии проявлений.

• Современное понимание социальной жизни проникнуто идеями динамизма и отсюда острота проблематики прогресса, заботы о будущем человечества. Этим же пониманием определяется внимание к кризисным явлениям цивилизации. Исследование смысловых, динамических разрывов социального бытия, таким образом, образует главное содержание современной социальной философии, фундаментализирует историческое видение социальных событий (отсюда значение философии истории в тематической структуре философского знания).

• Нигде человек и человечество не выступают столь своевольно, как в ситуации, когда он преследует свои новаторские цели. Типичность ситуации «навязывания воли» (будь то другому человеку или природе) обуславливает тематическое звучание философии власти. И в свете этих же новаторских устремлений совершенно иначе, чем для традиционного общества, предстает вся метафизика (философия) труда и хозяйства. Это раньше человек мог оправдать свой труд заботой о хлебе насущном – сегодня нужны иные «оправдания» погоне человека за благами.

• Это раньше можно было понимать научное познание как отражение (открытие) того, что есть. Сегодня научное познание видится, прежде всего, как культурно-историческая конструктивная деятельность, связанная с созданием теоретических моделей или конструктивных теоретических объектов. Такова тематическая область современной философии науки.

• Наверное, самым существенным для современной философии является её внимание к Языку, конструктивная природа которого служит для современных философов путеводной нитью раскрытия, как тайны Бытия, так и созидательных способностей человека. Герменевтика, аналитическая философия, структурализм, психоанализ – рассматривают Язык (сопряженные с ним бытие смысла и значения) как центральную тему всей философии вообще.

В свете вышеобрисованной тематической структуры современного философского знания, организованной основным вопросом, легче обнаружить инвариантную составляющую всякого философствования, коей является аналитика опыта сознательной жизни.

ФИЛОСОФСКИЙ ДИСКУРС СОВРЕМЕННОСТИ

Когда человек оказался в ситуации творения, когда новаторство стало необходимым условием человеческого бытия, то первое, что обнаруживается – отсутствие ясного основания (сущности) для его жизни. Человек обнаруживает свою заброшенность (по выражению экзистенциализма). На это и возможны две интеллектуальные реакции: либо развернутая критика традиционных основ человеческого бытия, либо поиск и анализ новых возможных оснований жизни.

Дело философии как культуры критического разума всегда состояло и состоит в решении этих двух задач (критика своих собственных оснований и поиск новых возможностей), но своеобразие современной эпохи порождает особенный философский дискурс[5], т.е. особенный философский язык, соответствующий способ развертывания мысли и способ аргументации.

Принципиальной особенностью классической метафизики является явное или неявное удвоение мира на мир вещей и «поту-сторонний» мир идей. Такое видение мира восходит к платоновской парадигме, и в явной форме было присуще идеалистической линии в европейской философии. В неявной форме подобное удвоение мира было характерно и для материализма, для которого идеальный мир сознания также оказывался «по ту сторону вещей», хотя нельзя не признать, что материализм всегда питался пафосом преодолении антиномии двух миров.

Классическая (новоевропейская) философская традиция, родоначальником которой можно считать Декарта, исходила из допущения наличия Высшего Закона, Принципа или Порядка (в данном случае не важно, является ли этот Закон божественным или законом природы), которому человеческий разум может только соответствовать или не соответствовать в зависимости от рационалистических или иррационалистических ориентаций мыслителя. Высший объективный закон выполнял роль устойчивого основания человеческого бытия. На апелляции к этому основанию строилась как философская аргументация, так и соответствующие социальные и культурные проекты. Логическое движение от общего к частному вместе с полаганием иерархической смысловой непрерывности такого движения определяли ясность философского языка. Формула классического мышления (философии): «частное (индивидуальное) есть явление или выражение общего (сущности или закона)».

Современная пост-классическая философия сняла запрет на «философствование примерами», придавая им аргументативную силу феноменологических образцов, в которых символически представлена целостность всего мира. Таким образцом может выступать человек (человеческая жизнь), язык, слово или художественный образ.

Важно иметь в виду, что классическая философская проблематика, как и ее язык, были теснейшим образом связаны с проблематикой и языком классической науки – естествознанием. Как правило, выдающиеся ученые были и выдающимися философами, а философы имели непосредственное отношение к научным исследования в области естествознания. Опыт ученого естествоиспытателя (именно с точки зрения его собственного понимания) трудно назвать творческим[6]. Это опыт постижения или отражения объективных законов природы.

Положение начинает меняться после того, как в поле внимания философии попадает гуманитарное знание (научное знание о человеке – психология и научно-историческое, индивидуализирущее знание), затем литературно-поэтический опыт и даже духовно значимый опыт безумия[7]. По мере освоения этих духовных регионов менялась и философская проблематика и способ выражения мыслей (дискурс). И до сегодняшнего дня философия продолжает осваивать новаторский опыт мысли – вплоть до выхода за ее пределы[8].

Таким образом, в тот момент, когда человечество обнаружило себя в состоянии творческой заброшенности, все изменилось. Для разума возникла неклассическая ситуация[9].

Предметом философского анализа эта ситуация стала сравнительно недавно. Хотя косвенным образом она с необходимостью затрагивалась каждым современным мыслителем (начиная с конца Х1Х века), но непосредственно открывает тему «условий познания в наиболее развитых обществах» Ж.-Ф. Лиотар в своей работе «Постсовременное состояние» (1979). Понимая и показывая, что современное общество не может базироваться на прежних основаниях (на классическом способе легитимизации идей), Лиотар поднимает главный вопрос: «Каковы могут быть законные основания (легитимность) тех или иных идей и основанных на них социальных практик в постсовременном обществе?» Ответ автора состоит в том, что необходимо покровительствовать временному договору разноголосия (паралогии) тех языковых игр, из ткани которых состоит постсовременное общество.

После выхода работы Лиотара, то направление современной философии, которые пытается схватить разум или со-знание на его границах, а то и постигнуть «мысль за пределами самой мысли» (Ж. Батай) обозначают как философию постмодерна. Своими корнями эта философия уходит в психоаналитическую проблематику бессознательного и в сферу Желания («философия жизни»), где и пытается найти парадоксальные основания творческой деятельности разума.

Другое направление современного философского дискурса можно обозначить как «постметафизическое». Его представители (Ю. Хабермас, К.-О. Апель и др.), равно как и постмодернизм, критически относятся к культуре модерна и парадигме новоевропейской философии, отвергают, характерное для последней, жесткое расчленение мира на объект и субъект, душу и тело, бытие и мышление, внутреннее и внешнее; раскрывают кризис пафоса субъективности и опасности, связанные с тотализирующими тенденциями идеи закона, знания и опредмечивающей логики. Они, однако, не склонны отказываться от идеи Разума, видя основания его деятельности в коммуникативной рациональности.

Защита идеи разума и критика такого философского дискурса, который в качестве стиля избрал «стремление выговорить Другого посредством изнурения смысла», развернута в работе Ю. Хабермаса «Философский дискурс современности» (1985).

В целом для постметафизической линии в философии характерен такой способ категориального расчленения мира, чтобы не нарушалось первичное онтологическое единство бытия и мышления. Каждая категория при этом не является объективной или субъективной в классическом смысле, но представляет собой форму тождества того и другого. Например: понимание, в отличие от прежней субъективистской трактовки, это не столько форма субъективного состояния, сколько способ человеческого бытия (Хайдеггер).

Именно Хайдеггера можно считать родоначальником постметафизической парадигмы в философии. И хотя он сам еще не полагал коммуникативность «ускользающим» основанием разума, но его идея понимающего бытия человека целиком лежит в этом русле. С другой стороны, коммуникативную трактовку человеческой экзистенции дал К. Ясперс, хотя и он еще не осмысливал основополагающий характер идеи коммуникации для крушения новоевропейской метафизики.

Наличие двух направлений в философском дискурсе современности, их взаимокритика есть важное условие того, «чтобы мобилизовать и повысить нашу критическую способность» [10]. Нам нет необходимости делать абсолютный выбор между ними и, прежде всего, потому, что у каждого направления имеется своё поле мысли, на которое, как правило, не претендует другое.