2. Делимость договоров с участием международных организаций

Участие международных организаций в международных договорах не влияет на делимость договорных положений. Поэтому ст. 44 Венской конвенции, решающая этот вопрос, полностью применима к договорам с участием международных организаций. Это не вызвало споров в Комиссии международного права, когда обсуждался данный вопрос*(604), а также на конференции 1986 года.

Однако необходимо вновь вернуться к п. 5 ст. 44, который запрещает делимость в случаях, если договор был заключен государством или его представителем под влиянием силы или угрозы силой или если он противоречит императивной норме общего международного права (jus cogens).

В свое время мы уже отмечали*(605), что, формулируя это положение, Комиссия международного права исходила из того, что договор может носить настолько противоправный характер, быть в таком вопиющем противоречии с основными принципами международного права, что он должен признаваться недействительным только в целом и о его делимости в этом случае не может быть и речи (например, договор об агрессивном военном союзе, договор, навязанный силой, и т.п.). Подобные договоры абсолютно недействительны целиком, ибо сами цели и методы их заключения носят преступный характер, и даже в части они не могут быть действительными.

В то же время нужно иметь в виду, что и среди норм jus cogens имеются различные категории с точки зрения важности регулирования тех или иных международных отношений, что может оказать влияние и на регулируемые ими международные договоры, и на решение вопроса об их делимости. Один и тот же договор может иметь объектом своего регулирования самые разные вопросы, большое число частей. Не исключено, что некоторые из них могут оказаться в противоречии с нормой jus cogens, особенно если они были заключены до того, как такая норма появилась. В этих случаях, на наш взгляд, следует допустить применение к таким договорам делимости. Главным здесь должна быть делимость объекта международного договора. Напомним слова В.И. Ленина о том, что даже в империалистических договорах "есть разные пункты", что "грабительские правительства не только соглашались о грабежах, но среди таких соглашений они помещали... разные другие пункты о добрососедских отношениях". В соответствии с таким принципиальным подходом В.И. Ленин допускал делимость международных договоров в этом случае в интересах мира и добрососедства: "Мы отвергаем все пункты о грабежах и насилиях, но все пункты, где заключены условия добрососедские и соглашения экономические... мы их не можем отвергать"*(606).

Таким образом, В.И. Ленин при решении вопроса о делимости дифференцированно подходил не только к договорам в целом, но и к отдельным договорным положениям, по его выражению, "пунктам", которые, в зависимости от содержания, подлежали аннулированию как недействительные или сохранению в силе. И эти ленинские указания были применены на практике, когда решался вопрос об аннулировании Советским государством агрессивных и неравноправных договоров царской России. Известно, что общей отмены всех этих договоров не было, вопрос решался дифференцированно для каждого государства и каждого договора в отдельности, что подчеркивалось в письме народного комиссара по иностранным делам Г.В. Чичерина от 2 апреля 1924 г.*(607) Это особенно хорошо видно на примере договоров России с Китаем.

Известно, что в русско-китайских договорах XIX века содержались многочисленные положения, нарушавшие суверенитет Китая: консульская юрисдикция, экстерриториальность иностранцев, сеттльменты и концессии, "аренда" китайской территории, беспошлинная торговля и другие односторонние выгоды в пользу России. Все эти особые права и привилегии России сразу же были аннулированы Советским государством. Но при аннулировании неравноправных положений этих договоров, или, как говорил В.И. Ленин, всех пунктов "о грабежах и насилиях", не аннулировались положения добрососедские, в частности о границах. Они оставались в силе. Факты подтверждают это.

Поясняя ст. III (об аннулировании царских договоров) Соглашения об общих принципах для урегулирования вопросов между Союзом Советских Социалистических Республик и Китайской Республикой, подписанного 31 мая 1924 г., заместитель народного комиссара по иностранным делам Л.М. Карахан писал, что он заявил китайскому представителю на переговорах Ван Чжен-тину, что "старые договоры не применяются лишь в тех случаях, которые нарушают суверенитет китайского народа и противоречат духу наших деклараций", в остальных своих частях они применяются и "сохраняют силу", включая торговлю и таможню*(608). Согласно ст. VII, стороны обязались поддерживать существующие национальные границы*(609).

Можно привести также примеры из современной договорной практики, когда делимость не должна запрещаться в случае противоречия международного договора нормам jus cogens.

Сейчас действует большое число общих международных договоров, имеющих важное значение для осуществления принципов мирного сосуществования и сотрудничества государств. Таковы, например, Конвенция о политических правах женщин 1953 года, Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 года (пакт Рериха), Конвенция о борьбе с дискриминацией в области образования 1960 года, Конвенция о дипломатических сношениях 1961 года, Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 года, Международные пакты о правах человека 1966 года и многие другие общие многосторонние договоры, которые по вине империалистических государств содержат дискриминационные статьи, препятствующие всем желающим государствам участвовать в указанных договорах. Эти статьи находятся в явном противоречии с таким принципом международного права, имеющим характер jus cogens, как суверенное равенство государств, и потому недействительны с самого начала. Это, однако, не затрагивает действительности перечисленных договоров в целом. Такое же положение может иметь место и в договорах с участием международных организаций. Примерами могут служить многочисленные соглашения МВФ и МБРР с развивающимися государствами о займах и кредитах, содержащие статьи о непомерно высоких, кабальных учетных ставках. Действительность подобных статей вполне может быть оспорена без ущерба для юридической силы этих соглашений в целом.

Итак, в некоторых случаях противоречия международных договоров нормам jus cogens делимость договорных положений не должна исключаться. Как видно, п. 5 ст. 44 венских конвенций не отражает всех возможных ситуаций, могущих возникнуть при решении вопроса о неделимости положений договора, противоречащих императивным нормам международного права. Поэтому слишком категоричная формулировка п. 5 ст. 44 обеих конвенций о праве договоров, запрещающая делимость в этих случаях, должна, на наш взгляд, применяться с учетом высказанных соображений и международной договорной практики.