Языковое родство
Теперь отмотаем пленку чуть-чуть назад, в прошлое. Я говорил о типологической классификации, но эта затея совсем недавняя, даже самые заядлые типологи не претендуют сегодня на то, что типологическая классификация может заместить более традиционную генетическую классификацию, а для этой классификации можно вести отсчет с разных хронологических точек. Один возможный вариант - это статья выдающегося индоевропеиста Августа Шлейхера, написанная в 1853 году, в ней он впервые ввел метафору эволюционного дерева по отношению к языкам, что было за 6 лет до выхода в свет дарвиновского «Происхождения видов».
Беда в том, что за самими терминами «типологическая классификация» и «генетическая классификация» стоит разный смысл. Типологическая классификация - в первую очередь методологическая; ее понятно, как строить, – отбираешь какое-то количество признаков (10, 20, 50, 100, 400) и по ним строишь типологическое дерево или типологическую сеть, как угодно ее можно назвать, но при этом совершенно непонятно, что реально отражает, какой исторический смысл лежит за этой классификацией, в каком случае она показывает историческую связь и родство языков, а где она показывает ареальные языковые союзы, а где она показывает случайные совпадения.
Генетическая классификация языков, наоборот, имеет совершенно прозрачную историческую интерпретацию. Генетическая классификация - это классификация языков по признаку наличия или отсутствия у них ближайшего общего предка. Языки, представляющие собой результат исторического развития из одного праязыка после того, как его носители расходятся в разные стороны, попадают в одну группу, и типологическая классификация (очень важна типологическая характеристика языка) может измениться со временем, при этом очень значительно, а генетическая классификация языка неизменна. Языку для того, чтобы сменить свою генетическую классификацию, остается только умереть. С другой стороны, вопрос о том, как строить генетическую классификацию, точнее, как правильно ее строить, чтобы в результате появлялась максимально правдоподобная картинка, намного сложнее, чем вопрос построения классификации типологической.
В принципе, сравнительно-историческое языкознание хорошо знает, как обосновывать родство языков с помощью установления между ними регулярных фонетических соответствий как вот здесь, если видно, - на примере нескольких соответствий между близкородственными друг другу английским и немецким языком и чуть дальше родственным с ними русским языком. Определяются звуковые законы, по которым изменялись слова от праязыка к языкам-потомкам. Один и тот же звук, одна и та же фонема, в каком бы слове она ни встречалась, должна в другом языке соответствовать точно определенной фонеме. Например, английское «t» всегда соответствует немецкому «z» и русскому «д» - это в очень грубых терминах.
Сейчас нет времени подробно повторять все азы компаративистики, главное - то, что нам важны систематические закономерности, которые повторяются из раза в раз. И по этим закономерностям мы восстанавливаем для праязыка - для общего предка этих языков - общий корпус корневых морфем и служебных морфем, лексических и грамматических. На слайде указано внизу, где все перечисленные слова возводятся к их праиндоевропейским приблизительным реконструкциям под звездочкой. Как быть дальше?
Предположим, у нас группа из 20 или 200 языков. Между всеми этими языками мы можем установить соответствие, показать, что они родственны друг другу – такая большая дружная семья, но языков очень много, и как внутри этой семьи устанавливаются взаимоотношения, в каком порядке эти языки располагаются на ветвях дерева? Интуитивно кажется, что чем более похожи друг на друга языки, тем ближе они должны располагаться. Если мы сравниваем русский, польский, испанский, итальянский, то, наверное, каждый из нас, даже без серьезной языковой подготовки, только чуть-чуть познакомившись с этими языками, поймет, что русский ближе к польскому, испанский - к итальянскому, чем русский к испанскому или польский к итальянскому, но, во-первых, это не всегда работает, это не всегда правда, потому что, в общем и целом, языки могут меняться с разной скоростью в зависимости от разных и обычно непредсказуемых обстоятельств, например, во многих отношениях современный немецкий язык больше похож на современный шведский, чем на современный английский – при том, что все германисты, тем не менее, сходятся на том, что шведский – это одна скандинавская подветвь германской группы, а английский и немецкий – другая.
Во-вторых, простой, но неизбежный вопрос: как считать сходства и различия, и какие сходства и различия важнее других, чему при подсчете сходств отдавать предпочтение - количеству совпадающих слов, звуковым изменениям, грамматическим парадигмам? Самое тяжелое - это ситуации, когда граница между языками или языковыми группами размыта и не бросается в глаза. Например, индоевропейские языки худо-бедно ко всеобщему удовлетворению поделили примерно на 10-15 групп: есть славянские языки, германские, романские, индийские, иранские, греческие, армянский и другие, а дальше, как на этой диаграмме, которая консервативна и осторожна, оказывается, что все эти группы примерно в одинаковой степени удалены друг от друга, но трудно себе представить, что исторически так оно и было, что в один прекрасный момент был праиндоевропейский язык, а потом люди встали и одним прекрасным утром разошлись в 15 разных сторон. Скорее всего, процесс был более сложным, и какие-то из этих групп все-таки имеют непосредственных общих предков внутри индоевропейского древа, но какие? Это стандартный бич индоевропеистики и вообще любой области компаративистики. Наверное, я не сильно покривлю душой, если скажу, что сколько индоевропеистов, столько и моделей классификации индоевропейской семьи, а это наиболее тщательно исследованная, изученная изо всех языковых семей мира. Что говорить о других семьях, где данных меньше, а мнений еще больше?..