Б) антиколониальная борьба народов Азии и Африки

Метрополии конца XIX — начала XX века, заинтересованные в расширении внешних рынков, использовании ресурсов колоний, в том числе и дешевой рабочей силы, пытались создать систему упорядоченного управления своими владениями. Колониальная администрация, как правило, старалась опереться на поддержку местной знати (особенно это было свойственно Великобритании в Индии), сохраняя ее власть и привилегии. Ограничивалась лишь возможность разжигания феодальных усобиц, проведения самостоятельной внешней и военной политики. Разрушение традиционного жизненного уклада не было целью колонизаторов (так, в Индии англичане оставили в неприкосновенности кастовую систему), тем не менее, образ жизни народов колониальных стран претерпевал изменения.

Натиск европейских товаров разорил многих местных ремесленников. Крестьянство, оказавшееся вынужденным платить налоги не только местным князьям, но и колониальным властям, разорялось, лишалось земли. Это разрушало систему общинного земледелия и натурального хозяйства, то есть уклады крайне консервативные, косные, не менявшиеся столетиями, несовместимые с любым развитием. Высвобождавшаяся дешевая рабочая сила использовалась во вновь создающихся отраслях, обслуживавших экономику метрополий. Это, в свою очередь, расширяло сферу распространения товарно-денежных отношений, ускоряло распад традиционных укладов.

В XIX — XX веках не редкостью был подъем массовых антиколониальных движений. Общей их чертой стала нацеленность на восстановление традиционного жизненного уклада, изгнание иностранцев. Например, во время так называемого «боксерского» восстания в Китае в 1900 г. (другое название — восстание ихэтуаней, «желтых повязок»), инициаторами которого были крестьяне и городская беднота, восставшие разрушали железные дороги, линии связи, убивали иностранцев и китайцев, носивших иностранную одежду⁶.

Ни одно из антиколониальных выступлений под традиционалистскими лозунгами не закончилось успехом. Слишком велико было военно-техническое превосходство колонизаторов. Кроме того, идея возврата к порядкам доколониальных времен была близка лишь беднейшим, необразованным слоям населения, религиозным лидерам, которых раздражала деятельность христианских миссионеров. Местная феодальная знать раскололась на сторонников и противников новых порядков.

Сопротивление господству индустриальных держав над странами, оказавшимися в положении колоний и полуколоний, не прекращалось с момента возникновения колониальной системы. Оно стало важнейшей чертой исторического развития XX века.

В) Латинская Америка на путях модернизации

Более серьезные предпосылки модернизации существовали в странах Латинской Америки. Колониальная зависимость от Испании и Португалии была ликвидирована там еще в начале XIX века. После войны за независимость (1816), освободилась Аргентина, в 1821 г. — Мексика, в 1824 г. — Перу, независимость в 1822 г. получила и Бразилия, хотя до 1889 г. она оставалась монархией под властью сына, а затем внука короля Португалии.

В 1823 г. США приняли «Доктрину Монро», провозглашавшую недопустимость вмешательства европейских держав в дела американских государств. Благодаря этому опасность повторного колониального завоевания Латинской Америки исчезла. США, располагавшие обширной и еще не полностью освоенной территорией, ограничились аннексией части территории Мексики и установлением контроля над зоной Панамского канала, которая ранее принадлежала Колумбии.

К началу XX века, благодаря притоку капиталов из США, отчасти из Англии, во многих латиноамериканских странах была создана развитая сеть железных дорог. Только на Кубе ее протяженность оказалась большей, чем во всем Китае. Быстро росла добыча нефти в Мексике и Венесуэле. Горнодобывающая промышленность развивалась в Чили, Перу и Боливии, хотя в целом преобладала аграрная ориентация экономики.

Характерной чертой Латинской Америки было существование крупных помещичьих хозяйств — латифундий, производивших для рынков развитых стран кофе, сахар, каучук, кожи и т.д. Местная промышленность была развита слабо, основные потребности в промышленных товарах удовлетворялись за счет их ввоза из индустриальных стран. Тем не менее, в начале XX века в ряде латиноамериканских государств (Аргентине, Чили) уже получило развитие профсоюзное движение, сложились политические партии⁷.

Традиционализм в Латинской Америке носил специфический характер. Историческая память о традициях в государствах доколумбовой цивилизации, уничтоженных европейскими колонизаторами еще в XVI веке, сохранялась лишь в отдельных труднодоступных районах. Большую часть населения составляли исповедующие католическую религию потомки детей от смешанных браков коренного населения, индейцев, переселенцев из стран Европы, рабов, вывезенных из Африки (метисы, мулаты, креолы). Лишь в Аргентине численно преобладали выходцы из стран Европы.

Устойчивой традицией, сложившейся со времени войн за независимость, была особая роль армии в политической жизни. Существование диктаторских режимов, опиравшихся на армию, отвечало интересам прежде всего помещиков-латифундистов. Они сталкивались с протестом работников плантаций против низкой оплаты труда и тяжелых его условий, использования латифундистами внеэкономических, феодальных методов принуждения к труду.

Плантаторы и военные чаще всего проявляли незаинтересованность в каких-либо переменах. Неудовлетворенность аграрно-сырьевой ориентацией латиноамериканских стран на мировом рынке проявляла в первую очередь укрепляющая позиции национальная торговая и промышленная буржуазия.

Символом грядущих перемен в Латинской Америке стала мексиканская революция 1910—1917 гг., в которой войну безземельного крестьянства против латифундистов поддержала буржуазия с ее стремлением к утверждению демократии. Несмотря на военное вмешательство США в события в Мексике, итогом революции стало принятие компромиссной демократической конституции 1917 г., установившей в Мексике республиканский строй. Он сохранялся, в отличие от других латиноамериканских стран, неизменным на протяжении всего XX века⁸.