Философия без сообщества м. А. Розов

Сейчас можно слышать, что наша философия не удовлетворяет требо­ваниям дня, что философам не хватает смелости и творческой инициа­тивы в выдвижении новых идей, что не отказались они еще со всей необходимой решительностью от схоластики и схематизма и не способны по-новому, оригинально осмысливать актуальные проблемы.

Упреки, конечно, справедливые, но, увы, не столь уж и новые. Еще в самом начале 80-х годов один видный наш философ признался мне, что он давно покупает только переводную литературу, а работы наших отечественных авторов и не покупает, и не читает. «Не без исключения, конечно,— сказал он,— тебя, например, я читаю». Сказал он это явно из вежливости. «Я тоже тебя читаю!» — ответил я, хотя, честно теперь при­знаюсь,— не читал.

То, что раньше звучало только в личных беседах, теперь стало до­стоянием гласности. А раз так, то почему бы не разобраться глубже в сложившейся ситуации? Первый вопрос, который возникает: «Как мы дошли до жизни такой?» Но автору не хотелось бы уходить в глубины истории, анализируя, скажем, ужасы и последствия культа личности. Не потому, разумеется, что это можно сбрасывать со счетов. Нет, нельзя. Но есть и другие процессы, гораздо более современные, есть факторы, которые продолжают действовать и сегодня, на наших глазах. Нам кажется, что то поколение, которое начинало свою научную и фило­софскую жизнь непосредственно после периода культа личности, было в творческом плане активней и интересней, чем поколение, которое сейчас приходит ему на смену. В этом и хотелось бы разобраться.

Забегая вперед, можно сформулировать основной вывод автора. Ни наука, ни философия не существуют, не могут существовать без со­ответствующего сообщества, без сообщества людей, основные ценностные установки которых связаны с развитием указанных областей культуры. Не учитывать это—значит не учитывать то, что принято сейчас назы­вать человеческим фактором. Казалось бы, все тривиально: философию делают люди, в этом заинтересованные. А есть ли такие люди в нашем Отечестве? Много ли их, если они еще есть? Созданы ли у нас объек­тивные условия для их благополучного существования? Мысль автора в следующем: на протяжении многих лет у нас действуют факторы, неук­лонно разрушающие наше философское и научное сообщество. Сохранить философию в этих условиях столь же трудно, как сохранить волны на поверхности высыхающего озера. Но начнем с нескольких предваритель­ных замечаний.

Показания рядового градусника

Надо сразу оговориться, что в распоряжении автора нет ни результа­тов социологических обследований, ни репрезентативных статистических материалов, ни просто точно установленных фактов. Есть только личные впечатления. А можно ли считаться с этими личными впечатлениями? Тут и летающие тарелки, и пришельцы из других миров, и чудовище из озера Лох-Несс... Да мало ли чертовщины основано на личных впе­чатлениях! Недаром же юристы говорят: врет, как очевидец! Нужны не впечатления, нужны научные факты.

Но, с другой стороны, куда же нам деться от этих личных впечатле­ний? Да и можно ли без них? Вот висит у нас в комнате градусник, и столбик ртути «усредняет» миллиарды столкновений отдельных моле­кул. Не похожи ли и мы на этот градусник? Отдельные события, разгово­ры и реплики, случайные встречи, радости и огорчения, лица людей, всегда что-то выражающие, интонации голоса в тех или иных ситуа­циях...—все это подобно столкновениям миллиардов молекул постоянно обрушивается на наш мозг и, усредняясь, порождает личные впечатле­ния. Каждый человек—это градусник, помещенный в определенную социальную среду. Хочет он или не хочет, но он эту среду отражает, в с его показаниями нельзя не считаться.

А потом представьте себе, что мы выбросили наш градусник и пы­таемся заменить его гигантской ЭВМ, которая измеряет и прослеживает движение каждой молекулы в некотором объеме газа... Задача неразре­шимая. Но так же и личные впечатления ничем нельзя заменить, ни множеством социологических анкет, ни машинной обработкой статисти­ческих данных. Эти впечатления важны сами по себе. И как раз ими автор и хочет поделиться с читателем. Речь идет о показаниях рядового «градусника», уже много лет подряд испытывающего воздействие нашей философской среды.

Как и каждый градусник, автор не помнит отдельных соударений на молекулярном уровне, он не знает и не может проследить, как именно формировалось его мнение. Правда, в ходе изложения речь пойдет о ряде конкретных эпизодов из жизни автора, об увиденном и услышанном, но это только иллюстрации, случайно всплывающие в памяти. Они не пре­тендуют на то, чтобы быть доказательством. Да и нужно ли доказывать показания градусника? Их нужно фиксировать, сопоставлять с другими показаниями, интерпретировать.

Так что же показывает рядовой философский «градусник»?